– Ну так вот. – Он осторожно уселся на краешек соломенного тюфяка, стараясь не задеть вкопанных кольев, к которым были привязаны сковывающие Джули веревки. – Ты в хижине, в горах, недалеко от Эль-Пасо. Я ее обнаружил случайно. Здесь, конечно, неуютно, но мы же не останемся здесь надолго. Этот тюфяк – единственное удобство. Пол глиняный. Хибара так мала, что с трудом можно повернуться. Но все-таки это крыша над головой и четыре стены, чтобы защититься от горных ветров. Есть еще яма для костра. На данный момент это нам вполне подходит. Думаю, старатели, которые, наверное, и построили эту лачугу, проводили здесь не один месяц.

Он кивнул на Сюджин, которая все еще сидела на земле, скривив губы в злобной гримасе, обнажавшей желтые зубы.

– Не бойся ее. Она знает: стоит ей тронуть хоть волосок на твоей голове, я тут же перережу ей глотку. Сюджин – навахо, одна из тех индианок, которых полковник Кит Карсон передал ютам. Она выучилась английскому у миссионера, который какое-то время жил в их селении. Говорит, что юты ее постоянно насиловали, и в конце концов она забеременела. Ютам не хотелось, чтобы в их селении родился какой-то полукровка, к тому же к беременным женщинам они не притрагиваются, поэтому ее просто вышвырнули вон. Я подобрал ее и спас от голода. Теперь держу при себе.

– Но теперь, – сделал он драматическую паузу, – у меня есть ты. Ты станешь моей женой. Можешь не беспокоиться: тебе не придется делить меня с ней, но если хочешь, мы можем оставить ее как рабыню. Как ты на это смотришь? – улыбнулся Вэнс.

Джули прекрасно понимала, что делает глупость, но все-таки не сдержалась и сказала:

– Ты ненормальный, Эрлоу. И с этим уже ничего не поделать.

Он покачал головой с притворным сочувствием:

– Ой-ой-ой, моя бедная, дорогая Джули. Твои друзья тебя развратили. Я нашел тебя в кровати совершенно голой и вынужден был прикрыть твою наготу. Даже моя дорогая Луиза, которая всегда пылко отвечала на мои чувства, никогда не вела себя так бесстыдно. Но это поправимо, я помогу тебе снова стать скромной, хорошо воспитанной леди, какой ты и должна быть, чтобы достойно заменить мою святую Луизу.

Стараясь держаться как можно спокойнее, Джули сказала:

– Давай, я сейчас уйду, и мы сделаем вид, что ничего не случилось.

Эрлоу притворился, будто раздумывает над ее предложением, затем опять покачал головой.

– Нет. Наверное, не стоит. Сама подумай, ради тебя я влез в большие неприятности. Мне уже давно следовало бы убраться отсюда, но я остался, и ведь только из-за тебя.

Он твердо посмотрел на нее.

– Я остался, потому что знал, что не могу позволить тебе исчезнуть из моей жизни. Ты мне напоминаешь Луизу. Ты моя.

Он повернулся к своей скво и рявкнул:

– Мне нужно уйти, чтобы раздобыть припасы для нашего путешествия. Пока меня не будет, искупай ее. Еще ей нужно что-то надеть. Думаю, мы…

– Она не одевать мою кожу! – резко сказала Сюджин. Эрлоу сморщил нос.

– Черт, да нет же, не вздумай надевать на нее свои мерзкие шкуры. Ты, Сюджин, воняешь, как та дохлятина, с которой ты их содрала. Я с тем же успехом мог бы поиметь бизона. Закутай ее в то одеяло, в котором я ее сюда притащил.

Внезапно он выбросил вперед руку и с такой силой сжал шею индианки, что у той глаза вылезли из орбит.

– Послушай, сука! Ты во всем будешь ей угождать, поняла? – прошипел он.

Он отпустил ее и швырнул на землю. Повернувшись к Джули, он снова растянул рот в улыбке.

