Пятясь, рыцари выбрались из зала. Вместе с ними вышел и д'Ибелен.

– Мессиры, – сказал он. – Как я понимаю, нет нужды беспокоить королевских гонцов. Указ будет подписан сегодня, его привезут вам в командорства. И я думаю, что вы сами доставите его в Крак де Монреаль[103].

– Истинно так, – в один голос отозвались магистр Храма и бальи Госпиталя.

8 июня 1207 г. Левант, Иерусалим – берег Мертвого моря у селения Эйн-Геди

Дорога все время шла вниз, ухитряясь при этом петлять по ущельям. Вокруг громоздились безжизненные, голые горы, а впереди из-за скал время от времени появлялось белесое зеркало Мертвого моря.

Отряд командора заиорданской провинции насчитывал чуть больше полусотни человек. Полтора десятка рыцарей, двадцать сержантов, остальные – свита командора, оруженосцы, слуги, несколько братьев-ремесленников.

– Что, не так велико войско? – спросил брат Анри с улыбкой, когда заметил на лице спутника недоуменную мину.

– Неужели его хватит на целую провинцию?

– Не забывай, что у правителя сеньории тоже есть свои отряды, и воинов в них немало, – ответил де Лапалисс. – Кроме того со дня на день свой гарнизон в Горную Аравию отправят и госпитальеры. Валь-Муаз – небольшой замок, но и там их будет несколько десятков человек.

– Но ведь неверных – многие тысячи!

– Если бы все решала только численность, клянусь Святым Отремуаном, – брат Анри рассмеялся, – то королевство давно бы рухнуло. Наша сила – вера в Спасителя и Матерь Божию! Именно ей мы держимся против орд сарацин! Помни о том, что король Балдуин[104]завоевал земли от Мертвого моря до залива Акаба, имея всего сотню рыцарей!

– Но завоевать легче, чем удержать! – возразил Робер.

– Это верно, – согласился брат Анри. – И все же мы попробуем это сделать!

– Мы будем только охранять замок? – поинтересовался молодой рыцарь с тоской в голосе. Размеренная караульная служба его совсем не привлекала.

– Не бойся, скучно тебе не будет, – де Лапалисс усмехнулся. – Уж неверные об этом позаботятся!

12 июня 1207 г. Горная Аравия, окрестности замка Крак де Монреаль

Робер никогда не думал, что где-то может быть еще жарче, чем в Иерусалиме.

Как выяснилось, он ошибался.

Зной, царивший в пустынной местности южнее Мертвого моря, был невообразим. С неба, на которое больно было смотреть, лились волны удушающей жары, а воздух был таким сухим, что дышать им было неприятно. Он царапал горло и вызывал отрывистый, резкий кашель. Пулены и воины Храма, прожившие в Леванте много лет, переносили это спокойно, а вот рыцарю, недавно прибывшему из прохладной и сырой Нормандии, приходилось несладко.

Пот выступал на коже, чтобы тут же высохнуть, лицо сек горячий ветер. Робер уже третий день ощущал себя так, словно его ударили по голове. Перед глазами периодически все плыло, и он начинал шататься в седле. Более-менее сносно он чувствовал себя рано утром, до восхода солнца, когда над пустыней царила прохлада.

К его удивлению, и здесь была своя жизнь.

Встречались оазисы, в которых смуглые и бородатые крестьяне ухитрялись выращивать финики и еще что-то.

– Это сарацины? – поинтересовался Робер, с изумлением увидев в одном из селений, через которое они проезжали, стройный силуэт мечети.

– Колонистов сюда ничем не заманишь, – ответил тогда оказавшийся рядом брат Андре. Из всех, кто плыл с Робером из Европы, только он и брат Готье (не считая командора) оказались с молодым нормандцем в одном отряде. – А эти могут выжить и среди песков. Они платят подати из расчета хараджа[105], как и до прихода пилигримов. Так что им все равно, кто собирает подати – шейх или князь[106].

Робер кивнул, даже не удивившись. То, что выглядело странным еще несколько недель назад, теперь воспринималось как совершенно нормальное.

Там, где оазисов не было, но имелись ровные пространства, поросшие травой, двигались племена бедуинов. Маршруты их кочевий были проложены сотни лет назад, и возникновение христианских государств почти ничего не изменило в жизни обитателей пустыни.

– Бедуины находятся под прямым покровительством короля, – пояснил брат Анри, когда Робер спросил, почему кочевникам дозволено свободно пересекать границы. – И платят ему особую подать. А некоторые из племен в союзе с христианами нападали на других неверных. Так что любой, кто посмеет обидеть бедуинов, будет иметь дело с королевской армией! Ги де Лузиньян, который этого не понял и ограбил одно из племен, моментально был лишен титула бальи! Вот так!

На третий день путешествия по пустыне появились первые признаки того, что тут живут не только неверные. Рыцарям встретился двигающийся на север караван, ведомый иерусалимскими купцами. Когда дорога пошла вверх, взбираясь на гряду невысоких гор, протянувшихся с юга на север, тамплиеров догнал отряд воинов. Как оказалось, это был разъезд, высланный сеньором Трансиордании, Жосленом Храмовником, на запад, к границе. Пропыленные воины, облаченные в легкие доспехи, некоторое время ехали вместе с рыцарями Ордена, а затем, пересев на заводных лошадей, умчались вперед.

Дорога вилась по холмам, точно по спинам гигантских животных, покрытых желтыми растрескавшимися панцирями, и после очередного подъема из жаркого марева впереди проступил замок. Возведенный на вершине, бывшей выше всех прочих, он гордо смотрел на окрестности глазами бойниц. Ведущие к нему откосы были круты, а путь возможным врагам преграждал ров.

– Крак де Монреаль, – проговорил брат Анри, чей конь вслед за жеребцом Робера взобрался на вершину, – или Замок Королевской Скалы[107], отстроенный королем Балдуином почти сто лет назад[108]. Сколько у него было хозяев – Ромен де Пюи, Филипп де Мильи, Онфруа Третий Торонский, Рено де Шатийон…

– А сейчас здесь правит сын Рено, Жослен Храмовник, – закончил Робер. – Кстати, почему у него такое прозвище?

– Он сын, родившийся вне брака, бастард, – пояснил брат Анри. – Де Шатийон не знал об отпрыске очень долго. А самого Жослена воспитал и сделал оруженосцем рыцарь из нашего Ордена. Более того, он уже пятнадцать лет – собрат нашего Ордена.

– Ясно.

Замок был виден отчетливо, но для того, чтобы добраться до него, пришлось преодолеть еще не одно лье по дороге, пыльной лентой ползущей через кручи и пропасти. Чем ближе становился Крак де Монреаль, тем величественнее смотрелись его укрепления. Серые каменные блоки стен и башен выглядели несокрушимыми, от них веяло холодной мощью. С западной стороны холма расположился зеленый оазис, к которому прилепилась небольшая деревушка.