– И что тогда?

Хэй Цзинь наконец посмотрел на меня. Взгляд его был решительным и темным – в нем таилось что-то зловещее.

– Я его убью, – бесстрастно произнес он. – Устрою переворот, убью главу У и займу его место. Не хочу, чтобы Сюэлянь знал. Если хотите, чтобы я помог вам вернуться домой, то не расскажете ему об этом. Я говорю вам это, чтобы вы могли спастись. Предложите главе У сделать вас второй женой, тогда он перестанет видеть в вас угрозу и ему не будет смысла вас устранять. Так вы сможете продержаться, пока я не подготовлю план. А потом я убью его и помогу вам вернуться домой.

Мне было жутко наедине с этим человеком, и я нисколько не сомневалась, что он действительно может воплотить свои планы в жизнь.

– Я вас поняла, – отозвалась я, тяжело сглотнув. – Я… подумаю. Но У Сюэляню в любом случае не скажу.

Глава 10

Изнанка семьи

Мяо Шань

У Сюэлянь намеревался вернуть меня в роскошную тюремную камеру, которая так разнилась с карцером Хэй Цзиня. Когда мы пересекали дворик, нас догнал солдат. Я его узнала – тот самый, который дремал на табуретке у входа в здание тюрьмы. Сейчас солдат выглядел взволнованным и задыхался, будто пробежал несколько кругов вокруг полигона.

– Молодой господин, старшая служанка Сян забрала Лу, чтобы наказать, – протараторил он.

У Сюэлянь напряг челюсть.

– За что?

– Не знаю. Приказ главы. Кажется, она соврала. Я не понял, но дела у нее очень плохи!

– Ублюдок, – выплюнул У Сюэлянь и дернул меня за руку, стремительно ведя к соседниему двору.

От удивления я даже не сразу поняла, что он так нелестно отозвался о собственном отце. Бранить родителя, тем более отца – огромный грех. Если У Сюэлянь позволяет себе такое, то проблемы в их семье серьезные.

Может, даже намного хуже, чем в моей.

Думаю, У Сюэлянь искренне ненавидит своего отца.

Мы выбежали на другой квадратный двор, который выглядел проще, без огромного количества солдат. Здесь располагались помещения для слуг и разные хозяйственные постройки.

Около прачечной, рядом с которой стояли огромные канистры с водой и сушилось на веревках белье, собралась целая толпа работников. Сквозь развевающиеся на ветру простыни я разглядела, что они окружали обычную скамейку, на которой кто-то лежал. Некоторые слуги закрывали руками рты, другие даже зажмуривались и отворачивались, словно зрелище ужасало и на него было тяжело смотреть.

Когда мы подошли ближе, я услышала визг, плач и прерывающие его хлесткие удары.

У Сюэлянь был одновременно и зол, и взволнован. Он перестал держать меня и побежал дальше, на ходу ныряя рукой под китель и что-то вытаскивая. Рывком он направил это в небо. Я не сразу поняла, что он достал, пока не раздались выстрелы.

Один, второй, третий.

Люди закричали и разбежались в разные стороны, запинаясь о собственные ноги.

От громких хлопков я пригнулась, закрывая голову руками и инстинктивно оглядываясь в поисках укрытия, пока не поняла, что У Сюэлянь стрелял в воздух. Он и сам пригнулся, вжав голову в плечи, глаза у него испуганно бегали туда-сюда, а рука с пистолетом дрожала. Казалось, он сам испугался того, что сделал.

Из соседнего двора с громким топотом прибежали солдаты. Быстро оценив обстановку, они поняли, что стрелял их молодой господин, и успокоились.

У Сюэлянь бросился к скамейке и неистово закричал:

– Пошли вон!

Я последовала за ним и наконец увидела происходящее.

Поперек скамейки лежала Лу. Ее порванное на спине платье вымазалось в свежей крови. Рядом стояла крупная женщина с прутом в руке, который тоже покрывался алым.

Под наказанием подразумевалось избиение прутом по обнаженной коже спины. Даже в императорском дворце крайне редко применялись телесные наказания. Когда отец приказал вырвать слугам языки, чтобы они не разнесли слухи о том, что я революционерка, это было скорее исключение, чем правило.

Бедная Лу.

Несправедливо. От жалости и злости у меня сдавило грудь.

Представляю, что творилось с У Сюэлянем. Насколько я поняла, Лу его личная служанка. Я никогда не позволяла, чтобы мою Цю кто-то наказывал, а если кто-то и порывался – так же вступалась. Теперь я еще больше понимала У Сюэляня. Думаю, глава У наказал ее для того, чтобы поставить сына на место. Иными словами, она стала лишь инструментом. Таким же, как Хэй Цзинь. Еще один рычаг давления, чтобы приструнить непокорного сына.

Все мы не люди, а механизмы, которыми давят на других.

– Молодой господин, – с извинением сказала крупная женщина. – Это был приказ главы. Мы не могли ослушаться.

Женщина склонила голову, но не выглядела так, будто действительно сожалела о содеянном.

У Сюэляня охватила злость. Она была тихая, но смертоносная. Я заметила, что подобная реакция является особенностью представителей Сюань У. Их клан назван в честь одного из небесных дворцов – Черной черепахи, или, как его еще называют, Черного воина. Их сторона света – Север, а стихия – Вода. Вода может быть спокойной и тихой, но при этом жестокой. И ты никогда не узнаешь, что скрывается в ее глубинах.

– Отойдите, – сказал У Сюэлянь.

Звучал он незнакомо и пугающе. Что, впрочем, нисколько не подействовало на крупную служанку.

– Глава приказал дать ей пятнадцать ударов. Осталось восемь, – гнула она свое.

Лу плакала, задыхалась, но не шевелилась. Она будто боялась, что, если двинется, случится что-то еще – гораздо хуже. Я понимала ее. За последние дни я не раз ощущала подобное.

– Отойдите, – сказал У Сюэлянь. – Больше повторять не стану.

– Сожалею, но приказ главы должен быть исполнен. – Служанка со свистом замахнулась прутом.

Лу завизжала, но прут не успел ее задеть. У Сюэлянь перехватил женщину за руку и оттолкнул.

– Солдаты! – воскликнул он. – Задержать старшую служанку Сян!

Те, конечно, послушались и быстро подхватили женщину под руки.

Я не заметила, как рядом оказался солдат, который и принес весть о Лу.

– Молодой господин?.. – позвал он. Выглядел он очень взволнованным.

У Сюэлянь покачал головой и подобрался к скамье, аккуратно взяв Лу за руку.

– Идем. Никто не смеет тебя наказывать, даже мой отец.

Он помог ей подняться. Ее разорванное платье так и норовило скатиться с плеч. Спина, поясница, ключицы открылись на всеобщее обозрение. Лу налетела на У Сюэляня и прижалась к нему, всхлипывая, как ребенок, который ищет защиты у родителя. У Сюэлянь, как