— Гмм… гмм… — озадаченно хмыкала Повариха.

Неровный свет приближался.

— Что это? — ахнула она.

Свет упал на длинные уши Десперо, торчавшие из-за катушки с нитками.

— Так! Чьи это уши?

И тут свеча ещё немного сместилась и осветила Десперо целиком.

— Мышь! — возмутилась Повариха. — У меня на кухне мышь!

Десперо закрыл глаза. И стал готовиться к смерти.

Он ждал. Ждал… А потом вдруг услышал смех.

Тогда он отважился открыть глаза. И посмотреть на Повариху.

— Ха-ха-ха! — Она так и заливалась хохотом. — Это ж надо! Впервые в жизни я радуюсь, увидев на кухне мышь! Спрашивается — почему? Ха-ха! Да потому что мышь — это не королевский стражник. Она меня не накажет за то, что я сварила себе супчик! Мышь не сошлёт меня в подземелье за то, что я не выбросила свою ложку-поварёшку. Подумать только! Я, Повариха, рада видеть мышь!

Толстуха раскраснелась от хохота. Огромный живот её ходил ходуном.

— Ха-ха-ха!!! — не унималась она. — Ко мне пожаловала не какая-нибудь мышь! Особенная! С иглой на поясе! И без хвоста! Вот так мышка! Ха-ха-ха!!!

Она хохотала, закинув голову и оттирая выступившие на глазах слёзы.

— Ты кто: мальчик или девочка? Да ладно, не важно. Только вдумайся, мышаня! До чего ж чудные настали времена! А раз такое дело, нам с тобой надобно заключить мир. Нет, перемирие. Я не стану спрашивать, что тебе понадобилось на моей кухне, а ты за это никому не расскажешь, что я тут готовлю по ночам.

Она вернулась к плите, поставила свечку, снова сунула в кастрюлю черпак, вынула его до краёв полным супа и, причмокивая, отпила глоток.

— Чего-то не хватает… Пока чего-то не хватает… Только чего?

Десперо так и сидел на полу, не смея шевельнуться. Его парализовало страхом. Из его левого глаза выкатилась слезинка… Ведь он был готов принять смерть от руки Поварихи.

А она над ним посмеялась. Понимаешь, читатель?

Десперо даже сам удивился, до чего обидным показался ему этот смех.

Повариха помешала суп и, отложив черпак, снова взялась за свечу. Она снова захотела посмотреть на Десперо.

— Чего ж ты ждёшь? — удивилась она. — Беги! Беги же! В другой раз от меня живым не уйдёшь! Это твой единственный шанс.

До Десперо снова долетел аромат супа. Он поднял нос, принюхался. Усики его задрожали.

— Да. Представь. Пахнет самым что ни на есть настоящим супом. У нас, между прочим, пропала принцесса. Тебе, конечно, невдомёк, кто это. Да и на что она тебе сдалась? Но она такая милашка, спаси Господи её душу! И вот — пропала! Ужасные времена. А когда наступают ужасные времена, лучший ответ — это суп! Ну как, пахнет ответом?

— Пахнет. — Десперо кивнул.

Повариха снова повернулась к плите, поставила свечу и взялась за черпак — пора было помешать суп.

— Тёмные, мрачные времена, — заключила она и покачала головой. — А с супом этим… я просто лукавлю… пытаюсь себя обмануть. Кому нужен суп, если его некому есть? Если некому порадоваться этому супу всем сердцем…

Она вдруг перестала мешать. И взглянула на Десперо.

— Эй, мышаня! Супчику хочешь?

Не дожидаясь ответа, она взяла блюдце, плеснула туда немного супа и поставила блюдце на пол.

— Ну, иди сюда, — позвала Повариха. — Я тебя не обижу, честное слово.

Десперо подёргал носиком. Потрясающий, вкуснейший аромат! Не спуская бдительного взгляда с Поварихи, мышонок выбрался из-за катушки и подбежал чуть ближе к блюдцу.

— Не стесняйся! Пробуй!

Мышонок залез в блюдце, встал лапками прямо в суп и, прильнув ртом к душистой поверхности, сделал первый глоток. Вот так вкуснота! Куриный бульон, с чесноком, с кресс-салатом.

Читатель, ты помнишь, что точно такой бульон подавали на последний обед королевы?

— Ну как? — Повариха с тревогой ожидала приговора.

— Очень вкусно, — ответил Десперо.

— А чеснока не многовато? — Толстые пальцы нервно перебирали край фартука.

— Нет же! — сказал Десперо. — Замечательный суп.

Наконец Повариха улыбнулась.

— Вот и славно. Супчик ещё никому не повредил. Ни человеку, ни мыши.

Склонив головку, мышонок сделал второй глоток, а толстуха стояла над ним и, улыбаясь, приговаривала:

— Так, значит, вкусный, говоришь? И всего в нём достаточно?

Десперо успевал только кивать. Шумно, большими глотками он пил бульон и, лишь выпив всё, до последней капли, выбрался из блюдца — с намокшими лапками, каплями супа на усах и круглым, сытым животом.

— Неужто наелся уже? — всплеснула руками Повариха. — Ну, съешь ещё ложечку, а? Ну, пожалуйста!

— Не могу больше, — ответил Десперо. — И вообще я очень спешу. Я ведь иду в подземелье спасать принцессу.

— Ты? Спасать принцессу? — Толстуха опять расхохоталась. — Нет, вы только поглядите на него! Мышь спасает принцессу!

— Да, — твёрдо сказал Десперо. — Я принял вызов судьбы.

— Тогда иди. Уж кто-кто, а я тебе мешать не стану.

Повариха распахнула перед мышонком дверь, ведущую к лестнице в подземелье, и он перекатил катушку через порог.

— Удачи тебе! — сказала толстуха напоследок и, не удержавшись, снова хихикнула. — Уж ты спаси принцессу, не подкачай!

Закрыв за ним дверь, Повариха тяжело прислонилась к ней и пожала плечами.

— Ну не знаю! Если это не сигнал, что в нашем королевстве что-то прогнило, тогда и не знаю, что нас образумит. Подумать только: я, Повариха, кормлю мышонка супом! А потом ещё желаю ему удачи, потому что он, видите ли, отправился спасать принцессу! Ну и дела! Ну и времена!

Десперо стоял на самом верху лестницы и вглядывался в ожидавший его мрак.

— Ой, — сказал он себе. — Ой…

Он и забыл, что в подземелье так темно. А ещё он забыл эту ужасную вонь — запах крыс, смешанный с запахом страдания.

Но в сердце его пылала любовь к принцессе, в животе булькал толстухин бульон, и Десперо чувствовал себя сильным и отважным. Поэтому, не предаваясь унынию, он приступил к сложнейшей процедуре: начал спускать катушку по узким крутым ступеням.

Всё ниже, ниже, ниже спускался Десперо Тиллинг вместе с катушкой красных ниток. Но как же медленно, как нестерпимо медленно это происходило! И какая тьма, какая кромешная тьма здесь царила!

— Расскажу-ка я себе сказку, — решил Десперо. — Хоть не так мрачно будет на душе. Так… с чего же начать? Ага, начало будет такое: Однажды жил да был… Да, точно. Однажды жил да был мышонок. Очень маленький, совсем крошечный. А ещё жила-была принцесса. Не мышиная, а человеческая. Звали её Горошинка. И так случилось, что судьба назначила этому мышонку испытание. Он должен был служить принцессе верой и правдой и спасти её из заточения, из ужасной мрачной темницы.