Два дня спустя на крыльце их дома кто-то оставил свитер. Спереди было вышито имя Джози, как потом оказалось — собственными волосами девочки. Свитер подарила ей на шестнадцатилетие лучшая подруга, вышив на рукаве «Друзья навеки». Так оно и было, просто вечность оказалась чересчур короткой. Требования денег вместе со свитером не прислали. Теперь уже полиция действительно отнеслась к ситуации всерьез. Была собрана оперативная группа, действия которой координировал местный представитель ФБР Чарльз Монро. Новость о свитере в конце концов попала в прессу, но без лишних подробностей. Месяц спустя никакого прогресса в поисках пропавшей девочки добиться так и не удалось.

В январе и начале марта 2000 года пропали еще две девочки. Элиза Лебланк и Аннетта Маттисон не вернулись соответственно из кино и от подруги. Обе в незначительных деталях напоминали Джози Феррис — примерно того же возраста (пятнадцать и шестнадцать лет) и с длинными волосами. Лебланки и Маттисоны были достаточно состоятельны, а их дочери обладали привлекательной внешностью и интеллектом выше среднего. Вряд ли этого было достаточно, чтобы предполагать прямую связь между тремя исчезновениями, учитывая, что они произошли в далеко отстоящих друг от друга частях города.

Однако затем появились еще два свитера. Их точно так же доставили прямо к домам родителей, средь бела дня, и точно так же на груди были вышиты имена девочек их собственными волосами. И ничего больше. Серьезность ситуации вынудила ФБР сохранить второе и третье исчезновения в тайне. Большинство серийных убийц старались скрыть факт совершенных ими похищений. Выбор в качестве жертв девочек, чье отсутствие будет замечено сразу же, и дальнейшее подчеркивание случившегося путем доставки «посылок» свидетельствовали о том, что приходится иметь дело с необычной личностью. С тем, кто очень хочет обратить на себя внимание, здесь и сейчас.

Ему не дали это сделать.

Через неделю после исчезновения Аннетты Маттисон в Гриффит-парке группой приехавших на пикник отдыхающих было найдено тело молодой женщины, в одежде. Несмотря на то что оно было лишено волос, сильно обожжено и повреждено местной живностью, его быстро опознали по пломбам в зубах и ювелирному украшению. Это была Элиза Лебланк. По оценкам экспертов, она была мертва примерно половину времени, прошедшего с похищения, хотя в то место, где ее нашли, труп перенесли лишь недавно. На голове были обнаружены многочисленные мелкие травмы, нанесенные при жизни, но ни одна из них не могла привести к смерти. Хотя тело немедленно отправили в федеральную лабораторию в Вашингтоне, никаких физических следов убийцы ни на останках, ни на одежде обнаружить не удалось. Местная полиция вместе со следственной группой ФБР из Сакраменто обыскала оставшуюся часть парка, но не смогла найти тел ни Джози Феррис, ни Аннетты Маттисон, целиком или по частям.

Запрет на публикации в прессе был снят. Обращение к возможным свидетелям не дало ничего, кроме обычных в таких случаях мистификаций, бреду сумасшедших и прочей дезинформации. Родители требовали от своих дочерей-подростков, чтобы те передвигались только группами.

Тело Джози нашли десять дней спустя, в кустах на обочине дороги в Лорел-каньоне, в таком же состоянии что и тело юной Лебланк. В отличие от предыдущей жертвы, на теле имелись признаки сексуального насилия.

К тому времени у убийцы появилось прозвище. В прессе его назвали «Мальчик на посылках». Прозвище это неофициально предложил специальный агент Монро, который считал, что, если принизить статус преступника, употребив слово «мальчик», можно добиться неких преимуществ для следствия. Якобы тот, кто сумел похитить трех умных и практичных девочек с оживленных улиц, убить их и выкинуть тела в общественных местах, при этом оставшись незамеченным и не оставив ни единого следа, не вынесет подобной насмешки — и, обидевшись до глубины души, совершит роковую для него ошибку.

