Достав трубку, Воронцов набил ее табаком и, раскурив от магической зажигалки и выпустив густое облако дыма, которое немедленно снесло весенним ветерком, принялся изучать своих попутчиков, которые хлопотали возле трех довольно больших костров. Мужчин он насчитал пятнадцать, еще было семь женщин. Все при оружии — винтовки, пистолеты. Машины поставили в круг, на двух из них даже пулеметчики остались, готовые открыть огонь при малейшей угрозе. Судя по следам колес и почти полном отсутствии травы, караваны, подобные тому, в котором Воронцов имел честь ехать, останавливались здесь часто. Больше всего его заинтересовал процесс, который проводила та самая азиатка Аиша. Она вытащила из кабины какой-то кофр из плотной кожи, затем извлекла посох, покрытый резьбой и различными славянскими символами (длиной он был метра полтора), затем водрузила в специальное крепление наверху нечто, напоминающее черный камень, светящийся изнутри, после чего воткнула его глубоко в землю прямо посредине лагеря. Константин внимательно наблюдал за этим действом. Это не могло быть ничем иным, чем охранным амулетом, тотемом, или, как у магов эта хрень зовется?

Воронцов уселся на подножку и, дымя трубкой, принялся изучать людей. Кин явно главный, его короткие и четкие приказы выполняются молниеносно. Странно только, что в головной машине идет, да еще и в кузове. Ну, да это его дело. Люди одеты по-разному, у некоторых вещи вполне себе новые, добротные, с претензией на зажиточность. Были тут и кожаные куртки странной, слегка фиолетовой расцветки, и френчи из хорошего сукна, но большинство мужчин носили что-то вроде гимнастерок. Штаны в основном напоминали галифе, до тактических тут еще не додумались, как и до берцев, все поголовно в сапогах. Надо будет открыть свою линию одежды и обуви специально для людей, связанных с рискованной работой и долгими путешествиями, то, что Воронцов видел, говорило о наличии каких-то производств. «Прогрессор, блин», — усмехнулся своим мыслям Константин. Тут бы выжить, а он бизнес придумывает.

От костров вкусно пахло едой. Лже-боярин сглотнул слюну, есть хотелось просто неимоверно. Честно говоря, он очень наделся, что его покормят. У него, конечно, еще оставалась копченая рыба, но хотелось горячего. Его надежды оправдались — примерно минут через двадцать с миской в руке и железной кружкой, из которой шел пар, появился глава торгового каравана.

— Не побрезгуйте, Ваше сиятельство, — произнес Кин, — отведайте кашу из походного котла и бодрящий взвар из лесных травок.

— Благодарю, — ответил Воронцов, принимая подношение, и устраиваясь поудобней.

Походная каша на воде с кусками вяленого мяса, масла для него тоже не пожалели, кусок хлеба, несвежего, но все равно ароматного. Как же он соскучился по нормальной еде. Ел он аккуратно, стараясь не обжечься. Вот местный чай, если можно назвать этот травяной сбор чаем, ему не слишком понравился — едва сладкий, слегка вяжущий, да и мед, который добавили, не отбил горечь. Но старший каравана не обманул, он и вправду бодрил. Блин, да за такой энергетик на родине все компании, держащие нишу, дрались бы, вцепившись в глотки друг друга. Воронцов довольно быстро расправился со своей порцией и закурил, на этот раз достал портсигар, а оттуда извлек сигариллу. И снова привлек к себе внимание людей, поляна из-за машин не такая уж и большая, и до костра было всего метров пять-семь, что делает именитый попутчик, люди могли разглядеть без проблем. И ценную вещицу они разглядели без труда. О том, что драг металлы дороги и имеют вес, Воронцов понял без каких-либо проблем. Теперь бы урвать минут десять и переговорить с Кином, вот только, как к нему обратиться?

Но все вышло и без особых «танцев с бубном», старший каравана, заметив, что боярин поел, направился к нему.

— Вы довольны, Ваше сиятельство?

