— Еще увидимся, мышка, — с угрозой прозвучало у меня за спиной, а у меня на руках напрягся всем телом Сократ.

Я машинально погладила плюшевую шерстку, не забывая торопливо перебирать ногами, чтобы и за мадам успеть, и в подоле собственного платья не запутаться. В голове гудел суетливый рой вопросов, но что-то подсказывало, что задать я их смогу не скоро.

Наконец, мы достигли конца прохода, свернули направо и вышли к узкой винтовой лестнице, круто уходящей вверх.

— Запомните, — стремительно разворачиваясь, вдруг заговорила со мной мадам. В её голосе слышалось раздражение, приправленное едва различимыми нотками испуга, которые женщина очень постаралась скрыть. — Если я говорю «следуйте за мной», это значит, надо идти строго за мной и не отставать ни на шаг.

— Вы сами куда-то пропали, — угрюмо ответила я. — Я же не виновата в том, что вы просто растворились в воздухе? В отличии от вас, я так пока еще не умею.

— Если будете так себя вести, то не скоро и научитесь, — бросила женщина и поправила очки. — Меня вызвал к себе первый заместитель леди Элеонор, мистер Элиот. Я была вынуждена вас оставить, но я же не знала, что вместо того, чтобы послушно дожидаться меня в коридоре, вы начнете шастать по всему этажу и искать себе приключения.

— Я никого не искала, — нервно почесала нос. — В последнее время, они сами меня находят, не смотря на то, хочу я этого или нет.

— Так может, надо просто быть осмотрительнее? — с какой-то непонятной выразительностью отчеканила женщина, устремив на меня взгляд поверх прозрачных стекол.

— Если бы я была осмотрительнее, мы бы сейчас с вами вообще не разговаривали, — заявила я, доверительно округлив глаза.

Женщина глубоко вздохнула, отчего её грудь медленно поднялась и также опустилась. А после мертвой хваткой вцепилась в мое плечо, ощутимо царапнув кожу своими ногтями, что было больно даже сквозь одежду, и втолкнула на лестницу. Встав рядом, мадам вытянула руку, прикоснулась длинными бледными пальцами к сове, которая венчала балясину, стоящую у изножья череды ступенек, и отчетливо проговорила:

— Четвертый этаж, факультет Колдовства и оккультных наук, пожалуйста.

И едва она договорила, как лестница ожила, резко дернувшись, и рванула вверх, закручиваясь вокруг своей оси.

— Ух! — выдохнула я, в то время, как моё сердце рухнуло куда-то в область пяток, потому что стартовала лестница очень резво.

— Держитесь, мисс Мирослава, — процедила сквозь зубы мадам Мелинда. — Не хватало еще вам оказаться в больничном крыле в добавок ко всем тем неприятностям, в которые вас уже угораздило встрять.

— Да никуда я не встревала, — раздраженно пробормотала я тихонько.

Лестница неслась вверх, ветер развевал мои волосы, запутывая их окончательно и сводя на нет все мои изначальные попытки выглядеть хоть немного прилично. Перед глазами мелькали кирпичные стены — синие, белые, черные и даже фиолетовые. Вместе с ними мелькали и коридорные проходы, где я успевала заметить человеческие фигуры. Кажется, на всех них была форменная одежда, но вот цвет различался. Более подробно рассмотреть ничего не удалось, ведь лестница, хоть и не была похожа на лифт, то есть, не являлась закрытой со всех сторон кабинкой, но двигалась очень шустро.

Остановилась она также резко, как и отправилась вверх, застыв перед сосредоточением пронзительно алого, буквально кровавого цвета. Все было алым — стены, потолок, пол. Казалось, это насыщенный цвет буквально сочился из каждого угла, из швов между кирпичами, из трещин в напольных плитах, заполняя собой каждый миллиметр. Даже пыль здесь воспринималась кроваво-красной.

Мадам Мелинда развернулась, потому что во время движения она с самым скучным лицом во всех мирах стояла этим самым лицом ко мне, и спустилась со ступеньки.

Я, игнорируя подступившую к горлу тошноту, последовала за ней. Мадам гордо вздернула голову, задрав нос едва ли не до старинной трехъярусной люстры, заливающей помещение мутно-желтым светом, и зашагала по помещению, у высокого арочного входа в которое и остановилась лестница. Я задирать нос не стала, так как всю свою тягу к демонстративным жестам оставила внизу, вместе с желанием жить, а потому просто передвинула все еще подозрительно молчаливого Сократа с левого плеча на правое, и потопала за мадам.

— Большинство учениц сейчас на занятиях, — холодно проговорила декан факультета, шагая впереди и громко стуча каблуками по мраморному полу с выписанными на красном камне странными черными вензелями, отдаленно напоминающими руны, только более изящно выполненными. — Я провожу вас в общежитие и покажу вашу комнату. Сегодня можете устраиваться, а завтра приступите к обучению. Узнать расписание вы сможете у своей соседки, она, также, как и вы учится на первом курсе. Питаться будете в столовой, она у нас одна на всю Академию, спуск в неё расположен на первом этаже. Так как вы находитесь на полном обеспечении, вам положен полноценный завтрак, обед и ужин. Кроме того, раз в тридцать пять лун вам будет выплачиваться стипендия. Она не большая, но если вы умеете разумно распоряжаться деньгами — вам хватит. Форму надо будет получить сегодня, попросите мисс Микаэллу отвести вас к мадам Жюстин. Там же получите постельное белье и средства личной гигиены. Учебные принадлежности необходимо будет получить у мистера Лисса, его кабинет расположен возле библиотеки. В самой библиотеке возьмете соответствующие вашему курсу учебники. На этом всё.

И пока мадам Мелинда вещала без остановки, не оглядываясь назад и не давая мне и слова вставить, явственно демонстрируя, что моё отношение ко всему сказанному её не очень интересует, мы успели пересечь красное помещение, которое напоминало вестибюль, пройти по длинному, увешанному прямоугольными зеркалами, коридору, свернуть за угол, где находилась оранжерея, и попасть в еще один коридор, отличавшийся от первого тем, что здесь с одной стороны находились окна, занавешенные черными портьерами, а с другой — череда красных, как пожарная машина, дверей.

— А почему здесь всё в красном цвете? — не удержалась я, когда мадам подвела меня ко второй с конца двери замерла.

— Разве это не очевидно? — она устремила на меня колючий взгляд, заставив почувствовать себя полным недоразумением.

— Кому-то — возможно, но не мне, — с вызовом ответила я, потому что не терпеть не могу, когда меня заставляют сомневаться в собственной полноценности.

Мадам поджала губы, поправила очки отточенным жестом и только тогда ответила:

— У каждого факультета своя цветовая гамма. Наш факультет использует красный цвет, потому что он символизирует кровь. Вы знаете, что значит кровь для колдуньи, мисс Мирослава?

— То же, что и для всех остальных живых теплокровных существ? — предположила я, выгибая брови.

— Нет, — и мадам вновь высокомерно вздернула острый подбородок. — Самое сильное волшебство создается на крови. Нет ничего сильнее и страшнее магии, сотворенной на крови колдуньи.