* * *

Нина была с этим не согласна. По этой, а также по другим причинам она обсуждала подробности дела с Зандтом, несмотря на то что официально он в расследовании не участвовал. Они уже неплохо поработали ранее над делом «Агента по кастингу», и ей хотелось знать, что он по этому поводу думает.

Зандт высказал свои соображения, но без особого энтузиазма. Нина занималась расследованием столь напряженно и усердно, что сравниться с ней в этом он не мог, да и не очень хотел. Его супружеская жизнь вновь вошла в прежнюю колею, дочь выросла, превратившись из ребенка в юную девушку, что лишь сильнее объединило их семью. У нее были волосы матери, густые, темно-каштановые, — но глаза отца, карие с зелеными крапинками. Она чересчур громко включала музыку, в комнате у нее постоянно был беспорядок, она слишком долгое время проводила в Сети, и от нее то и дело пахло сигаретным дымом. Бывали и споры, и скандалы. Но она ходила вместе с матерью за покупками, несмотря на то что это казалось ей ужасно скучным, — поскольку знала, что Дженнифер нравится ее общество. Она с готовностью выслушивала все обращенные к ней речи отца, подавляя подступающую зевоту. Родители не знали, что она несколько раз курила травку, пробовала кокаин, а однажды украла пару довольно дорогих сережек. Знай они об этом, они запретили бы ей выходить из дома до второго пришествия, но во всем остальном не слишком за нее волновались, считая ее поведение вполне в пределах допустимого для данного места и времени.

Так или иначе, Зандт просто стал немного старше, и ему не хотелось думать о темных сторонах этого мира больше необходимого. Он занимался своей работой, а потом возвращался домой и жил своей жизнью. После двух расследований дел серийных убийц он потерял интерес к копанию у них в мозгах — этим он уже был сыт по горло, до тошноты.

Заглянув за блестящую ширму их мнимой славы, Зандт понял, что серийные убийцы вовсе не таковы, какими их изображают в фильмах, — отнюдь не вызывающие восхищение гении, лоснящиеся от переполняющего их зла и несущие в мир свое кровавое искусство. Куда больше они напоминали алкоголиков или людей со слегка съехавшей крышей. С ними невозможно было разговаривать или найти смысл в их поступках, они отгораживали себя от всего мира стеной собственных взглядов, недоступных тем, кто жил по другую ее сторону. Некоторые из них были монстрами, другие ничем не выделяющимися личностями — если не считать их склонности к убийству других и разрушению жизней тех, кто их любил. Джеффри Дамер вначале прилагал все усилия, чтобы не поддаться стремлениям, которые, как он знал, лежат вне пределов нормальных человеческих желаний. Ему это не удалось. Он не просил снисхождения, когда его поймали, не играл в игры с полицией, лишь признал свою вину и выразил сожаление по поводу содеянного. С учетом того, что он был психопатом-убийцей, он вел себя настолько хорошо, насколько мог. Однако ничто не могло изменить тот факт, что он лишил жизни по крайней мере шестнадцать молодых людей, при обстоятельствах слишком чудовищных для того, чтобы в это можно было поверить.

Другие убийцы купались в лучах своей известности, выторговывая себе рекламу или привилегии путем манипуляций прессой и полицией, играя на горе людей, которых лишили самого дорогого. Они наслаждались тем, что совершили, зачитываясь газетными репортажами о судах над собой, искренне радуясь тому, что наконец добились того общественного внимания, которого, как они всегда считали, заслуживали. Это вовсе не означало, что они были чем-то хуже, они просто были другими. Тед Банди. «Агент по кастингу». Джон Уэйн Гейси. Филип Гомес. «Йоркширский потрошитель». Андрей Чикатило[15]. Некоторые лучше выглядели внешне, другие лучше знали свое дело; некоторые отличались высоким интеллектом, другие находились на грани душевной болезни или даже демонстративно изображали из себя ненормальных.