С таким выводом все присутствующие единогласно согласились и замолчали, вероятно, размышляя о том, много ли они наговорили у себя дома и смогут ли этим компроматом воспользоваться конкуренты по внутрипартийной борьбе.

Видя, что никто из собравшихся больше не хочет выступать первым, товарищ Брежнев обратился к Министру обороны СССР:

— Дмитрий Фёдорович, давай ты. Скажи, что ещё у тебя есть к товарищу Андропову.

— Хорошо, Леонид Ильич, — согласился Устинов и, повернувшись к обсуждаемому товарищу, сидящему напротив него, произнёс: — Юрий Владимирович, мы ведь тебя просили неоднократно отстать от нашего подопечного. Просили? Просили. Ты обещал, что отстанешь, а сам интриги плетёшь!

От этих слов Андропов немного опешил. Он не ожидал, что речь будет идти не о провалах в работе Комитета, а о певце. Но замешательство его было не более секунды. И уже через мгновение, хладнокровный Председатель КГБ, взяв себя в руки, поправил очки и, приняв брошенный вызов, сказал:

— Неправда. По вашему требованию мы сняли наблюдение. Никто за вашим певцом не следил. И кстати, теперь я жалею о том, что мы пошли у вас на поводу.

— И о чём же ты жалеешь?

— Если бы мы не снимали контроль над объектом, то и не было бы этой проблемы, которая возникла. Певец бы не связался с немкой, и у нас бы не было бы той скандальной ситуации, что есть теперь.

— То есть, ты хочешь сказать, что если бы твои топтуны пасли бы парня, то избавили бы его от всех бед?

— Если и не от всех, то от многих.

— Брешешь ты всё. От Васина ни на шаг не отходит полковник КГБ Кравцов. Ни тогда — в Германии, ни сейчас. Это легко проверить и подтвердить. Да и подтверждать не надо — он даже сейчас с ним в одной компании на Кубу поплыл. Ты, что, думаешь, мы это не знаем? Знаем мы всё! Ровно, как и то, что твой Кравцов прошляпил как Васин с немкой амуры крутил.

— В ближайшее время данный сотрудник будет отстранён от ведения этого дела и вообще уйдёт в запас.

— Это уже не изменит произошедшее! Немка-то беременна! И случилось это потому, что ваш человек обкакался!

— Товарищи, гхм, мы как-то незаметно стали говорить не совсем о том, о чём я планировал что мы, гхм, поговорим, — наконец решил показать направление Брежнев, жалея, что предоставил слово маршалу. — Так вот, гхм, я бы хотел, чтобы вы все высказались: что вы думаете о той прослушке, гхм, что была найдена у Министра МВД товарища Щёлокова и которая, гхм, скорее всего, установлена как у меня дома, гхм, так и у всех вас тоже.

— Леонид Ильич, товарищи, а Вы знаете, а мне кажется, что дело с немкой не менее, а более важное дело в данных обстоятельствах, — мгновенно зацепился за разговор Михаил Андреевич Суслов, начав играть свою роль в деле отвода всех подозрений от своего главного союзника. — Про «жучки» товарищ Андропов уже всё прекрасно пояснил — они были установлены до него товарищем Шелепеным. Думаю, что всем очевидны наши следующие шаги — необходимо срочно возбудить уголовное дело по этому поводу и вызвать предыдущего руководителя Комитета на допрос. Пусть объяснит, когда, кто, где и кому устанавливал. А также кто и когда давал такие распоряжения? Лично я, товарищи, не помню, чтобы мы когда-либо голосовали за подобную инициативу.

— Не удивлюсь, что эти распоряжения даны ещё Сталиным, — неожиданно огорошил всех Устинов, вернувшись к прослушке. — Это в духе Хозяина.

— Вы так думаете? — нахмурился Председатель Совета Министров СССР Алексей Николаевич Косыгин.

— Я не думаю, я в этом уверен.

После этих слов все переглянулись, и повисло всеобщее молчание.

— Хорошо, допустим это распоряжение давнее, — через минуту нарушил его Косыгин, — но получается, что оно всё равно выполняется. Тот, кто отдал этот приказ, уже умер или на пенсии, а работа не прекращается? Сотрудники продолжают вести записи разговоров высокопоставленных членов ЦК и правительства? Так получается? — и сам же ответил: — Получается именно так! А раз так, то тут важно понять — они что, действуют сами по себе? Автономно? Или у них есть начальство? Они же кому-то докладывают о том, что они наподслушивали за день, неделю, месяц, год, наконец! –

— Товарищ Андропов, эти сотрудники докладывают о полученных результатах Вам? — кинул спасательный круг Суслов.

— Нет, товарищи. До вчерашнего дня, когда выяснился этот прискорбный факт, наши сотрудники докладывали всё моему первому заместителю Цвигуну, — сказал Андропов и тут же добавил: — Вчера вечером он был арестован и сейчас даёт признательные показания.

— То есть он пошёл на сотрудничество?

— Да. Это честный человек, преданный партии. Ему нечего скрывать и он во всём чистосердечно признался.

— Так, гхм, зачем Семён нам этих «жуков» насовал, — удивился Брежнев, который Цвигуна знал лично. — Он, что, переметнулся? На Запад работать стал?

— Никак нет, товарищ Леонид Ильич, — покачал головой Председатель КГБ. — Он эти устройства тоже не устанавливал. Вся система прослушивания ему, как и мне перешла по наследству.

— Но читая доклады, он же должен был понимать — КОГО он подслушивает! — недовольно произнёс Устинов.

— Он не предал этому большого значения, — сказал Андропов и увидев искреннее нарастающее негодование товарищей, быстро пояснил: — В связи с тем, что охрана высших должностных лиц страны является приоритетом для Комитета Государственной Безопасности. Цвигун посчитал такой формат частью общей охранной системы. И не стал её нарушать.

— По-моему это очень логично, — вновь поддержал комитетчика Суслов. — Если вдруг с охраной на каком-то объекте что-то случится, через прослушивание компетентные органы смогут узнать о ЧП и выдвинуть на тот объект подмогу.

— Глупости говоришь, Михаил Андреич, — хмыкнул Министр обороны, откинувшись на спинку стула. — Если охрану перебили, то уже никакая прослушка не поможет.

— Хорошо, гхм. Пусть так, гхм, — решил подвести черту Брежнев. — Я понимаю — безопасность ответственных товарищей, гхм, прежде всего, гхм. Но не в туалете же прослушивать! Это же стыд, гхм! — ударил он ладонью по столу. — И потом, гхм, ты уверен, что все переговоры, которые твои слухачи прослушивают, гхм, не уходят на сторону? Там должны быть полностью проверенные