— Спасибо, все было очень вкусно, давно я так сытно не ел. Кин, как скоро мы доберемся до крепости?

— Три дня, — немного подумав, ответил старший каравана. — Скоро дорога станет гораздо хуже, и скорость передвижения существенно упадет. Обильные дожди последних недель сильно размыли землю. Не беспокойтесь, Ваше сиятельство, мы успеем до тьмы.

— Это хорошо, Кин, очень хорошо, — а сам пытался прикинуть, как вызнать у собеседника пару интересующих его вопросов. — Я человек здесь новый, — решил он спрашивать в лоб, — в этих местах впервые, да и пришел издалека, поэтому местные Аристократические фамилии мне ничего не говорят, хотелось бы услышать о политических раскладах в ваших местах.

Кин задумался.

— Даже не знаю, что вам и ответить, Ваше сиятельство, — он достал самокрутку и с молчаливого разрешения лже-боярина закурил. — Так вот, территория баронства входит в одно из семи центральных вотчин, дарованных боярам в пожизненное владение светлейшим князем Константином II Объединителем. Не силен я, Ваше сиятельство, в политике, тут надо с кого поумнее меня спрашивать, но вообще напряженности хватает. Боярин Рымин стар, наследники беспутные, так что, лихорадит вотчину. По зиме соседушка наш беспутный, боярин Аксаков, его владения с севера, в набег на границы ходил, несколько деревень разорил. Но отбились, стрельцы выгнали супостата. Да и внутри вотчины хватает грызни, барон Тротт граничит землями с графом Рысиным, а тот та еще скотина, постоянно на рудники барона зарится, и хотя они все живут под рукой боярина Рымина, но, как я говорил, власть его слаба, так что от графа можно ожидать, чего угодно. Не забыл он, как его благородие барон Тротт по молодости увел у Рысина из-под носа невесту, которая была обещана графу, да не любила она его. А вот менее знатный барон был ей люб. Так и бежали ночью, и поженились на капище всех богов. Отец ее осерчал и лишил дочь приданого. Ну да, барон не бедствует, у него единственные на территории вотчины серебряные и медные рудники.

Воронцов судорожно пытался разобраться в ворохе информации, который на него вывалил Кин. Кстати, обращались к нему остальные по имени или господин приказчик. Но это, если официально или заискивая. Так вот, переваривая услышанное, Константин пытался понять, как устроено местное общество. Знатоком истории, тем более имперского периода, Воронцов никогда не был, и очень смутно представлял устройство дореволюционной России. И понимал, что для него, это темный лес, и он гарантировано в трех соснах заблудился.

Кин же, видя, что Воронцову интересно, продолжал вещать:

— Вы же, Ваше сиятельство, понимаете, после первой тьмы государство развалилось. Столько десятилетий прошло, а все равно все за себя. А кто слаб, сожрут, и не заметят. Что у нас, что в южных вотчинах, что у вас на востоке, да и на западе то же самое, так там еще семь латинских королевств. Так что, покоя в наших землях побольше, чем в диких, но смотреть надо в оба.

— Благодарю, Кин, за разговор, — произнес Воронцов. — Иди, думаю, тебе пора караван собирать, у нас еще будет время поговорить.

— Так точно, Ваше сиятельство, — произнес старший приказчик и развернулся, чтобы идти к своим людям, но именно в этот момент та самая Аиша забилась в припадке и рухнула бы прямо в костер, если бы Шрам, стоящий рядом, не подхватил ее.

Камень в посохе засиял черным светом и разгорался все ярче, а затем резко погас, словно выключатель повернули, и через секунду осыпался на землю антрацитовойпылью. Все замерли, над поляной повисла наряженная тишина, и в тоже мгновение заработал развернутый в сторону леса пулемет. Чем-то он напоминал Максим, разве что питание шло лентами из короба, размещенного прямо на пулемете, ствол был толстым и длинным, и больше походил на тот, что использовали на пулемете Льюиса. Установлен он на массивной треноге, которая позволяла пулеметчику держать сектор почти в сто восемьдесят градусов.