При мысли об этом у нее задрожали ноги. Люси присела на холодный мраморный пол галереи и стала разглядывать картину. Она в самом деле ей нравилась. При любых других обстоятельствах она была бы в восторге от того, что владеет ей. Но сейчас картина играла роль болезненного напоминания об Оливере.

Протянув руку, она провела пальцем по краю картины. Люси знала, что оставит ее у себя. Вероятно, картина будет единственным предметом, доставшимся близнецам от их отца.

Она вздохнула, встала и стала думать, куда повесить картину.

Оливер не находил себе места.

Не было иного способа описать то, как он себя чувствовал. Он даже не догадывался, сколько времени прошло с тех пор, как он поговорил с Люси и узнал о ребенке. Он не представлял, какой сейчас день недели. Он не приезжал в офис. Он торчал в своей квартире. Он даже не поднимался на крышу, чтобы обрезать растения, потому что пребывание там напоминало бы ему о Люси и той ночи, что они провели вместе. Даже его святилище не могло бы его успокоить.

Ему хватило ума перестать думать о том, что Люси испортила ему жизнь. Он не был дураком. Ему потребовалось несколько дней, чтобы остыть и прийти к неутешительному выводу. Дело в том, что с самого начала он все испортил. Ничто из того, что сделала Люси с того дня, как они познакомились, не давало ему права говорить ей такие ужасные слова за ужином в тот вечер. Она немедленно обратилась к нему, чтобы рассказать о ребенке, а он ее оскорбил. Поразмышляв несколько часов, он не придумал ничего, что могло бы исправить ситуацию.

Как такое возможно?

Оливер Дрейк – генеральный директор и спаситель «Орион текнолоджи», дипломированный специалист и миллионер. И как выяснилось, законченный идиот.

Он сидел на диване, когда в дверь постучали. Это было само по себе необычно, потому что консьерж не звонил и не предупреждал его о посетителях. Возможно, что-то случилось. Оливер несколько дней игнорировал звонки от членов своей семьи, и они были единственными, кто мог беспрепятственно подняться к нему в пентхаус. Оставалось надеяться, что Харпер не приехала, чтобы размозжить ему голову. Он даже не потрудился прослушать пятнадцать сообщений голосовой почты, которые она оставила ему.

Нахмурившись, Оливер выключил телевизор и пошел к входной двери. Посмотрев в глазок, он с облегчением обнаружил за дверью своих отца и брата.

– Папа? – Оливер открыл дверь.

Том Дрейк посмотрел на сына и покачал головой.

– Ты ужасно выглядишь, – сказал он, проходя мимо Оливера в квартиру. Дэнни топал следом за ним.

Младший брат Оливера выздоровел после несчастного случая. Теперь вряд ли можно было догадаться, что он лежал в больнице. Влетев в гостиную, он включил нужный ему телевизионный канал, чтобы посмотреть любимое шоу. Оливер знал, что, когда телевизор ему надоест, он вытащит из кармана современное игровое устройство и начнет играть.

Оливер со вздохом закрыл дверь за своим отцом и последовал за ним на кухню, где тот приготовил кофе.

– Я не думал, что ты продолжаешь пить кофе, папа.

Том недоуменно нахмурился:

– Это не для меня, а для тебя.

– Мне не нужен кофе. У меня нет похмелья.

Том прищурился, глядя на Оливера. Тот был в халате, пижамных штанах, с недельной щетиной на лице.

– Даже если у тебя нет похмелья, выпей, – произнес он. – Тебе надо проснуться.

– Я не сонный.

– Я не говорю, что ты сонный. Иногда человеку следует проснуться и посмотреть, что происходит вокруг него. Мы слишком усложняем себе жизнь, запутываемся в рутине и ничего не замечаем у себя под носом. Однажды я был таким. Я не хочу, чтобы ты закончил, как я.

Оливер смущенно почесал голову, но взял кофе, который дал ему отец.

– Сядь, сынок.

Оливер сел за кухонный стол, стараясь не вспоминать о том, как завтракал на кухне с Люси.

– Мне просто захотелось отдохнуть, папа, – сказал он.

Том достал из холодильника бутылку воды и сел напротив сына.

– Ну, ты отдохнул. Это все из-за Люси?

Оливер ничего не говорил своему отцу о том, что случилось с Люси. Вероятно, ему обо всем сообщила Харпер.

– Она беременна. – Эти слова впервые слетели с его губ за прошедшие несколько дней.

Его отец пожал плечами:

– Бывает. Что ты будешь делать?

– Я не знаю. Я боюсь повторить твои ошибки. Я не верю, что могу ей доверять. Вся семья считает ее мошенницей.

– А ты?

– Я? – Оливер умолк. Он задавался этим вопросом с того дня, как впервые встретил Люси. Теперь он попытался честно ответить самому себе, не позволяя страхам доминировать над логикой. – Я не думаю, что она заставила тетю Элис переписать завещание. За прошедшие недели я выяснил, что Люси искренний и очаровательный человек. По-моему, Элис хотела помочь Люси и сделать ей что-нибудь приятное, поэтому она оставила ей свое состояние. По крайней мере, это моя догадка. А вдруг я ошибаюсь? Что, если она такая же, как Кэндис? Откуда я знаю, что ребенок – это не просто уловка, чтобы получить наследство Элис?

– Хватит, – просто сказал его отец. Вздохнув, Том пригладил рукой свои седые волосы. – Это моя вина.

Оливер выпрямился на стуле.

– Что?

– Я думал, ты был достаточно взрослым, когда у меня возникли проблемы с Кэндис. Но, по-моему, я виноват в том, что ты не умеешь доверять людям. Послушай, я был идиотом, Оливер. Я наделал кучу ошибок, связавшись с твоей мачехой. Но я был одинок, поэтому воспользовался подвернувшимся шансом заново начать жизнь. Но даже теперь, спустя годы, если бы у меня был шанс повернуть время вспять, я сделал бы все точно так же.

Оливер удивился. Он был уверен, что его отец сожалеет о том, что случилось с его второй женой.

– В самом деле?

Том усмехнулся и задумчиво отпил воду.

– Да. Несмотря на наши различия, у нас с Кэндис действительно была любовь. Она, конечно, вытянула из меня кучу денег, но это была небольшая цена за пару веселых лет и того мальчугана, что сейчас сидит в гостиной. Если изменить мое прошлое с Кэндис, это означает, что у меня не будет Дэнни.

Оба мужчины повернулись в сторону гостиной. Дэнни сидел на полу, скрестив ноги, и с ухмылкой смотрел телевизор.

– Не всегда все происходит так, как планируешь, но это не значит, что случившееся принесет тебе вред. Если ты считаешь, что Люси не повлияла на последнюю волю Элис, почему ты думаешь, будто она пытается заманить тебя в ловушку своей беременностью? Может быть, она просто ошиблась, но она честна с тобой.

Оливер повернулся к столу, крутя кружку в руках. Он вспомнил выражение лица Люси, когда она разговаривала с ним в ресторане. Теперь он понимал, что она боялась ему признаться. Она очень старалась скрыть свою нервозность и смущение. В тот момент ей требовалась его поддержка, а он подвел ее, обвинив во всех смертных грехах.