– Не волнуйся, любовь моя. Я сделаю тебя счастливой. Вот увидишь. Еще несколько рейсов за оружием – ты, конечно, будешь ездить вместе со мной, – и мы присмотрим себе симпатичное гнездышко где-нибудь в чудесном предгорье. Ты будешь моей королевой. У нас будут дети, много детей… ты и в самом деле станешь моей дорогой Луизой. И я всегда буду о тебе заботиться.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее. Из горла Сюджин вырвался низкий утробный звук. Эрлоу заколебался. Ладно, впереди у него теперь уйма времени.

Он выпрямился.

– Делай, что тебе велено, Сюджин, – приказал он. – Я вернусь к ночи. Помой ее и обогрей, да приготовь ужин.

– Нечем охотиться, – сказала Сюджин.

– Даже не думай, дура, я не отдам тебе нож, – усмехнулся он. – Поймай что-нибудь голыми руками. И лучше все же приготовь еду к моему приходу.

Внезапно тишину разорвал громкий, пронзительный крик – это Сюджин пришла вдруг в неописуемую ярость. Она завопила что-то на своем языке и бросилась на Джули, которая оказалась совершенно беззащитной под градом обрушившихся на нее ударов. Но они не успели причинить ей особого вреда, так как Эрлоу тут же схватил Сюджин за волосы и отшвырнул ее в другой угол хижины.

– Я предупреждал тебя, тварь! – хрипло зарычал он, вытаскивая из штанов ремень. – Тебя снова нужно проучить, и уж этот-то урок ты запомнишь.

Сюджин свернулась в клубок и закрыла руками свой раздутый живот.

– Эрлоу, нет! – закричала Джули, когда ремень, со свистом прорезав воздух, опустился на Сюджин. – Ты же убьешь ребенка! О Боже, остановись!

Ремень опускался снова и снова. Сюджин стонала, извиваясь от боли, она даже не пыталась закрыть лицо, оберегая только живот. Одежда уже пропиталась кровью. Джули зарыдала.

– Эрлоу, чтоб ты сдох!

Эрлоу Вэнс просто остолбенел. Ремень выпал из его рук. Он медленно повернулся и уставился на Джули.

– Чтоб я сдох? Чтоб я сдох? Я верно расслышал, Луиза? Боже мой! Нет! – Он упал на колени. – О, Луиза, прости меня! Я вынудил тебя выругаться, только подумать! Я ужасно виноват. Скажи же, что ты меня прощаешь, пожалуйста, пожалуйста…

Джули посмотрела на Сюджин, которая всхлипывала и в ужасе озиралась по сторонам. Слезы, смешиваясь с кровью, заливали ее лицо. Джули, насколько позволяли ей веревки, отчаянно зажестикулировала, пытаясь дать девушке понять, что ей лучше побыстрее убраться отсюда. Они имели дело с настоящим сумасшедшим. Нужно было вести себя крайне осторожно. О Боже, ну почему же она не убегает?

Сюджин наконец поняла. Медленно, превозмогая боль, она сантиметр за сантиметром стала продвигаться к двери. Джули глубоко вздохнула и взмолилась о том, чтобы ей удалось отвлечь Эрлоу.

– Да, Эрлоу, я прощаю тебя, – прошептала она. – Все в порядке. У нас все будет хорошо. – Что же еще ему сказать?

– Я знал! – закричал Вэнс, и из его глаз брызнули слезы радости.

Джули внимательно наблюдала за ним, настойчиво приказывая себе улыбаться.

– Ты так добра ко мне, Луиза, то есть Джули. О Господи, я действительно хочу называть тебя Луизой, потому что ты и есть моя драгоценная Луиза, воскрешенная милостивым Богом, который знает, что я не могу жить без тебя. У нас будет хорошая жизнь… счастливая жизнь. Вот увидишь. О, Луиза, дорогая моя! Я буду к тебе очень добр. Сначала родится девочка, Бетси – Бог ее тоже воскресит, – и мы будем так же счастливы, как и раньше. Даже еще счастливее. О, Луиза, я так тебя люблю…