— Проснись, проснись, братец, ты испачкал всю свою одежду!

Буревестник проснулся, оглядел себя и решил, что Ворон говорит правду. Он схватил свое одеяло и выскочил наружу. А Ворон бросился к источнику, снял крышку и стал пить. Когда Буревестник вернулся, Ворон уже выпил почти всю воду1. Он крикнул «Га!» и вылетел в дымоход.

Но Буревестник воскликнул:

— Духи моего дымохода, поймайте его!

И Ворон застрял в дымоходе, а Буревестник бросил в огонь смолистые поленья, чтобы было побольше дыма. До этого Ворон был белый, но от дыма стал таким, каким мы его видим сегодня. Но он не бросил воду. Когда духи дымохода отпустили его, он улетел за ближайший мыс и там тер себя, стараясь по мере сил соскрести сажу.

4. Как Нас-шаки-йел хотел утопить Ворона

Странствуя по свету, Ворон пришел туда, где он родился и где нашел ящичек с солнцем, луной и звездами, в котором теперь была его мать, подвешенная к стропилам дома Нас-шаки-йела1. Взяв лук и стрелы, он пошел на берег и подстрелил кита. Волны выбросили тушу на берег, и Ворон стал изо дня в день наблюдать за разными птичками, которые садились на мертвого кита, но ни одна из них ему не нравилась. Наконец он подстрелил птицу шах и еще одну крупную птицу, очень красивую, с клювом ярким, как медь. Потом он пошел в дом Нас-шаки-йела, снял ящичек, в котором сидела его мать, и освободил дятлов, которых она всегда держала под мышкой2.

Увидев все это, Нас-шаки-йел сказал:

— Пропали все мои красивые вещи!

Зная, что все это проделки Ворона, он позвал его в дом и спросил, его ли это рук дело.

— Да, — ответил Ворон.

Тогда Нас-шаки-йел сказал:

— Пойди сруби мне вон то дерево!

Он хотел, чтобы дерево, упав, убило Ворона. Но, когда оно упало на Ворона, оно не смогло его убить, потому что Ворон ведь сделан из камня. Узнав, что Ворон еще жив, Нас-шаки-йел позвал его на другое утро и сказал:

— Пойди вычисти это каноэ!

Это было только что сделанное каноэ, и, когда Ворон забрался в него, чтобы почистить его, борта сомкнулись над ним. Но он расставил локти и разломал каноэ, а потом расколол его на дрова.

Нас-шаки-йел видел это и снова послал за Вороном. Тот пришел. Слуги поставили на огонь большой медный котел в форме ящика, наполнили его водой и бросили туда раскаленные камни. Затем они велели Ворону залезть туда и накрыли его крышкой, чтобы убить. Но Ворон превратился в камень, и, когда они решили, что он окончательно сварился, и заглянули внутрь, они увидели, что он все еще там, невредимый. Тогда они велели ему вылезать.

Тут Нас-шаки-йел очень рассердился и сказал:

— Пусть дожди обрушатся на мир и пусть все люди погибнут от голода!

И пришли ливни; стало так сыро и ветрено, что люди не могли добывать себе пищу и начали голодать. Все их каноэ сломались, жилища обрушились. Они терпели страшные лишения.

Тогда Нас-шаки-йел велел подать свой составной танцевальный головной убор. Когда он надел его, с верхней его части полилась вода (такие шапки индейцы получили от Нас-шаки-йела). Когда вода поднялась и покрыла пол в доме, Ворон и его мать взобрались на нижнюю опорную балку. Этот дом, о котором я рассказываю, только им казался домом, а на самом деле был частью мира. В нем было восемь рядов опорных балок, и, по мере того как вода поднималась, Ворон и его мать перебирались все выше и выше. А люди мира в это время шли вверх, в горы. Когда вода дошла до четвертой опорной балки, она достигла половины высоты гор. Когда дом почти наполнился водой, Ворон посадил свою мать в шкуру птицы шах, а сам забрался в шкуру белой птицы с медно-красным клювом; и до сего дня тлинкиты не едят птицу шах, потому что она — мать Ворона. Птица шах, которая прекрасно ныряет, плавала теперь по поверхности воды. А сам Ворон взлетел на самое высокое облако в небе и повис там, зацепившись клювом3.

Много дней висел Ворон на облаке; сколько — никто не знает. Наконец он выдернул клюв и упал на бурые водоросли. Взлетев, он увидел, что вода спала до половины гор.

Он отправился бродить и скоро встретил акулу, которая плавала, держа длинную палку. Ворон взял эту палку и воткнул прямо в дно. По ней, как по лестнице, он спустился на дно океана. Добравшись до дна, он набрал морских ежей и вернулся наверх.

Затем Ворон пришел туда, где жила одна старая женщина, и сказал ей:

— О, как я замерз, лакомясь этими морскими ежами!

Но она не обращала на него внимания, так что ему пришлось несколько раз повторить это. Наконец она воскликнула:

— О каком отливе говорит Ворон?!4

Теперь Ворон промолчал, и она повторила:

— О каком отливе ты говоришь?!

Она повторила свой вопрос несколько раз, пока Ворон не рассердился:

— Я нашпигую тебя панцирями этих ежей, если ты не замолчишь! — закричал он.

Так он и сделал, и она запела:

— Перестань, Ворон, вода будет спадать, если ты не прекратишь!

А Ворон все это время спрашивал у орла, которому он велел следить за уровнем воды:

— Насколько спала вода?

— По пояс человеку.

Через какое-то время Ворон опять спрашивал:

— Насколько спала вода?

— Вода стоит очень низко, — отвечал орел.

А старуха снова запела песню.

— Пусть весь мир высохнет! — сказал Ворон орлу.

Скоро орел сказал:

— Вода стоит очень, очень низко. Воды почти не осталось.

— Пусть еще больше высохнет! — сказал Ворон.

Наконец все вокруг совершенно высохло. Это был самый низкий отлив, какой когда-нибудь бывает. На песчаных отмелях лежали всякие звери и рыбы — лососи, киты, нерпы, и уцелевшие люди могли их добывать. В этот отлив они запасли еды очень, очень много. Когда вода снова стала подниматься, все смотрели на нее, боясь, что снова повторится потоп, и оттаскивали свои запасы подальше от берега, молясь, чтобы вода остановилась.

Задолго до этого потопа шаманы предсказывали его, и те, кто загодя стал запасать еду, уцелели, а остальные погибли.

5. История игрока Коналгиша.

Странствуя по свету, Ворон пришел в Тан-луту1 и встретил там человека по имени Коналгиш.

— Что ты тут делаешь? — спросил Ворон.

— Я люблю играть, — ответил тот. — Я игрок.

— Ты игрок, — ответил ему Ворон, — но ты никогда ничего не выигрываешь. Если ты съешь сорок веток заманихи и будешь поститься много дней, ты станешь великим игроком. Ты сможешь выиграть все