– Не советую, Макс, – покачал я головой. – Это касается и того, чтобы взять Силу у меня. Раз на то пошло, чего ж ты меня господином не назвал? Или я по рангу маловат?

Европейский Высший стоял перед нами, глядя то на Веду, то на меня, затем посмотрел на остальных и, видимо, участия в их лицах не нашел.

– Я подам протест, – сказал он, повернулся и пошел к кабриолету.

Допив колу, я по привычке собрался испепелить бутылку, но вместо этого аккуратно поставил наземь, рядом с развалинами центра, пыль от которых уже улеглась. Не то чтобы у меня не было сил на простейшую магию – скорее отсутствовало настроение. Лучше оставлю бутылку как сувенир и потенциальную улику для севастопольской полиции. Все равно от моих отпечатков пальцев любой сканер истерично взвоет и уйдет в бесконечную перезагрузку.

Глядя, как Макс осматривает «БМВ», мне стало на душе еще противнее. Спросить бы его про Веронику, да вот только последующего тяжелого разговора я не выдержу. Сорвусь напрочь. И не то плохо, что сорвусь, а то, что с юридической точки зрения мои претензии будут полностью лишены конструктива. Если бы старый пердун действительно привязывал к капоту обнаженных девушек и с диким хохотом раскатывал по Парижу – тогда, возможно, это привлекло бы внимание Инквизиции, да и то не факт. Мало ли какие у них там развлечения. А за сумеречный облик никто и никогда отвечать не будет.

Сумрак показывает суть вещей. Если магически обработанная, но все же собранная на заводе «БМВ» выглядит в Сумраке как ложе для пленницы – то это не повод для разбирательства. Такова память металла. Может, немецкий рабочий, выпрямляющий электропроводку бортового компьютера, накануне пересмотрел родного немецкого порно. Или в момент продажи симпатичная девушка-менеджер поскользнулась и разбила бровь о фару. Наконец, кто-то из прежних владельцев мог ненароком сбить сирийского беженца, который как раз спешил поживиться горячей француженкой с сопутствующими мыслями и тесаком в кармане. Вещи имеют свойство впитывать в себя самые странные эмоции, связанные с ними, и отражать их в Сумраке. Но все же это не дает фон Шелленбергу права делать вид, будто все в порядке.

– Что делать дальше, Серый? – спросил Ромка. – Тут мы вроде разобрались.

Хороший вопрос. Каков следующий шаг? С точки зрения здравого смысла мне надо прямо сейчас срочно звонить Завулону с отчетом. Но мне не хотелось. Не тогда, когда у меня куча проблем и ноль информации.

– Веда, – осторожно сказал я, стараясь, чтобы имя прозвучало вполне деловито, – дай, пожалуйста, слепок ауры.

– Пожалуйста, – отозвалась волшебница, протирая шлем влажной салфеткой. – Лови.

Отложив шлем, Ведающая скрестила руки в запястьях, расставила пальцы. Ее ногти засверкали ярко-красным, испуская голубые нити, складывающиеся в ауру.

Она все же умела быть стильной, как и раньше. В воздухе развернулись очертания силуэта в полный рост. Еле видимая фигура вращалась по вертикальной оси, делая равномерные шаги на месте.

– Обычная аура Иного, – сказал Морозко. – Ничего особенного. Какой уровень, не разобрали?

Меня охватили смутные сомнения.

– Это не он, – поправил я. – Веда, это не тот слепок.

– Тот, – отрезала волшебница. – Не надо присваивать мне чужие ошибки.

Фигура продолжала шагать в никуда, напоминая манекен, насаженный на вертящийся шест и подающий напряжение на суставные сервоприводы. Эдакий новомодный флюгер, показывающий ветер везде, где ему захочется.

– Я вижу Иного, – произнес фон Шелленберг, нахмурившись. – Причем… третьего уровня, не больше.

Мне нечего было сказать. В данный момент я наблюдал то же самое.

– Сергей, у вас есть объяснения? – спросил Макс.

– Он точно не был Иным, – ответил я. – Сто процентов. Но и не совсем человек. Я видел ауру – она колебалась от человеческой до нашей.

– Такое невозможно.

– Хорошо, допустим, что вы все правы. Это был Иной третьего уровня. А теперь поднимите лапы, кто считает, что закладка магической бомбы в Сумраке, атака на большое скопление людей, разнос оживленной улицы города и почти годичные игры в прятки – это дело рук Иного третьего уровня.

Лапы никто не поднял, хотя я смотрел с напускным ожиданием. Простой прием – когда тебя вынуждают оправдываться, заставь оппонентов выполнять простейшие физические действия. Чаши весов в любом споре мигом склонятся в твою сторону.

– Сколько времени в Севастополе не было Иных? – спросил я. – Год? Руководители российских Дозоров при участии Инквизиции тут все прошерстили. Лично поставили Столп отчуждения. Какой Иной третьего ранга способен просочиться через подобный щит?

Мне никто не ответил. Эл лишь недоуменно пожал плечами, остальные не сделали даже этого.

– А бомба? – продолжал я. – Смирнов успел сказать, что отпирал дверь на втором слое Сумрака. Никакой бомбы он не заметил. Значит, ее ставили еще ниже – на третьем слое как минимум, а то и на четвертом. Кто из нас может зайти так глубоко?

– Я могу, – ответила Веда. – И ты, кстати, тоже. Если тебя хорошенько пнуть сзади.

– Ну, тут я бы поспорил, – вклинился Эл. – Для Иного второго ранга вполне возможно влезть на третий слой без посторонней помощи. Правда, вернуться будет трудновато.

– А зачем ему возвращаться? – удивилась Веда. – Может, ему там самое место. Тепло, светло, и мухи не кусают.

– Достаточно, – сказал фон Шелленберг. – Что вы предлагаете?

– След через нашего знакомого Иного, как вы говорите, третьего уровня безнадежно оборвался с его безвременной кончиной, – ответил я. – А нам все еще требуется место для отдыха и анализа. Мы отправляемся в штаб Дневного Дозора Севастополя, который функционировал в прошлом году при старой команде.

– В старый офис? – удивился Эл.

– Да. А что в этом такого? Двери там все еще опечатаны магией. Может, и сведения какие-нибудь найдем, которые при расследовании пропустили.

– О, горячий душ, – промолвила Веда. – Это было бы чудесно. Один только момент: я не поеду в Дневной Дозор. Думаю, офис Ночного все еще жив.

– Согласна, – тут же сказала Лина. – Только стоит ли разделяться?

– Вот теперь согласен и я, – подал голос Ромка. – Давайте разделяться не будем. Поедем все к нам, а там и посмотрим.

– Поддерживаю, – сказал фон Шелленберг. – Нам надо держаться вместе. Тем более что вас стало меньше.

Я не встревал со своим мнением. Высший вовремя нашел нужные слова. С гибелью Смирнова в рядах Светлых осталось всего четверо, из которых дать врагу отпор могла разве что Веда. От Лины с Морозко не приходилось ждать чего-то, кроме обмена влюбленными взглядами, а Махсуд, который, казалось, сливался с местностью, и вовсе вылетел у меня из головы. Не то что мы, Темные – четверо опытных крепких мужиков разной степени боевитости плюс Высший маг с мастерским ментальным контролем.