И потому поступок незнакомой девушки, которая пожалела ее и отвела домой, поразил Марию. Это было что-то, резко выпадавшее из течения ее жизни. Сама она никогда бы никого никуда не повела… Да еще в таком виде! Рассказ девушки удивил ее еще больше, и она даже не сомневалась – за ним кроется какая-то странная история. Все это обещало приключение – а никаких приключений, кроме сдачи годового отчета и регулярных похмельных синдромов, у нее не было.

Она была бы рада помочь, но до конца недели все складывалось так, что напиться не получалось. На работе стоял дым коромыслом, половина сослуживиц ушла в отпуск, завотделом реализации заболела. «Не могу же я, в самом деле, напиться нарочно для Насти, – хмуро думала женщина, допоздна засиживаясь на работе. – Меня выкинут, если догадаются, почему я прогуляла, и куда я денусь?» Мария с трудом дождалась кануна выходных – в субботу и воскресенье магазин не работал – и по инерции отправилась в кафе.

Там она с радостью убедилась, что ее любимый столик у окна не занят. Она предпочитала сидеть тут, чтобы разглядывать за стеклом прохожих. День был теплый, чудесный, ветер гнал по улице редкий еще тополевый пух. Народу в кафе было немного – в основном все сидели снаружи, под тентами.

Марии не нужно было изучать меню – ассортимент и цены она знала наизусть. Она поглядела по сторонам – официантки к ней не подошли. Зато Рая, все это время стоявшая за стойкой, как-то вызывающе уперевшись в нее локтем, внезапно ожила и двинулась к ней.

– Извините, у меня к вам пара слов, – сказала она. – Это – частное кафе.

– То есть? – удивилась Мария.

– То есть мы можем отказать в обслуживании любому посетителю, не объясняя причин, – отчеканила та, будто читая пункт закона.

Мария сперва не поняла, потом у нее медленно разгорелись щеки. Она не помнила, когда в последний раз краснела – наверное, в школе, на выпускном экзамене, когда у нее отняли шпаргалку.

– А… В чем дело? – пробормотала она, чувствуя невыносимое унижение.

– Я сказала – не объясняя причин, – с жестоким торжеством повторила Рая. Она, в сущности, была женщиной незлой, но сейчас чувствовала, что наслаждается ситуацией. Если бы ее спросили, за что она мстит бухгалтерше, Рая ответила бы – за безобразное поведение, систематические сцены, да и уборщица уже отказывается убирать после нее туалет. На самом деле то была месть за исчезнувшего пса, хотя Мария-то была тут ни сном ни духом не виновата. Но Рая знала – та его ненавидела.

– Я никуда не пойду, – та пыталась сохранять остатки собственного достоинства. – Сперва я хочу поговорить с вашим директором.

– Он в курсе дела, – солгала Рая, хотя действовала исключительно на свой страх и риск. Конечно, их директор ни за что не позволил бы выгнать клиента, пусть даже непутевого. Любой клиент – это деньги, а Мария пила много.

– Я обращусь в Общество защиты прав потребителей!

– Обратитесь лучше в общество анонимных алкоголиков, – парировала Рая и отплыла за стойку.

Мария упорно сидела, ожидая, что кто-нибудь к ней подойдет. Она не верила в то, что случилось. Так ее еще никогда не унижали. Это было… Немыслимо. Официантки, отлично знавшие о заговоре, делали вид, что столик пуст. Наконец женщина встала, повесила на плечо сумочку и вышла из кафе, стараясь держаться очень прямо, так что у нее даже заныла напряженная спина. Ей показалось, что в спину ей кто-то засмеялся, хотя это уже было маловероятно.

* * *

Отойдя от кафе подальше, женщина остановилась у низкой ограды сквера и несколько раз глубоко вздохнула. Хорошо. Что, собственно, страшного случилось? Захудалое, несчастное заведеньице. Туда приличные люди и не ходят-то! Готовят вкусно, но зачем ей это – кроме салатов Мария там ничего не ела, боялась поправиться. Пиво – такое как везде, водка тоже. Так что она потеряла?

Так Мария уговаривала себя, идя по скверу в тени лип, и стараясь удержать слезы. Наконец те побежали из-под оправы очков, она остановилась и вытерла мокрые щеки. Да, она не потеряла ничего, вокруг сколько угодно кафе, плакать не о чем. Даже грубость барменши, даже минутное унижение не ранили ее слишком глубоко – что ей барменша, что ей посетители, которые, возможно, что-то поняли, а возможно – и нет… Она никогда их больше не увидит.

Вот именно – никогда. Она потеряла место, которое стало ей родным за несколько лет. Так убивается хозяин, потеряв никчемную, вздорную, шелудивую собачонку, – потому что он к ней привязался.

«Кажется, я старею, – подумала женщина, протерев очки и снова их надев. – И даже завести кошку или собаку мне не грозит – я их не люблю». Она вспомнила Котика и неожиданно почувствовала, что почти тоскует по нему.

Мария зашла в первое попавшееся кафе, не взглянув на вывеску, уселась за столик, нетерпеливо огляделась и поняла, что находится не в кафе, а скорее в ресторане. Темноватый, чуть подсвеченный фиолетовым неоном зал был почти пуст. В углу возле маленькой сцены с музыкальными инструментами за столиком ворковала парочка, перед ними стояли два бокала с пивом. Барная стойка длинная, с подвешенными сверху рюмками и бокалами. В такие заведения Мария никогда не ходила, а когда вежливая девушка принесла ей меню, то обнаружила, что цены тут в два раза выше тех, к каким она привыкла. Но цены ее не волновали. Она решила напиться – уже не для того, чтобы осуществить свой план, а еще и с горя.

– Двести грамм водки и бутерброд с семгой, – решительно сказала она. Мария отлично помнила, сколько у нее при себе денег, и решила, что этого должно хватить.

– Не желаете пообедать? – продолжала улыбаться девушка. Она сильно отличалась от пожилых, ко всему равнодушных официанток из того кафе, где жил Котик..

– Нет, – отрезала Мария и, призадумавшись, добавила: – Лучше триста грамм водки и два бутерброда.

Девушка и глазом не моргнула, отправляясь выполнять заказ, но Марии показалось, что на лице официантки все-таки слегка дрогнула какая-то жилка. Триста грамм водки – необычный заказ для одинокой дамы. Тем более что водка была самой обычной, и за те же деньги Мария могла купить в ближайшем магазине три бутылки. Но ее разбирала злость, и думать о чужом мнении она не собиралась.

Перед нею поставили запотевший графин, тарелку с бутербродами, зажгли свечку в стеклянном абажуре, пожелали приятного аппетита. Все это было красиво, безупречно… И очень горько, потому что Мария стремилась вовсе не к этому. Такое место никогда не станет домом, даже если зарабатывать кучу денег и ходить сюда каждый день. Здесь все не то. Незнакомые лица, слишком вежливый персонал, слишком пустой зал для предвечернего времени.

Впрочем, после первых двух рюмок Мария почувствовала некое облегчение и решила, что мир не так уж плох. Съев бутерброд, она снова налила себе водки и отметила, что народу в зале заметно прибавилось. В основном молодежь, хотя нет – вон еще двое мужчин в деловых костюмах. Официантка долго записывала заказ – судя по всему, те собирались основательно пообедать. За спиной у Марии что-то звякнуло, потом раздался глухой стук. Она обернулась – на маленькой сцене появились двое музыкантов и начали настраивать инструменты. Она снова выпила и пожалела, что у нее при себе не так много денег. А то можно было бы сидеть в кафе бесконечно долго, идти домой не хотелось.