— Что это? — прошептала она.

— Это моя компания, — почему-то прокричал Володя и высунул в окно синий флажок с буквой «Д».

— Куда ты меня везешь?

— А мы уже приехали на хоккей.

— Боже, только этого не хватало, — простонала Наташа.

— Пошли, дальше пешком, — сказал Володя, снял куртку, достал с заднего сиденья свитер с литерой «Д» и, не забыв флажок, схватил любимую за руку, и они влились в колонну одетых в такие же синие свитера и голубые шарфы людей. Процедура проверки и досмотра продолжалась довольно долго, поэтому, переступая через ноги уже сидящих людей, Наташа и Володя оказались на месте после раскатки. В их секторе народу было как сельдей в бочке.

— Володя, ну если пошли, то можно было взять места и получше…

— Любимая, в том-то все и дело — ты в гуще событий. Это фанатский сектор.

Первый период был нулевым, пятерки синих и красных бодались, бились, впечатывали друг друга в борта, цепляли клюшками, тормозили, вздымая ледяную пыль, но голов не было. Наташа понимала, что такое гол, но, впервые оказавшись в гуще людей, неистово поддерживающих эту хоккейную баталию, она начала постепенно заводиться. Во втором периоде динамовцы, наконец, забили гол. Володя впал в экстаз. Чтобы как-то привести его в норму, Наташа раздумчиво сказала:

— А я, пожалуй, буду болеть за красненьких, их жалко, и вообще, я за слабых.

— Что-что, за кого? — встрепенулся Володя.

— Шучу, шучу, — сказала она и, несколько стесняясь, заголосила: — «Динамо»! Вперед!

Матч закончился так, как хотел Володя. Настроение было отличным.

— Наташенька, а здорово мы вторую шайбу, — Володя осекся: Наташи не было рядом.

— Наташа! — лавируя в толпе, закричал Володя. — Наташа!

«На-та-ша!» — начала скандировать толпа динамовцев.

— Я здесь, здесь, — Наташа стояла у ларька с атрибутикой, — я сейчас.

Ну что ты волнуешься, — смеясь, проговорила Наташа, надевая сине-голубой свитер с гордой буквой «Д» на груди.

— Лучше поздно, чем никогда, — прокричали фанаты «Динамо», стоящие рядом, и продолжили речевкой:

Родился ребенок, открыл он глаза,

и первое слово: ДИНАМО МОСКВА!!!

— Тьфу ты, замучила писанина!..

Ручка полетела в сторону, несколько раз подпрыгнула и закатилась под железный несгораемый шкаф. Николай резко вскочил из-за стола и потянулся, разминая мышцы. Серия быстрых точных ударов по воображаемой физиономии противника, два десятка прыжков и энергичных махов ногами…

— Уф-ф-ф… Ну вот, теперь можно продолжать работу, а то совсем кровь застоялась. Куда там самописец подевался?

Он снова уселся и уныло уставился на исписанный лист.

Воронцов укоризненно покачал головой, но Шаров, словно не заметив этого, беспечно выглянул в окно:

— Небо голубое без единой тучки, ясно солнышко… — сообщил он. — Красота! В такую погоду с девушками по бульварам гулять, а мы… Может, махнем на место, вдруг что-нибудь откопаем? С соседкой поговорим. Уж очень она любопытная, может, все же видела что-то, но не призналась.

Слегка помедлив, Владимир согласно кивнул. Отчет может и подождать. Теперь, когда они получили флэшку, а пожарные подтвердили, что в квартире Скрипова был поджог, время стало работать на них.

Они спустились на улицу, сели в машину.

— Нет, ну когда ж эти криптографы файлы расшифруют? Спят они там, что ли? — почти обиженно буркнул Шаров.

— В мире существует два типа криптографии: криптография, которая не позволит твоему брату-тинейджеру прочитать твои файлы, и криптография, которая не позволяет нам с тобой читать файлы Скрипова. То есть может быть слабой или стойкой.

— Насколько стойкой окажется эта тарабарщина на флэшке?

Они уже четверть часа томились в пробке, и Шаров был не прочь провести это время за познавательной беседой.

— Этого мы пока не знаем, — признался Владимир. — Я звонил дешифровщикам, они уже определили, что мы имеем дело с традиционной криптографией, или, как они это называют, с симметричным ключом.

— Что значит симметричным? — заинтересовался Николай.

— Когда один и тот же ключ, то есть последовательность, при помощи которой шифруется и дешифруется текст, используется как для шифровки, так и для дешифрования или же ключ для дешифровки просто вычисляется по ключу шифровки. Это очень быстрый способ. Его используют, когда данные оставляют у себя.

— Не понимаю, зачем тогда вообще шифровать?

— Видимо, Скрипов составлял эти данные не для передачи кому-то, а для того, чтобы любопытные, вроде нас, если когда-то доберутся до флэшки, не смогли ничего прочитать.

— А почему же тогда он названия оставил прежние?

— Трудно сказать. Может, чтобы не запутаться, — усмехнулся Воронцов. — Видел сколько там информации? Наверняка она не вся десятилетней давности, есть что-то оперативное. В общем, то, что легче зашифровать, то и расшифровать проще.

— Но ключа-то мы все равно не знаем.

— Теоретически, любой шифровальный алгоритм с использованием ключа может быть вскрыт методом перебора всех его значений. Но многие шифры можно вскрыть и не используя такую сложную комбинаторику. Для этого существует множество методик. И как ты догадываешься, наши ребята ими владеют все-таки лучше Скрипова, они же профессионалы. Да и техника у них, надо думать, в сотни раз мощнее. Кроме того, нам известна некоторая часть исходного текста, и задача заключается в расшифровке остального сообщения.

— Разве мы знаем, о чем тексты?

— Конечно. На практике часто можно сделать правдоподобные предположения о структуре текста. Даже обычные письма и документы начинаются с легко предсказуемой информации. Например, в файле «Устав» наверняка говорится об учредителях, уставном капитале, правах участников и тому подобное. То есть мы имеем набор неких стандартных слов или фраз в исходном тексте, и задача заключается в расшифровке остального сообщения.

— Вот так все просто?

— Ну не совсем уж просто.

* * *

От подъезда Скрипова отъезжала «скорая».

— Вот ведь как бывает, — прошамкала бабушка, тяжело опирающаяся на видавшую виды клюку. — На днях человека застрелили насмерть, потом пожар устроили, хулиганы… А сегодня соседка его с сердечным приступом слегла. Дай-то Бог, если выживет…

— Это какая соседка? — живо заинтересовался Воронцов. — Та, что напротив убитого?

— Она. Анна Осиповна… А с виду такая крепкая, мы с ней давеча вместе ходили пенсию получать, я присела, а она так целый час возле кассы и простояла…