За дверью послышалось шипение, железный засов накалился добела и осыпался на пол чернеющими угольками. Мокрая грязная солома сразу стала чадить, едкий дым щекотал ноздри. Мое сердце подпрыгнуло от радости, камень, давивший грудь, исчез, уступив место тревожной радости. Я смотрела на герцога Блэкстоуна, появившегося в дверном проеме, и плакала. Глаза заволокла пелена слез облегчения. Боже, все закончилась, он тут, он рядом!

— Чейз, ты пришел, — прошептала я разбитыми губами.

— Какого дьявола? — завопил Ирвин, вскакивая на ноги, его рука метнулась к поясу, и в ладони блеснул нож. — Кто вам позволил врываться сюда?

— Занятный вопрос, — медленно протянул Чейз и повернул голову в мою сторону, наши взгляды встретились, и я увидела в них бушующий гнев, а затем чистый аквамариновый цвет сменился на кроваво-красный и засиял. Губы герцога дернулись в зловещей ухмылке. — Особенно если учесть, что ты похитил и насиловал мою жену.

Грудь тяжело вздымалась, воздуха не хватало, я дернулась вперед, к Чейзу, забыв, что прикована к кровати. Но кожаные оковы притянули меня обратно, не дав встать.

— Фабиана была совсем не против, правда, малышка? — Ирвин издал нервный смешок. — Мы и до вашей помолвки неплохо проводили время, так что, Блэкстоун, вы должны быть мне благодарны за то, что обучил нашу красавицу некоторым трюкам. Только не обессудьте, если Фабиана не станет демонстрировать их в постели, ведь вы всего лишь выгодная партия.

— Талбот, я, пожалуй, сниму с тебя твой шутовской колпак, тебе не идет разыгрывать фарс. — Герцог щелкнул пальцем, и короткие волосы лорда вспыхнули, как факел. Он завизжал, пытаясь руками сбить пламя, кинжал с глухим стуком упал на пол.

Чейз быстрым шагом пересек комнату и, добравшись до меня, стал расстегивать ремни. Получив свободу, я бросилась ему на шею и, прижавшись лицом к его груди, тихо всхлипывала, шепча слова благодарности.

— Все кончилось. — Рука мужчины легла на мою спину, нежно поглаживая. — Он больше тебя не тронет.

Краем глаза я заметила движение за спиной герцога. Ирвин уже поднялся, на его лысой голове кровоточили струпья, он мстительно занес лезвие над Чейзом. Я едва успела вскрикнуть, но тот не стал уклоняться и подставлять меня под удар, вместо этого резко выставил локоть, так, чтобы удар ножа пришелся на его руку.

— Блэкстоун, твоим избирателям будет интересно узнать, что ты демон, — хрипло прокаркал раздосадованный Ирвин. — Пользуешься магией огня, чтобы причинять зло добропорядочным гражданам. Решил отомстить любовнику своей невесты и покалечить его.

Лорд Талбот блефовал и откровенно лгал, но я уже имела несчастье столкнуться с недоверием и сплетнями высшего света. Породить слухи ничего не стоит, да и доказательств того, что он удерживал меня силой, нет. Заявит на суде, что Чейз помешался от ревности и изуродовал будущую жену.

— Ты, видимо, не усвоил урок? — холодно осведомился Чейз, вынимая оружие из своей плоти.

Талбот испуганно попятился к дверям, с явным намерением немедленно бежать, но герцог не дал ему сдвинуться с места. Алые цепи проявились в воздухе и накинулись на лорда, словно гремучие змеи, медленно обвивая тело, не позволяя сдвинуться с места. Шелковая сорочка мгновенно истлела и обугленными тряпками легла к его ногам, раскаленные цепи впивались в кожу, обугливая ее. Охотник сам превратился в жертву, от крика Ирвина зазвенело в ушах, я зажмурилась, пытаясь прогнать из своей памяти увиденный кошмар.

В глазах Чейза полыхнуло пламя, пальцы удлинились, а на кончиках появились когти. Спина выгнулась, ткань камзола натянулась, как на барабане, и треснула.

— Не смотри, Фабиана! — Голос герцога прозвучал с незнакомой интонацией, порождая ледяные мурашки.

Я послушно отвернулась и зажала ладонями уши, но все равно отчетливо слышала каждый вопль, срывавшийся с уст Талбота. Моя недавняя тюрьма наполнилась огненным заревом, в горле заживо горевшего Ирвина что-то хлюпнуло, и он замолчал уже навсегда.

Чейз подхватил меня на руки и вынес из дома, я боялась открыть глаза, меня трясло, голова кружилась от нестерпимой вони.

— Зачем ты его убил? — спросила я. С темного неба летели холодные крупные капли дождя, прохладный свежий воздух остужал разгоряченное тело.

Чейз ничего не ответил, лишь коротко кивнул своему слуге, стоявшему возле экипажа.

— Приберись там, чтобы и следа пребывания Фабианы не было, — бросил он через плечо. Неприметный мужчина вышел из тени и тут же скрылся в доме.

Осторожно посадив меня на сиденье кареты, герцог хлопнул по крышке, и мы тронулись в путь. Чейз ласково убрал с моего лица влажные слипшиеся пряди, черный коготь оцарапал кожу, но я даже не поморщилась, лишь с ужасом смотрела на человека, который только что убил другого.

— Прости, — прошептал он. — Скажи, я успел вовремя?

— Что? — просипела я севшим голосом, помутневший разум не сразу сообразил, о чем герцог меня спрашивает. Неприятное открытие, что Чейза так сильно волнует моя девичья честь, кольнуло в самое сердце.

— Как только ты исчезла, я сразу подумал об этом ублюдке, и поспешил в его дом. Там и узнал, что у хозяина сегодня вечеринка. Признаться, зрелище прибывающих гостей немного поколебало мою уверенность, но я остался и стал терпеливо ждать. Через некоторое время Талбот покинул свой дом через черный ход и уехал. Проследить за ним было лишь делом техники.

— Как ты поступишь, если узнаешь, что я уже не девственница? — В моей душе бушевала целая гамма чувств к этому человеку, страх и желание сменяли друг друга, заставляя мысли путаться.

Мне отчаянно хотелось знать ответ на этот вопрос. На долю секунды на лице Чейза промелькнуло разочарование, но он быстро совладал с собой и сжал мне руку.

— Я не виню тебя, — покачал герцог головой. — Ничего не изменится.

Чейз снял с себя сюртук и рубашку, а затем осторожно помог мне надеть его вещи.

— Вы простудитесь, — смущенно проговорила я, отводя взгляд от обнаженного мужского торса.

— Мне это не грозит, — совершенно серьезно отозвался герцог. — У меня же вместо крови по венам течет раскаленная лава.

На мгновение промелькнула мысль, что Чейз мог бы быстро согреть мое дрожащее тело, просто заключив в крепкие объятия. Но он этого не сделал, возможно, просто проявил тактичность или, что гораздо хуже, брезгует. По лицу его светлости не удалось прочесть истинных чувств, за годы политической карьеры он хорошо научился скрывать эмоции.

Если судить по уже начавшей затягиваться ране, герцог не так уж и лукавит, говоря про свою огненную кровь. Я прикусила губу, невольно разглядывая глубокий порез от ножа Талбота, и вновь содрогнулась, отгоняя от себя жуткие воспоминания. На руке его светлости уже появилась засохшая корочка, края плоти стали розовыми, а не красными, как несколько минут назад.

— Чейз, кто вы? — неожиданно спросила я.