При разгроме Испанской республики в начале 1939 года Ноэль и Герта Филд подобрали в одном из лагерей во Франции и удочерили немецкую девушку Эрику Глазер, которая потеряла в суматохе всеобщего краха своих родителей. Те ушли с отступавшими войсками республиканцев, пока заболевшая дочь находилась в госпитале. Отец Эрики (наполовину еврей) был человеком левых убеждений и после прихода Гитлера к власти перебрался в Испанию, где занялся медицинской практикой. Во время гражданской войны он стал доктором в интернациональной бригаде.

В октябре 1940 года Филд в знак протеста против бездействия Америки в глобальной борьбе с фашизмом оставил государственную службу и стал в Марселе европейским представителем американской частной благотворительной организации Унитаристской универсалистской миссии[88]. Супруги Филд помогали антифашистам и евреям покидать оккупированную гитлеровцами Европу, переправляя их в нейтральные страны. Филд организовал и службу медицинской помощи еврейским беженцам, а также детский сад для их детей.

Когда в ноябре 1942 года нацисты оккупировали юг Франции, Ноэль и Герта Филд смогли выехать в Швейцарию последним поездом. Филд был не только убежденным антифашистом, но и евреем, поэтому попади он в руки гестапо, его участь была бы предрешена.

В Женеве Филд продолжил свое благородное дело. В 1940 году унитаристы направили в Европу с проверкой целевого расходования средств Роберта Декстера. Декстер убедил центральную организацию унитаристов в США активизировать сбор средств и был назначен главой всех европейских миссий унитаристов со штаб-квартирой в Лиссабоне. Миссия Филда в Марселе подчинялась Декстеру.

Кстати, в 1937 и 1938 годах Декстер посещал Чехословакию, где была одна из самых крупных унитаристских организаций в мире (нацисты убили лидера чехословацких унитаристов Норберта Чапека в газовой камере в 1942 году).

В 1942 году Декстер был завербован американской разведкой – Отделом (а затем Управлением) стратегических служб (УСС), и ему присвоили оперативную кличку «Корн». Между тем в Берне появился резидент УСС Аллен Даллес, и Декстер заново представил Даллесу его бывшего коллегу Ноэля Филда. Даллес и Декстер предложили Филду сотрудничество: наиболее интересные для разведки беженцы из оккупированных гитлеровцами стран могли бы давать УСС ценную информацию.

Филд в соответствии со своими убеждениями стремился помогать, прежде всего, лицам с левыми взглядами, среди которых было много коммунистов, наиболее последовательных и активных противников Гитлера. Он передал просьбу Даллеса о предоставлении информации немецкому эмигранту-коммунисту Лео Бауэру, и тот согласился. Филд организовал встречу Бауэра и Даллеса. Даллес передал Бауэру вопросник и обещал финансовую поддержку.

Авторитет Филда в международном коммунистическом движении рос, и будущий президент ГДР, а тогда лидер компартии Германии Вильгельм Пик передал ему через видного швейцарского социалиста Дроза список немецких коммунистов, которых руководство КПГ просило вызволить из оккупированной Франции.

Таким образом, через посредство Филда многие европейские коммунисты-эмигранты в годы войны превратились в источник информации для американской разведки и ее резидента в Швейцарии Даллеса.

И теперь, в 1949 году, Даллес знал, как сделать из этого компромат, а в идеале и смертный приговор.

Даллес не любил Филда, считая его тупым доктринером, и готов был пожертвовать им как пешкой в большой игре по дискредитации наиболее популярных коммунистов в восточноевропейских странах. Тем более что после войны ушедшего из разведки в тень Даллеса даже стали упрекать в том, что он через Филда финансировал европейских коммунистов, ставших теперь грозными врагами Америки.

Сам Филд после войны остался без работы (европейский офис унитаристов закрылся в 1947 году) – с его левыми убеждениями в маккартистской Америке делать ему было нечего. Его друга Хисса как раз начали судить как советского агента и центральное звено коммунистического заговора по подрыву Америки. В комиссии Маккарти Хисс подвергся особенно ожесточенным нападкам со стороны конгрессмена Ричарда Никсона – будущего президента США. Филд боялся, что если он вернется в США, то может тоже оказаться на скамье подсудимых. Есть данные, что Филд опасался, что ФБР похитит или даже убьет его[89].

Он пытался устроиться на работу в Восточной Европе, желательно в Польше, Чехословакии или Восточной Германии, преподавателем в университете или сотрудником научно-исследовательского института, используя знакомства с коммунистами, которым он помог в годы войны.

Филд хотел обосноваться в Праге в 1947 году. Его с восторгом встретила жена жившего в Праге видного немецкого журналиста-коммуниста Эгона Эрвина Киша. Супруги Филд знали семью Киша еще по Испании, где тот, как и Хэмингуэй или Кольцов, отдал свое перо публициста на службу республиканцам. Киш был в командировке, но его жена Гизела обещала обязательно поговорить с ним о судьбе Филда.

Но, к несчастью последнего, Киш умер в мае 1948 года. После этого Филды снова приезжали в Прагу, где жили у вдовы своего друга. Там сложился кружок интеллектуалов, знакомых еще по Испании или обязанных Филду жизнью в годы войны. Среди тех, кто навещал Филда у Гизелы Киш, был, например, Андре Симоне, внешнеполитический редактор центрального органа КПЧ газеты «Руде Право». Встречался Филд в чехословацкой столице и с Людвиком Фрейкой – заведующим экономическим отделом ЦК КПЧ. Ни Фрейка, ни Симоне еще не знали, что эти встречи скоро будут стоить им жизни.

В сентябре 1948 года навестить старого друга в Праге приехал из советской зоны оккупации Германии немецкий коммунист Лео Бауэр, которого Филд когда-то свел с Даллесом.

В ноябре разрешение на пребывание Филдов в ЧСР закончилось, и им пришлось вернуться в Швейцарию. Но пражские знакомые обещали в самом ближайшем будущем выхлопотать для Филда место профессора Карлова университета.

В январе 1949 года Ноэль Филд прилетел в Варшаву. Польская госбезопасность отнеслась к Филду подозрительно. Его брат Герман перед войной работал в польском городе Катовице в британском комитете по оказанию помощи беженцам из Чехословакии, созданным либерально настроенным лордом Литтоном для помощи чехам, которые хотели эмигрировать через Польшу после оккупации Чехии и Моравии вермахтом в марте 1939 года. В 1948-1949 годах польская госбезопасность считала «Британский комитет» подразделением английской разведки.

Тем не менее, Филду дали польскую визу, и в Варшаве на него обратил внимание полковник госбезопасности Йозеф Святло (настоящие имя и фамилия Исаак Фляйшфарб, Святло он стал с 1943 года, взяв фамилию жены).

Выходец из бедной семьи, Святло в ранней юности был активистом сионистского движения, а в 18 лет вступил в подпольную компартию. В 1938 году его призвали в армию, после начала Второй мировой войны он попал в немецкий плен, бежал и оказался в СССР. Там Святло вступил в сформированную польскую воинскую часть генерала Зигмунда Берлинга, где преобладало влияние коммунистов. Святло стал офицером-политработником, а после окончания войны – одним из ведущих сотрудников 10-го управления министерства госбезопасности, которое возглавлял Анатолий Фейгин. Управление занималось поиском возможных врагов среди партийного и государственного аппарата. Оно замыкалось на члене политбюро Польской объединенной рабочей партии (ПОРП, так с 1948 года называлась правящая коммунистическая партия Польши) Якове Бермане, который уже имел прямой выход на лидера народной Польши Болеслава Берута.