Бормотун был на работе. Я не стал усложнять ему жизнь. Пусть прицепится, раз ему так хочется. Если, конечно, он не шел за моим пьяным приятелем. А может, это просто дурацкое совпадение. Меня в общем-то не волновало, следят за мной или нет.

За мной следили.

Пока я шел, дождь почти прекратился. Но когда я приблизился к Королевской Пробирной Палате, небеса разверзлись. Я ухмыльнулся и нырнул внутрь, предоставив Бормотуну наслаждаться погодой в одиночестве.

Принимая во внимание размеры королевства Карента и значение Танфера – крупнейшего города и главного торгового центра королевства, Пробирная Палата меня разочаровала. Здание без единого окна имело около девяти футов в ширину. В шести футах от входной двери комнату перегораживала конторка. За ней никого не было. Стены украшали футляры с образцами всевозможных монет – и имеющих хождение, и вышедших из обращения. Два древних стула и множество пыли довершали картину.

Никто и не подумал выйти на звонок дверного колокольчика, возвестившего о моем появлении.

Я принялся изучать выставленные образцы.

Немного погодя из служебного помещения появилось создание лет семидесяти—восьмидесяти, ростом с меня, но весом – вполовину меньше. Вылитое огородное пугало. Моя настойчивость явно его раздосадовала.

– Мы закрываемся через полчаса, – недружелюбно проскрипел он.

– Мне не потребуется и десяти минут. Я хочу получить информацию по поводу монет неизвестной чеканки.

– Что? Да вы понимаете, куда пришли?

– В Королевскую Пробирную Палату. В заведение, куда положено обращаться, когда хочешь проверить, не подсунули ли тебе фальшивые деньги.

Тут я сообразил, что этак не добьюсь ничего, кроме быстро растущей неприязни старика. Я сдержался. На служителей государства, этих баловней судьбы, особенно не надавишь. Я показал ему свою карту.

– Похоже, это храмовая чеканка, но я таких не встречал. Никто из моих знакомых – тоже. И среди ваших образцов я ничего похожего не нашел.

Старик уже распалился задать мне хорошую головомойку, но тут его взгляд зацепился за золотую монету.

– Храмовая эмиссия, а? Золото? – Он взял карту и бегло осмотрел монеты.

– Храмовая, так и есть. Никогда не видел ничего подобного. А я здесь уже шестьдесят лет. – Он обошел конторку, оглядел монеты на одной стене, покачал головой, фыркнул и пробормотал:

– Все верно. Я еще не впал в маразм. – Старик снова проковылял за конторку, достал весы с разновесами, отцепил золотой от карты и взвесил его. Он хмыкнул, снял монету с весов и царапнул ее, чтобы убедиться, что она действительно золотая, после чего проделал еще пару тестов – видимо, определял сплав.

Я тихонько изучал образцы, стараясь не привлекать к себе внимания. Ни на одном из них не было рисунка, схожего с восьминогим сказочным зверем, украшавшим мои монеты. Настоящее страшилище – вот как оно выглядело.

– Монеты, кажется, настоящие, – пробормотал старик и покачал головой. – Давно уже меня так не озадачивали. И много их циркулирует?

– Я видел только эти, но, по слухам, их гораздо больше. – Я вспомнил замечание моего пьяницы об акценте. – Может, они не из города?

Он осмотрел ребро монеты:

– Нарезка танферская. – Он на мгновение задумался. – Но если они старые, скажем, из клада, это ничего не значит. Образцы нарезки и клейма городов были стандартизированы только сто пятьдесят лет назад.

Дьявол, можно сказать, позавчера! Но я промолчал. Загадка захватила старика. Полчаса давно прошло. Я решил не отвлекать на себя его внимание.

– Поищем что-нибудь в архивах, в задней комнате.

Я поставил на его профессиональное любопытство и последовал за ним. Он не возражал, хотя, уверен, я нарушил все мыслимые правила, пройдя за конторку.

– Вы думаете, образцы на стенах могут дать ответ на любой вопрос, не так ли? Но по меньшей мере раз в неделю ко мне приходят с монетами, которых нет среди экспонатов. Обычно это просто новая чеканка не из города, образцы которой не успели до нас дойти. На остальное у нас заведен архив, где содержатся сведения обо всех эмиссиях, начиная со времени принятия империей карентийской марки.

Враждебность улетучивается, когда удается посадить противника на любимого конька.

– Мне достаточно бросить взгляд на монету, чтобы ответить на любой вопрос, интересующий ее владельца. Черт! Уже лет пять мне не приходилось копаться в архивах.

Я привнес в его жизнь новизну.

Комната, куда мы вошли, имела двадцать футов в длину. Обе боковые стены были заставлены шкафами с выдвижными ящиками в три четверти дюйма высотой. Я предположил, что в них держат более старые и менее распространенные образцы. Над шкафами до самого десятифутового потолка висели книжные полки, набитые самыми здоровыми книгами, которые я когда-либо видел. Каждая в восемнадцать дюймов высотой и в шесть – толщиной. На коричневых кожаных переплетах – тисненные золотом буквы.

Все пространство задней стены, помимо двери в другую комнату, занимали полки с инструментами и химикалиями, необходимыми пробирщику. Я и не представлял себе, какое это хлопотное ремесло.

В центре комнаты стояли узкий рабочий стол и большая подставка для книг.

– Полагаю, нам следует начать с обычных монет и постепенно двигаться к малоизвестному, – сказал старик. Он вытащил книгу, озаглавленную «Стандарты чеканки карентийской марки: распространенные образцы нарезки: Танфер, типы I, II, III».

– Я поражен, – признался я. – Никогда не думал, что о монетах можно собрать столько сведений.

– У карентийской марки пятисотлетняя история. Сначала – коммерческая лига чеканщиков, городские денежные стандарты, потом императорский денежный стандарт, теперь – королевский. Чеканить деньги разрешалось кому угодно с самого начала.

– А почему бы нам не заняться сразу моими монетами?

– Потому что много они нам не скажут. – Он схватил сияюще-новенькую серебряную монету в пять марок: – Сравните. Вот одна из тысячи штамповок, выпущенных в честь побед Каренты во время летней кампании. Лицевая сторона. На ней бюст короля. Внизу дата. Наверху над бюстом полукруглая надпись, сообщающая нам имя и титулы короля. Под бюстом имеется клеймо, которое говорит нам, кто выполнил рисунок и гравировку на клише, в данном случае – Кладдио Уинч. Вот здесь, за бюстом, виноградная гроздь – городское клеймо Танфера.

Он положил мой золотой рядом с серебряной пятеркой:

– А здесь вместо короля у нас загогулины, которые, возможно, изображают паука или осьминога. Дата имеется, но это храмовая чеканка, а мы не знаем их точки отсчета. Ни клейма художника, ни клейма гравировщика нет. Городское клеймо похоже на рыбу, но, вероятно, это вовсе не городское клеймо, а знак храма, где штамповали монету. Надпись наверху не карентийская, а фахарханская. Она гласит: «И Он воцарится со славою».