Простой могильный камень выглядел более современно, чем большинство других. Пожилая леди с головой, покрытой косынкой, ставила цветы на совсем – по виду – свежую могилу, через несколько рядов от Олли. Над ней все еще возвышался небольшой холмик – земля еще не успела слежаться.

Олли опустился на одно колено и сфотографировал памятник Гарри тоже. Поднимаясь, он вдруг услышал за спиной негромкий интеллигентный голос и невольно вздрогнул.

– Это ваш родственник?

Олли обернулся и увидел долговязого, худощавого, немного неуклюжего мужчину лет около пятидесяти или чуть меньше, в свитере грубой вязки с высоким горлом, из-под которого едва выглядывал воротничок священника, в голубых джинсах и черных сапогах. Его седые волосы уже начали редеть, но лицо было все еще симпатичным, хотя и несколько равнодушным и грустным, как будто уставшим от мира. Он напомнил Олли актера Алана Рикмана.

– Нет, это просто человек, которым я интересуюсь. – Олли протянул руку. – Оливер Хэркурт. Мы только что переехали в эту деревню.

– Да, в самом деле, припоминаю. Дом на Холодном холме, не так ли? Я Роланд Фортинбрасс, местный викарий. – Он ответил Олли твердым рукопожатием.

– Очень шекспировская фамилия, – заметил Олли. Еще одно странное совпадение, подумал он. Гарри Уолтерс в его сне тоже упоминал Шекспира.

– Ах да – но боюсь, у Шекспира это совсем не важный персонаж. И в его фамилии была всего одна буква «с», а в моей их две. Но в любом случае свои преимущества в ней есть, разумеется. – Викарий улыбнулся. – Люди, как правило, запоминают мою фамилию! Как вам на новом месте? Уже устроились? Я собирался нанести вам визит, чтобы представиться лично и, возможно, попытаться заинтересовать вас принять участие в некоторых видах нашей деятельности.

Дождь, который до этого едва моросил, припустил сильнее, но викарий, кажется, этого не заметил.

– Вы знаете, моя жена Каро и я как раз говорили о том, что неплохо бы нам постараться как-то влиться в жизнь деревни.

– Отлично! У вас ведь, кажется, маленькая девочка?

– Джейд. Ей совсем скоро исполнится тринадцать.

– Может быть, она захотела бы присоединиться к нашей молодежи? Она, случайно, не поет?

Олли подумал, что Джейд скорее согласилась бы выпить яду, чем поучаствовать в церковных делах.

– Эмм… я с ней поговорю.

– Нашему хору не помешали бы еще голоса. Как насчет вас и вашей супруги?

– Боюсь, мы оба абсолютно бесполезны.

– Жаль. Но ничего. Если вам захочется к нам примкнуть, нам есть что вам предложить – у нас масса самых разнообразных мероприятий. Когда вам будет удобно, чтобы я заглянул?

– Каро работает всю неделю – она юрист. Может, как-нибудь в субботу? – Олли оглянулся на могилу. – На самом деле я бы хотел… – Он неуверенно замолчал.

– Да?

– Да нет, ничего. – Он бросил взгляд на надгробную плиту. – Вы знали этого человека – Гарри Уолтерса?

– Боюсь, что он умер еще до моего приезда сюда. Мой предшественник наверняка знал. Боб Манторп, он сейчас вышел на пенсию, но я могу с ним связаться. Позвольте спросить, почему он вас интересует? – Викарий посмотрел на часы. – Послушайте, а знаете, что я вам скажу? У меня есть свободных полчаса или около того – в час дня придет пара; они хотят спланировать свою свадьбу. Не хотите ли вы скрыться от этого противного дождя и выпить чашечку чего-нибудь горячего?

– Ну… если вы уверены, что это вас не затруднит…

Роланд Фортинбрасс улыбнулся:

– Я здесь ради общины. Для меня это только удовольствие. Моей жены сейчас нет дома, но она, возможно, вернется как раз к тому времени, как мы дойдем, и вы с ней познакомитесь.

Домик викария был совсем крошечным, но современным. Обстановка была спартанская. Олли сидел на диване, держа в руках кружку с обжигающе горячим кофе, а викарий устроился в кресле напротив и положил ногу на ногу. Между ними стоял простой деревянный столик со стопкой приходских журналов и тарелкой с имбирным печеньем. На одной стене, в качестве главного украшения, висело распятие, а на другой, довольно неожиданно – цветная фотография в рамке, на которой был изображен зеленый гоночный британский «бентли» тридцатых годов. На камине были аккуратно расставлены ряды поздравительных открыток «С днем рождения!». В самом камине ни дров, ни углей не было.

Фортинбрасс заметил, что Олли разглядывает автомобиль, и пояснил:

– Это моего деда. Он занимался гоночным спортом. Жаль, что у нас больше нет этой машины.

– У меня есть клиент, который выставил такую же на продажу – за сто шестьдесят тысяч фунтов, – сказал Олли. – А если у автомобиля достойное гоночное прошлое, то цена может быть в два раза выше!

– Дед участвовал в гонках в Ле-Мане, но, к несчастью, до финиша не дошел. Каким именно бизнесом вы занимаетесь – что-то связанное с Интернетом, как я понимаю?

Олли усмехнулся.

– Мы с Каро всегда были городскими жителями. До мозга костей. И когда приняли решение переехать в сельскую местность, кто-то, я помню, предупредил меня, что в деревне каждый будет узнавать о тебе все, что только можно, за считаные минуты.

– О, мы с женой точно такие же городские жители! Мой первый приход был в Брикстоне. Потом в Кройдоне. Это мой первый опыт с деревней. И должен сказать – мне нравится! Хотя вы абсолютно правы – здесь все про всех знают и вообще взгляды довольно… узкие. Мы уже вызвали некоторый ажиотаж среди более пожилого населения тем, что ввели в некоторые службы игру на гитаре. Но должны же мы были хоть что-то сделать! Когда я принял приход в 2011-м, к причастию приходили всего семь человек, а на утреннюю службу двадцать три. И я счастлив вам доложить, что теперь эти цифры увеличились. Ну да ладно. Расскажите же мне, отчего вы интересуетесь могилой? Я имею в виду – Гарри Уолтерса?

– Как много вы знаете о нашем доме, викарий?

– Пожалуйста, называйте меня просто Роланд! Мне всегда казалось, что обращение «викарий» звучит ужасно старомодно и как-то напыщенно.

– О’кей. Тогда я просто Олли.

– Рад с вами познакомиться, Олли.

– Взаимно, Роланд.

– Итак, Дом на Холодном холме. На самом деле знаю я немного. Я так понимаю, ему уже давно требуется ремонт, и серьезный. Причем у того, кто за него возьмется, должно быть огромное желание этим заниматься, неиссякаемый энтузиазм и очень глубокие карманы.

– Я разговаривал с одной женщиной из деревни. С Энни Портер.

– О, отлично, что вы познакомились! Она прекрасный человек! И интересная личность, кроме того. Ее покойный супруг был героем Фолклендской войны.

– Да, я так и понял. Она мне очень понравилась.

– О да, она очаровательна!

– Она сказала, что в нашем доме уже произошло несколько трагедий – в течение последних нескольких лет. От этого, в общем, и мой интерес к Гарри Уолтерсу. Он тоже погиб в доме – или, скорее, на нашей территории, рядом с домом.