Скоро были в городе. Ирина Сергеевна высадила Аню у двухэтажного здания телеграфа.

— Видишь рынок? — показала она на другую сторону улицы. — Пройдешь его насквозь и выйдешь к автостанции. К нам, в Васильевку, идет маршрутка номер 3 или третий автобус. Доедешь до «Первого Дачного проезда» — это девятая остановка. А там найдешь. Адрес-то помнишь?

— Дачная, 91. Найду, Ирина Сергеевна, не волнуйтесь.

— Удачи, Анечка. Если что — звони.

Аня посмотрела вслед уходящей «Тойоте» и поднялась по ступенькам. На стеклянной двери телеграфа висел красочный стикер партии «Единая Россия». Симпатичный медведь топал в светлое будущее, овеянное трехцветным флагом. «В партию к ним, что ли, вступить? — подумала Аня. — А что, посвятить жизнь качественному обновлению России. Хорошее, между прочим, дело».

Она вошла в здание телеграфа и пару минут просидела за столом, сочиняя телеграмму. «В партию Единая Россия Прошу принять свои ряды очень беспокоит будущее России Зотова Анна Егоровна». Подумала, дописала: «Знаменитая журналистка». Подумав еще, порвала бланк, бросила его в мусорную корзину и вышла на улицу. Через полчаса она уже ехала в маршрутке № 3 и жевала хот-дог, запивая его «спрайтом» из банки. Ничего полезного из разговора с Ириной Сергеевной извлечь не удалось, в партию не вступила, жизнь не удалась.

Примерно в это же время рейсом SU 838/V из Москвы прибыла в аэропорт Курумоч съемочная группа НТВ во главе с Константином Волковым и примкнувший к ней Александр Химайн, скандально известный радиожурналист, сделавший себе имя на перетряхивании грязного белья столичного бомонда. Вчера во второй половине дня Волкова вызвало начальство в лице одного из замов главного и велело срочно лететь в Воложск, где завтра появится тема. Она должна мигом пойти в эфир, желательно в реальном времени.

— У нас же есть люди в Самаре, — напомнил Волков, у которого были совсем другие планы на ближайшие дни. — Их нельзя подключить к проекту?

— Нельзя, — отрезал зам.

— А что за тема? — спросил Волков.

— Спроси чего полегче. Мой личный источник, — зам. показал глазами куда-то вбок, — по старой дружбе шепнул, что вот-вот в Воложске произойдет серьезный бэмц. И право первой ночи предоставляется нам с тобой, Константин. Источник, как говорится, не вызывает сомнений. Иди деньги получи, а то Софья в банк уедет.

Этим личным источником был Рудольф Куперман, один из партнеров зама по субботнему бриджу, человек настолько информированный, насколько и мутный, по непроверенным данным, имеющий отношение к спецслужбам России. Пользуясь эзоповым языком, Рудольф намекнул, что есть люди, заинтересованные в освещении грядущего в Воложске бэмца; расценки эти люди знают, счет, на который следует перевести денежки, тоже. Ничего этого Костя Волков, понятное дело, не знал. Не знал он также, что «личному источнику» зачем-то понадобился номер мобильного телефона того, кто будет освещать бэмц, то есть его, Костин, номер, и что зам. главного охотно продиктовал этот самый номер Рудольфу. «Только, Рудик, я тебе его не давал!» «Ясное дело», — согласно кивнул Рудольф.

С некоторых пор Костя терпеть не мог такие вот командировки втемную, когда едешь туда, не зная, куда и зачем, хотя еще лет пять назад вписывался в эти экспедиции с пол-оборота. Стареет, что ли, уже?

Своему другу Сашке Химайну, перед которым у него был должок, Костя позвонил из машины и вкратце обрисовал ситуацию. Сашка был легок на подъем; выслушав Волкова, он сказал: «Заказывай билеты», и наутро они встретились в Домодедово.

— Здорово, пресса! — приветствовал его Волков, обнимая.

— Привет, телевидение! — откликнулся Химайн.

В самолете они выпили коньячку из Сашкиной дорожной фляжки, погрызли яблок. С Костей был оператор по имени Трофим; ночь он провел с девочками, поэтому в самолете сразу уснул, с трудом запихав ноги под кресло.

В аэропорту Курумоч взяли такси и через час были в Воложске. У автовокзала Костя нанял мерседесовский мини-вэн; поездили по центральным улицам в режиме барражирования. Трофим торчал в люке с камерой на плече, снимая город, где вот-вот должно что-то произойти. Что? Где? Когда? Химайн связался со своим человеком в Тольятти: привет-привет, что новенького? Человека звали Рафис Мерсалимович, он был связан с правоохранительными структурами и частенько выступал в роли «нашего человека в Гаване», т. е. своевременно снабжал газету свежей информацией криминального толка. Однако на сегодняшний день и час ничем особо интересным он не располагал.

Хохлы-строители проснулись часов в семь и до восьми раскачивались под «Русское радио»: мылись-брились, пили кефир, жевали беляши, оставшиеся с вечера. Вино было прикончено накануне, и ровно в восемь мастер на все руки Коля был снаряжен в супермаркет за пивом и сигаретами. На лестничной площадке копался в распределительном щитке электрик, насвистывая три ноты из фильма «Бумер». Коля дважды смотрел этот замечательный фильм и поэтому сразу узнал мотивчик.

— Доброе утро! — вежливо поздоровался он с электриком, запирая за собой дверь квартиры № 34.

— Привет, — хрипловато отозвался тот. — Уже проснулись? — Это был очень крепкий электрик, с мощной грудной клеткой и толстой шеей, а короткая стрижка и довольно мрачное выражение небритого лица придавали ему сходство с героями вышеупомянутого фильма.

— Ага, проснулись, — осторожно ответил Коля и сделал шаг вниз.

— Сейчас проводочку в квартире смотреть буду, — предупредил электрик. — Хозяйка-то встала?

— Хозяйка? — Коля почесал свой русый хохлятский затылок. Надо сказать, что бригада жила в Воложске не совсем легитимно, без регистрации, поэтому вступать в какие бы то ни было отношения с представителями официальных структур им возбранялось. А этот электрик имеет непосредственное отношение к ЖЭКу или ДЭЗу, то есть к структуре весьма официальной, поэтому разговор с ним лучше бы, конечно, свести на нет. — Понимаешь, брат, — в легком замешательстве объяснил Коля, — хозяева временно здесь не живут. Мы ремонт им делаем, а они все пока на даче.

— На даче? — переспросил электрик и закрыл щиток. — Ну тогда давай ты показывай проводку.

Делать нечего. Коля открыл дверь. Из инструментов у электрика с собой была только отвертка; крутя-вертя ее в пальцах, он вошел следом за Колей и ногой захлопнул за собой дверь, причем захлопнул ее так ловко и быстро, что это Колю насторожило. Зачем он ее захлопнул? Да и вообще, откровенно говоря, парень этот был похож на электрика не больше, чем Коля на какого-нибудь министра путей сообщения.

— Здорово, мужики! — приветствовал электрик строителей и, поигрывая отверткой, пошел в обход комнат, чувствуя себя здесь более чем уверенно. Хохлы притихли. Богдан, отмотавший 15 лет в колонии строгого режима и за версту чуявший серьезного человека, с первого же взгляда понял, что, если будет нужно, этот электрик мигом загонит отвертку в печень любому из них по самую ручку и там ее повернет.

— Где хозяйка? — спросил электрик Богдана, безошибочно определив в нем главного.