- Представь себе, что благовоспитанная Алиса чуть ли не нагишом разгуливает по подиуму…

- Так уж и нагишом! - перебил ее Смирнов. - И почему женщины столь безжалостны друг к другу?

Ева смутилась. Алиса была ей симпатична, но…

- Ты прав, - призналась она. - Между женщинами постоянно существует дух соперничества, с младости до старости. Я пытаюсь искоренить это в себе.

- О!

Всеслав округлил глаза и хмыкнул.

- Не паясничай! - возмутилась Ева. - Терпеть не могу этой твоей театральщины!

- О! - с той же интонацией повторил он.

Ева не выдержала и прыснула со смеху.

- Клоун из тебя вышел бы отменный, - заметила она. - Твое место в цирке, Смирнов. Частный сыск - ошибка молодости. Пора исправить досадную оплошность.

Сыщик перестал улыбаться и нахмурился.

- А в каком агентстве работала Алиса? - уже вполне серьезно спросил он.

- Здесь не сообщается… Кстати! Девушка пишет об этом как о страшной тайне, а сама оставляет тетради с записями почти на виду. Неужели она уверена, что их никто не прочтет? Я имею в виду домашних.

- Данилины - интеллигентная, глубоко порядочная семья. Для них залезть в чужой ящик и прочитать чужие письма все равно что для тебя - залезть в чужой карман. Они бы себе этого не позволили. Прапрабабушка Алисы - дворянка не в первом поколении, окончила Смольный. У них эта исключительная честность была в крови.

- Ну… тетради не письма! - возразила Ева. - Тем более что Алиса ушла из дома.

- Порядочность тоже может доходить до маразма, - сказал Смирнов.

- Знаешь… я бы ни за что не оставила такие сокровенные записки дома, если бы не собиралась вернуться. Уходя навсегда, Алиса взяла бы их с собой.

- Выходит, Данилиным не стоит беспокоиться. Я сразу понял, что девчонка просто решила их припугнуть. Пусть не лезут в ее личную жизнь со своими нравоучениями.

Ева помолчала.

- Все это выглядит странно, - сказала она. - Судя по записям, Глеб не вызывал у нее такой беззаветной, непреодолимой любви, ради которой бросаются в омут с головой. Зачем она ушла к нему? Да еще на какую-то стройку?

- Парень работает, - возразил Всеслав. - Он совсем не такой недотепа, как считает Лешка. Глеб мог снять жилье неподалеку от строительства, в деревне это стоит копейки. Домик, утопающий в старом саду… Чем не романтическое гнездышко?

- Что-то здесь не то… С чего вы вообще взяли, что Алиса сбежала к Глебу?

- Ой, не усложняй! - возмутился сыщик. - Скоро начнется учеба, и наша парочка вернется в Москву. Вот увидишь.

Ева с сомнением покачала головой:

- Алиса здесь пишет о каком-то происшествии, коренным образом изменившем ее жизнь. Что она имеет в виду? Надо бы расспросить Данилиных.

- Хорошо. Выкрою свободную минутку и заскочу к ним.

Всеслав ушел по делам, а Ева опять погрузилась в тетради Алисы. Может, разгадку следует искать там?

… Глебу не хватает силы, - писала девушка. - Он обманул мои ожидания. Он начинает ревновать меня. Кажется, он дошел до того, что следит за мной. Подозревая меня в неискренности, Глеб пытается выяснять отношения, опускается до упреков и каких-то мелочных споров. Ужасно…

Вчера мы поссорились. Причиной раздора послужило то самое происшествие, которое… Словом, Глеб оказался не на высоте и теперь сильно переживает. Он хочет оправдаться передо мной. Зачем? Его оправдания мне не нужны. Я его ни в чем не виню. Случилось то, что случилось.

Он говорил мне о переменах, происходящих во мне… Что ж, это так и есть. Наверное, надо пройти через все искушения, чтобы в полной мере раскрыть себя. Я хочу познавать жизнь с разных сторон, и в этом нет ничего предосудительного.

А Глеб испугался. Он чувствует свою несостоятельность. Как я раньше не замечала в нем этого? Оказывается, красиво говорить и красиво поступать - не одно и то же. Глеб не готов предоставить мне ту свободу, о которой так много и вдохновенно рассуждал. Он клялся, что сделает для меня все что угодно. А я убеждаюсь в обратном. То были лишь слова! Какое жестокое разочарование…

Он требует от меня близости, а я не в силах ответить на его ласки. Он мучается и мучает меня. Как я устала! Как это все обыкновенно и… пошло, противно. Да, противно! Что же такое земная любовь?.. Это только наша мечта, которая вечно ускользает.

Я всегда считала себя не такой, как другие. Узнав предел Глеба, я собираюсь дойти до своего.

Глеб приходит в неистовство, видя мое нарастающее безразличие. Он угрожает убить себя… Мерзкий, дешевый трюк. Он хочет, чтобы я из страха оставалась с ним, отдавалась ему. Он хочет взвалить на меня свою смерть вечным раскаянием. Ну, нет! Если он решится лишить себя жизни, это будет его собственный выбор. Так я ему и сказала.

На него нашло оцепенение… Кажется, он почти рехнулся в этот момент… такие ужасные у него стали глаза. Как будто он заглянул в будущее и увидел там свою судьбу. Я вспомнила другой взор - бородатого прорицателя из глубины веков… за его спиной стоит кувшин, по кругу вьется цветущий плющ… прорицатель со странным именем Калхант держит в левой руке…

На этом запись в тетради обрывалась. Ева пролистала ее до конца, но обнаружила только несколько афоризмов и стихотворений. Больше ничего личного.

Прочитанное не давало ей покоя, создавая в воображении причудливые образы, которым Ева не могла найти объяснения.

- Нужно побыстрее найти Глеба, - пробормотала она. - Здесь что-то не так…

* * *

Всеслав размышлял над словами Евы об этрусских обрядах, жрецах- гаруспиках, говяжьей печенке и прочих дикостях, коими было обставлено самоубийство или убийство Саввы Рогожина.

С самого утра он отправился на выставку, чтобы в который уже раз поговорить с Черновым. Тот увидел сыщика, побледнел, затем покрылся красными пятнами.

- Опять он?! - прошипел хозяин «Галереи», выпучивая свои блестящие карие глаза.

Выставка пользовалась успехом. У входа стояла очередь. Организаторы устроили на улице лоток, с которого продавались буклеты. У лотка тоже было оживленно. Более дальние подходы к помещению выставки оккупировали продавцы газет, рекламирующие последние сенсационные новости: «Загадочная смерть художника», «Месть этрусских богов» и тому подобные набранные крупным шрифтом заголовки на передовицах мелькали в руках торговцев.

Известие о странной гибели Рогожина в глухой подмосковной деревушке Ключи вызвало невиданный наплыв посетителей. Повсюду сновали корреспонденты, щелкали фотоаппараты.

Чернов и Шумский не ожидали такого успеха. Они запоздало пытались извлечь из сложившихся обстоятельств коммерческую выгоду. Смерть Рогожина избавляла их от многих неприятностей - от необходимости разыскивать художника, отвечать за его непотребное поведение перед Геннадием, объясняться по поводу кражи. И - самое главное! - теперь они смогут беспрепятственно продать копию «Нимфы», если картина не будет найдена. Только сам Рогожин смог бы уверенно распознать подделку. Пришлось бы сулить ему деньги, уговаривать… А характер у Саввы был дурной, задиристый. Кто знает, как бы он себя повел?