– И почему меня влечет именно к тебе? Я любил красивейших женщин, и, господь свидетель, знающих жизнь, женщин, по своим достоинствам не уступающих королевам. Почему именно ты?

Ларк удалось подавить обиду, но гнев уже вышел из-под контроля.

–Вот что тебя тревожит! Настоящие принцессы падали перед тобой на колени. А потом появилась я, Ларк. Похожая на мышь, невзрачная и скромная.

Она уставилась на его гульфик, за которым скрывалось то, что он скромно называл «его высочество». Потом, опомнившись, встряхнула головой и прошипела:

–Я слишком глупа, чтобы по достоинству оценить тот священный подарок, что ты предлагаешь мне.

– Ларк, я имел в виду нечто другое.

–Нет, ты имел в виду именно это, не отпирайся, – крикнула она. – Я могу привести сотни причин, по которым я не хочу, чтобы ты соблазнял меня. Ты испорченный, самовлюбленный, бесчувственный. – Она отсчитывала его пороки, загибая пальцы рук. – Неверующий, лживый...

– Довольно обо мне. – Он поймал ее за руку. – Ты слишком рьяно взялась за мои недостатки. А у тебя их, можно подумать, нет? Почему ты отказываешься от ночи любви?

У меня есть серьезная причина. – Ларк резко отвернулась и пошла к реке. Оливер последовал за ней. У самой кромки воды она остановилась и повернулась к нему. Они оба стояли в классической позе ссорящихся людей, уперев руки в бока и набычившись.

– Ну? Что же это за причина? – поторопил Оливер.

Ларк глубоко вздохнула. Пора ему узнать правду. Рано или поздно, он все равно ее узнает.

– Потому что, – сказала она тихо, – я замужем.

– Замужем?! – в изумлении воскликнул Оливер. – Замужем? Ради всего святого, как ты могла выйти замуж?

Ничего не понимая, он вглядывался в темноту, пытаясь прочесть правду в лице Ларк. Лунный свет окутывал ее серебряной вуалью. Она совсем не красавица, уверял он себя в сотый раз. Но в ней было что-то завораживающее, какое-то редкое сочетание утонченности и силы, самоотречения и нескрываемой страсти.

– Ты пошутила? – с надеждой спросил Оливер.

–Нет. Люди часто женятся. Это случается каждый день.

– Но не с тобой!

За последнее время Оливер пережил много событий, но ни одно не задело его так больно, как это. Ларк не могла выйти замуж! Она такая милая, невинная, а главное – она принадлежит только ему.

– Не со мной? – переспросила Ларк обиженно. – Почему же? Ах, понимаю. Я слишком застенчива, скромна и простовата, чтобы привлечь внимание мужчины, не так ли?

«Ты слишком наивна, – подумал Оливер свнезапно нахлынувшей нежностью. – Слишком неиспорчена. Слишком... моя».

– Разве нормальные жены уезжают из дома, рискуя жизнью, чтобы спасти неизвестного им арестанта? Какой муж позволит такое?

– Ну, он не совсем разрешил мне.

Он! У Оливера болезненно сжалось сердце. Муж. Единственный мужчина, который владеет сердцем Ларк.

– Кто? – заставил себя спросить Оливер. – Как зовут мужа, жена которого пренебрегает смертью и спит среди цыган?

Ларк отвернулась. «Неужели это Винтер Меррифилд?»

Мысль о том, что Винтер или любой другой мог видеть и ласкать ее тело, была для него невыносима.

– Кто? – настаивал Оливер, уже не сомневаясь, что это Винтер.

– Спенсер Меррифилд, – запинаясь, ответила Ларк.

Оливер нервно рассмеялся.

– У тебя странное чувство юмора, Ларк.

Это правда. Мой муж Спенсер. Я Ларк Меррифилд, графиня Хардстаф.

Оливер не смог издать ни одного звука. Пожалуйста, боже, пусть это будет ложью. Но Ларк никогда не лгала. Ларк никогда не шутила. Он подозревал, что она даже не знает, как это делается.

– Но он же старик! – наконец выговорил Оливер.

– Мой муж на сорок пять лет старше меня.

– Тогда почему?.. – Оливер провел рукой по волосам, пытаясь справиться с замешательством. – Мне нужно выпить, – пробормотал он. Ларк облегченно вздохнула и улыбнулась ему.

– И мне.

Они вернулись в лагерь цыган. Ларк на мгновение заглянула в кибитку, где находился Ричард Спайд, и убедилась, что он все еще спит. В это время Оливер нашел кувшин вина в плетеной корзине, висящий на одном из фургонов. Он прихватил еще шерстяное одеяло и две кружки. Они поднялись на заросший травой холм у реки. Оливер подставил лицо ветру, который нес с собой свежесть водяных брызг. Ларк должна кое-что ему объяснить, и он не позволит ей уйти, пока она во всем не признается.

Он мрачно и решительно расстелил одеяло, сел и похлопал рукой рядом с собой. Ларк нехотя опустилась возле него.

Оливер откупорил бутылку, наполнил кружки и протянул одну ей:

– Пей. Что-то подсказывает мне, что эта ночьбудет полна сюрпризов.

Ларк сделала большой глоток. Оливер старался не обращать внимания на изгиб ее шеи и пушистые ресницы, отбрасывающие длинные тени на щеки.

Ларк допила и поставила кружку на землю.

– Что ты так на меня смотришь?

–С таким пристрастием к вину ты пришлась бы ко двору в любом лондонском притоне.

Ларк растерянно опустила взгляд.

– Да, пожалуй.

Оливер коснулся ее плеча. Она повернулась к нему, и он увидел в ее больших печальных глазах отражение луны.

– Ларк, почему ты не сказала мне раньше, что замужем за Спенсером Меррифилдом?

– Это было неблагоразумно.

– А ты осторожная женщина. Ларк пожала плечами.

– Если нужно – да. Сначала я совсем ничего о тебе не знала и не собиралась посвящать в свои личные дела.

– А потом? Почему ты смолчала, когда узнала правду обо мне?

– С тех пор как я встретила доктора Снайпса и других самаритян, я стараюсь не говорить ничего лишнего.

– Как Спенсер мог отпустить тебя?

–Он уверен, что я только помогаю миссис Снайпс прятать беглецов и расшифровываю сообщения. Спенсеру никогда бы и в голову не пришло, что я осмелюсь сама участвовать в спасении арестантов.

Оливер отпил глоток вина.

– И поэтому в Блэкроуз-Прайори ты изображаешь из себя бессловесное и покорное существо.

– Можно и так сказать.

– Ты еще не объяснила, почему скрыла от меня замужество.

– Я бы оказалась в ложном положении, если бы представилась как леди Меррифилд, а потом попросила бы тебя лишить Винтера наследства.

– Значит, ты испугалась, что я обвиню тебя в желании присвоить себе все имущество Спенсера?

– Мне оно не нужно, – с жаром возразила Ларк. – Но я и не хочу, чтобы оно досталось Винтеру. До Реформации в Блэкроуз-Прайори процветали коррупция и разврат. Винтер хочет возродить старые порядки.