– С кем? – не понял Акрион.

Кадмил значительно округлил глаза и, шагнув в сторону, исчез за деревьями.

Акрион огляделся. Опять появилось чувство, что его пытаются надуть. Надвигались сумерки, кругом не было ни души, Кадмил куда-то смылся, и вся ситуация, вообще говоря, располагала к грабежу или ещё к чему похуже.

В листьях олив зашелестел порыв ночного, набирающего силу ветра.

– Эй, – несмело произнёс в пустоту Акрион. – Что мне делать-то?..

– Ты должен воздать за совершённое зло, дитя.

Спокойный и звучный, голос, казалось, звучал в голове. А может, раздавался с небес. Или доносился из-под земли, или из древесных крон, или от камня – трудно было разобрать. Акрион знал только одно: это был самый прекрасный голос из всех, что доводилось слышать.

И он вовсе не походил на тот, что чудился прошлой ночью, во дворце, перед убийством царя. На самом деле, сейчас бы Акрион не спутал эти два голоса ни за что в жизни: вчерашний был колдовским мороком, коварным наветом. Этот, нынешний – божьим откровением.

– Твой отец погиб в неурочный час, – продолжили небо, земля и древесные ветви. – Что печальней всего, погиб от твоих рук.

– Я не знал! – закричал Акрион. – У меня отняли память!.. Я не знал!!

Разбуженная криком, в роще захлопала крыльями птица. Незримый собеседник хранил молчание.

– Сегодня я вспомнил, какой он был, – сказал Акрион в пустоту. – Я любил его больше всего на свете. А теперь стал отцеубийцей. Что мне делать?

– Раскаиваешься, дитя? – мягко спросил голос.

– Да! – воскликнул Акрион. – Да, да, ещё бы! Я бы всё отдал, чтобы этого никогда не было!

– Сделанного не вернёшь, – возразил голос с печалью. – Но на тебе нет вины. Как и царь, ты стал жертвой злых сил.

Акриону вдруг стало очень тепло. Показалось, что где-то далеко, на краю слуха, зазвенели маленькие кимвалы. Аполлон сказал, что на нём нет вины! Бог простил его!

– Однако впереди ещё большие беды, – говорил голос. – Ты сможешь преградить дорогу злу, если узнаешь, кто причастен к гибели Ликандра Пелонида. И покараешь виновных.

– Я готов! – сказал Акрион горячо. – Найду виновника, обещаю!

– Так будет, – заключил голос. – С этого дня твоя судьба изменится. Самая жизнь станет для тебя мщением и воздаянием. Ты будешь исполнять мою волю и вершить мой суд. Вестник же Агорей станет твоим наставником и пособником. Подойди к камню. Там найдёшь мой дар. Иди и твори, что должно.

Голос замолк. В ветвях олив прошелестел ветер, будто кто-то взлетел над деревьями – лёгкий, всемогущий, всезнающий. И снова стало тихо.

Акрион, цепляя сандалиями траву, приблизился к камню. Дар? Валун был похож на череп древнего великана: словно киклоп когда-то пал здесь, поверженный титанами. Никакого дара не было видно – если, конечно, не считать самого валуна. Сомнительно, однако, что лучезарный Феб одарил своего героя каменюкой весом добрых полсотни талантов.

Акрион в смятении обошёл камень кругом. С противоположной стороны обнаружилась глубокая расщелина. Может быть, дар – там, внутри? На ум тут же пришли скорпионы, шершни, сколопендры и прочие зверюги, которые любят укромные тёмные местечки.

Он собирается найти и покарать злодеев, погубивших отца, и боится, как мальчишка, потревожить гнездо насекомых?

Акрион, зажмурившись, сунул руку в расщелину. Там не было ни шершней, ни сколопендр. Был только сухой пыльный камень – и нечто гладкое, твёрдое, холодное на ощупь. Он схватил найденное и вытащил наружу.

В сгущавшихся сумерках тускло светился жёлтый металл. Круглый увесистый амулет был шириной с ладонь Акриона и с неё же толщиной. Пламенеющие, волнистые солнечные лучи расходились от центра к краям, а в середине гравированного солнца виделась мозаика крошечных отверстий – будто маленькое сито. Сбоку было приделано ушко, с которого свисал шнурок.

Сзади послышались шаги. Акрион быстро обернулся, но это просто возвращался Кадмил.

– Ну как? – спросил вестник богов, подходя к камню. – Говорил с Аполлоном?

Акрион молча протянул ему амулет.

– Ого! – уважительно произнёс Кадмил, дотрагиваясь до божественного дара. – Это его благословение?

Акрион кивнул.

– Феб сказал, я должен отомстить за отца, – проговорил он. Голос не слушался, прыгал, как у неопытного хориста. Акрион кашлянул:

– И ещё сказал, что ты теперь мой наставник.

Кадмил небрежно кивнул, разглядывая амулет на вытянутой ладони. Потом вернул драгоценность Акриону.

– Надень его и никогда не снимай, – посоветовал он. – Это Око Аполлона. Пока оно с тобой – бог видит всё, что ты делаешь, и может оказать помощь.

Акрион с благоговением просунул голову в шнурочную петлю. Украшение оказалось тяжёлым, но это была приятная тяжесть. Он ещё раз взял драгоценность в руки, чтобы рассмотреть, хотя света уже почти не оставалось: солнце закатилось за горы.

– Очень красиво, – восхищённо сказал Акрион.

Кадмил махнул рукой:

– Эту красоту видим лишь мы с тобой. На Око нанесена отвращающая магия, морок. Для всех это – невзрачная побрякушка, которая не имеет никакой ценности. Вроде камушка с дыркой. На случай, если встретишь кого-то, кто захочет его отнять.

– Здорово придумано, – кивнул Акрион и бережно спрятал амулет за пазуху. – Слыхал, колдуны умеют делаться неприметными. Но ненадолго, только чтобы отвести глаза кому-нибудь. А чтобы навсегда...

– Так то колдуны, – поднял палец Кадмил, – А то Феб сияющий.

– Ну да, – признал Акрион, смущённо понурив голову.

Кадмил рассмеялся.

– Не вешай нос, привыкнешь, – сообщил он. – Ты теперь герой Аполлона, на особом положении. Но, если чего надо, то смело задавай вопросы. На все отвечу. Работа такая.

Акрион кивнул, собираясь с мыслями.

– С чего же начать? – спросил он. Слова наконец-то прозвучали как надо: взвешенно и спокойно.

– Эвге! – одобрительно отозвался Кадмил. – Вот это другое дело. А сам как считаешь?

Акрион ненадолго задумался.

– Аполлон не сказал, кто стоит за гибелью отца, – произнёс он. – Видно, я должен выяснить это сам.

– Верно, – качнул головой Кадмил. – Не всё же богам за тебя делать.

– Тогда прежде всего надо вернуть себе имя, – решил Акрион. – Пойти ко двору и заявить, что я – сын царя. А потом… Может быть, в поисках убийцы поможет мать?

– Неплохо для начала, – пожал