Дома Леня воспользовался компьютерной базой данных и быстровыяснил, что покойная Алиса Юрьевна Семицветова проживала на улице БухгалтераСливочкина, дом восемь, квартира сто двенадцать. В этой же квартире проживалВасилий Степанович Семицветов.

Лола заглянула через плечо друга и удивилась:

— Разве есть такая улица?

— Что тебя удивляет? — Леня покосился наподругу. — Почему может быть улица Матроса Бодуна и не может быть —Бухгалтера Сливочкина? Чем это бухгалтер хуже матроса?

Даже песня такая есть — «бухгалтер, милый мой бухгалтер…»

— Да ну тебя! — Лола махнула рукой и чуть не сбилапролетавшего мимо на бреющем полете попугая. — Итак, поедем на эту улицу..,как его.., счетовода Простоквашина?

— Непременно, — Леня выключил компьютер ипотянулся, — я чувствую непреодолимую потребность встретиться с безутешнымвдовцом Василием Семицветовым!

— Мне тоже хочется взглянуть на этого Васю, вокругкоторого кипели такие нешуточные страсти! — Глаза Лолы загорелисьнеподдельным женским интересом.

— Обойдешься! — ревниво прикрикнул на нее Маркиз,складывая в объемистую сумку самую необходимую аппаратуру из комплекта«начинающий шпион».

Улица Бухгалтера Сливочкина располагалась в самом«культурном» районе города — неподалеку от проспекта Просвещения, между улицейХудожников и проспектом Культуры. Леня припарковал машину в сотне метров отвосьмого дома, строго приказал Лоле сидеть внутри и караулить шпионское оборудование.

Сам же поднялся на четвертый этаж и позвонил в квартируномер его двенадцать.

Очень долго никто не открывал, хотя за дверью отчетливослышались шаги, стоны и звуки падающих предметов.

Леня снова надавил на кнопку звонка и не отпускал ее, покашаги не приблизились к двери и за ней не раздался страдальческий голос:

— Кто это, ну кто это так звонит!

— Открывайте немедленно! — угрожающе рявкнулЛеня. — Правоохранительные органы!

— Какие еще органы? — простонал человек за дверью.

— Правоохранительные! — повторил Маркиз и сунул ксамому глазку удостоверение.

Удостоверение было совсем как настоящее, даже лучше.

Замки лязгнули, и перед Маркизом предстал сильно помятыймужчина лег тридцати.

Мужчина был небрит, нетрезв и очень напуган Одет он был вярко-зеленые штаны от китайского тренировочного костюма и белую майку не первойсвежести.

— Ваши же уже приходили… — проговорил он страдальческимголосом, — из милиции…

— А я не из милиции! — парировал Леня, помахавперед носом вдовца закрытым удостоверением.

— Не из милиции? — Мужчина отшатнулся и заметнопобледнел. — А откуда же тогда?

— Следственная часть прокуратуры! — гордо сообщилМаркиз.

— Ах, прокуратуры! — протянул Семицветов сзаметным облегчением, из чего Леня сделал вывод, что вдовец боится кого-тосовсем другого. — Мы что, так и будем разговаривать в дверях?

— Проходите. — Семицветов неопределенно махнулрукой и двинулся в глубь квартиры.

Леня пошел следом, и вскоре, как и следовало ожидать, ониоказались на кухне.

Наши сограждане почему-то традиционно воспринимают кухню нетолько как место приготовления пищи, но и как гостиную и кабинет в одномфлаконе, во всяком случае, именно там принимают не очень почетных гостей ивсевозможных случайных посетителей, от сотрудников избирательных комиссий домилиционеров.

Леня, не дожидаясь приглашения, прочно уселся наединственный свободный табурет и все тем же суровым «прокурорским» голосомпроизнес:

— Я вас слушаю.

— А что? — растерялся Семицветов. — Что ядолжен говорить? Я уже все сказал тем, из милиции…

— Во-первых, я не из милиции, а из прокуратуры, —Леня сделал драматическую паузу, — а во-вторых, у вас было время подумать,и я надеюсь, что вы наконец пришли к правильному решению…

— К какому решению? — простонал Василий,отшатнувшись к двери.

— Самым правильным в вашем положении будетчистосердечное признание! — произнес Маркиз голосом злобного следователяиз старого советского фильма «Дело Румянцева».

— Признание? — испуганно повторил безутешныйвдовец. — Признание в чем?

— Признание в убийстве вашей жены Алисы! — спафосом проговорил Маркиз. — А впрочем, если на вашей совести есть ещекакие-то преступления, вы можете сообщить мне и о них. Заодно.

— Я не убивал Алису! — вскрикнулСемицветов. — У меня алиби!

— Алиби? — Маркиз усмехнулся. — Следствиеразберется! А пока, если уж вы не хотите снять груз со своей совести,расскажите мне подробно о своей жене и о вашей семейной жизни.

— Но я уже все рассказывал тем, из милиции… — горестнопротянул Семицветов. — Мы жили с Алисой душа в душу…

— Да? — Леня уставился на вдовца пристальнымнемигающим взглядом. — А как же Жанна?

— Жанна? — Глаза Василия забегали, и он растеряннозалепетал:

— Какая Жанна? Кто такая Жанна? Не знаю никакой Жанны!

— Странно… — задумчиво проговорил Маркиз, — толькочто собирались лететь с ней не Канарские острова, согласно, как говорится,купленным билетам, и вдруг не знаете…

Как-то это несерьезно, гражданин Семицветов! Как-то этонесолидно!

— Она все врет! — забормотал вдовец. — Онаменя отоваривает! Это ужасная женщина! Она хотела разрушить нашу крепкую семью…

— Крепкую семью? — Леня усмехнулся так, какусмехается вампир перед тем, как запустить зубы в горло своей жертвы. — Нуладно, с этим вопросом следствие тоже разберется.., а пока давайте разберемся вваших показаниях. Только сейчас вы говорили, что не знаете никакой Жанны, и тутже называете ее ужасной женщиной, говорите, что она хотела разрушить вашу..,гм.., крепкую семью! Что-то у вас, Василий Степанович, концы с концами несходятся!

— Это от волнения… — проблеял перепуганныйСемицветов, — я сам не знаю, что говорю…

— Скверно! Очень скверно! — Маркиз посмотрел начасы. — По-моему, мы с вами попросту теряем время… Наверное, будет лучше,если я оформлю задержание, вызову транспорт и отвезу вас в следственныйизолятор… Там, надеюсь, вы успокоитесь и наведете порядок в своих показаниях!

— Не надо транспорт! — взвизгнул Василий. —Не надо в следственный изолятор! Я и здесь все вспомню!

— Ну что ж… — Маркиз достал бланк с расплывчатойфиолетовой печатью и приготовился записывать. — Итак, кто такая Жанна?

Какие вас с ней связывают отношения?

— Никакие! — торопливо выкрикнул Семицветов.