Он не изменил своей вальяжной позы. И это задело ее.

— Твоя жена, вероятно, ждет тебя, — добавила она с сарказмом, желая напомнить ему о семейных обязательствах и вызвать хоть какуюнибудь реакцию. Он спокойно улыбнулся и насмешливо сказал:

— Я послал ее к дьяволу сегодня утром.

— Я ненавижу тебя. — Она ненавидела его самодовольство, его мужскую свободу, его беззаботность.

— Это неправда.

Больше всего она ненавидела его высокомерие, знание женщин, не позволявшее застать его врасплох. Он говорил со своей женой сегодня утром… Несмотря на его отрицание их близости, черт его знает, может, он спал с ней прошлой ночью после приема.

— Она оставила мне записку у камердинера. Меня не было дома, потому что я, как влюбленный юнец, мчался к Аделаиде. Теперь ты получила ответ на все незаданные вопросы?

Как он догадался, удивилась Дейзи, что она умирает от ревности, от одной мысли, что он провел ночь в постели собственной жены.

Его ноги стояли так близко в узком проходе, что она могла протянуть руку и дотронуться до блестящей кожи лосин. И его мужское обаяние, его задумчивые, капризные глаза притягивали ее, словно обещанный рай.

— У меня нет никаких вопросов, — соврала она. Пытаясь отогнать чувство, которое горячей волной разливалось по телу, она напомнила себе, что он был прекрасным любовником, но… не только с ней, а и с другими женщинами. С любой женщиной.

— Когда ты меня отвезешь обратно к Аделаиде? Он пожал плечами.

— Посмотрим, — ответил он в королевской манере: не подразумевая того, что произнесено вслух, и не допуская никаких коллегиальных решений, кроме собственных.

— Что значит «посмотрим»? — Дейзи резким движением поправила юбку и наклонилась вперед. — Надеюсь, у тебя есть предсмертное желание?

— Нет, с тех пор как встретил тебя.

Его ответ был настолько спокоен, мягок, так чертовски невозмутим, что Дейзи немедленно решила применить другие аргументы. Она не могла вести борьбу с позиции силы, сидя в экипаже Этьена, в момент, когда его кучер вез их в Кольсек.

— Послушай, — произнесла она голосом присяжного поверенного, — давай договоримся по некоторым вопросам.

— А именно?

Его несколько игривая интонация провоцировала и раздражала, но Дейзи имела большой опыт урегулирования спорных вопросов и игнорировала провокацию.

— А именно о перемирии на некоторое время, устраивающем нас обоих.

Герцог рассмеялся, это был смех победителя.

— На некоторое время, — произнес он, — в самом деле?

Глядя на нее, он подумал, что либо эта женщина будет принадлежать ему навечно, либо он умрет в попытке завоевать ее. Хотя это было довольно глупое решение и не в его характере, странное для мужчины, который известен всему свету как страстный, но непостоянный любовник.

— Не согласен, ваша честь, — спокойно сказал он, — а если соглашусь, то потребую два тысячелетия перед вечностью.

— Будь серьезнее, Этьен, мне не до шуток. — Но я в самом деле не согласен, дорогая, и я не шучу. — Это что, похищение?

— Не думаю, но все может статься. Я ведь непостоянен.

— А я не собираюсь падать тебе в руки, как… как все остальные.

— Ты, дорогая, совершенно не то, что все… остальные, поверь мне…

Он произнес это так тихо, что Дейзи едва расслышала. Резко выпрямившись, он отдернул штору ближайшего окна.

— Этьен…

Ответа не последовало. Может, он и не услышал — ее голос тоже был очень тихим — а может, был поглощен открывшейся перед ним панорамой.

— Я не знаю, что нам делать.

Герцог всетаки слышал ее слова, потому что медленно повернул голову, как будто ему было очень сложно отказать себе в удовольствии смотреть в окно, и медленно кивнул.

— Значит, нас уже двое.

— Мне нужно больше, чем твое внимание на несколько часов или несколько дней… — Ее темные глаза увлажнились. — Или несколько недель…

— Я не собираюсь приносить тебе извинения за свою жизнь, это ничего не изменит. Важно, как я понимаю, в состоянии ли я дать тебе какието гарантии. С кемлибо другим я бы солгал и дал любые обещания. Ты видишь, как я изменился? И потому я не могу тебя обманывать. Самое смешное, что это действительно так. Скажу откровенно, может, это поможет. Ты для меня — глоток свежего воздуха, ты — радость, которой я не знал. Я впервые в жизни безоговорочно счастлив, когда мы вместе. Я хочу, чтобы это чувство длилось вечно. Я хочу тебя навсегда. Но мир сделал меня циником, или я сам стал циником… В любом случае, я могу только сказать: я рад сделать что угодно, лишь бы удержать тебя.

Это прозвучало, как у юноши, который приглашает свою партнершу на первый тур вальса. Его тон был полон глубокого уважения и вежливости, и Дейзи пришла в замешательство. Она всматривалась в его лицо. Может, он просто более опытен в этих вопросах, чем она, и умеет выбрать нужный тон, нужный момент и нужную женщину? Может, он изощренный хитрец?

— Не нужно, Этьен. Не настолько я неопытна и наивна.

Он улыбнулся ее словам, так как она была самой образованной женщиной из тех, кого он знал.

— И все же я ловлю себя на том, что мне хочется верить во все, что ты сказал.

Масса гладких и удачных ответов, которые подошли бы для любой женщины, немедленно пришли ему на ум, но вместо этого он просто сказал: «Хорошо». Так как эта женщина была слишком важна для него, для всего его существа. Очаровывать ее стандартным набором фраз было неуместно. Все слишком неустойчиво, не стоило рисковать.

— «Хорошо»? И ничего больше от мужчины, считающегося самым непостоянным в Париже? — Она пристально, критически вглядывалась в него. Его простой ответ она восприняла как самоуверенный. — Неужели я, по крайней мере, не заслуживаю…

— Дейзи, пожалуйста… — мягко перебил он. Ее гнев вдруг улетучился, глаза встретились с его глазами.

— На этот раз это для тебя не игра, правда? — выдохнула она, переполняясь необъяснимой радостью и в то же время опасением. Слишком много значил он для нее. Но она помнила, что отдавала большую часть своего сердца человеку с неважной репутацией.

— Нет.

— Мне страшно.

— Я могу изменить это, — глаза его были соблазнительно, волшебно зелеными.

— Да, тебе это очень легко. Я знаю, ты можешь, но я очень практична, Этьен, мне нужно будущее и вне твоей спальни.

Он не знал, что и ответить. Вернее, знал. Он совсем недавно осознал тот факт, что нужно чтото делать со своим браком.

— Я поговорю с Шарлем.

— О чем, Этьен? — Господи, как будто он не знает чегото, что знаю я?

— Я собираюсь поговорить о разводе.