Дилемма чистоты и греха, превращаясь в спор души и тела, из века в век возникает в воспаленных умах иных одержимых людей. Истовость религиозных фанатиков перетекает в отчаяние неверующих профанов.

«Девственность ведь выдумка мужская, а не женская. Это как смерть… перемена, ощутимая лишь для других. А я ему: но неужели же это ничего не значит? А он в ответ: и это, и все прочее. Тем-то и печален мир».

В начале века один из персонажей фолкнеровского «Шума и ярости», пытаясь спасти себя от греха, «ушел в лес и, сидя там в овражке, сломанной бритвой отчекрыжил и тем же махом через плечо швырнул их от себя кровавым сгустком. Но это все не то. Мало их лишиться. Надо, чтобы и не иметь их от роду» (пер. О. Сороки).

«Вот, по обычаю персов, еще недозрелых годами мальчиков режут ножом и тело насильно меняют для сладострастных забав, чтоб назло годам торопливым истинный возраст их скрыть искусственной этой задержкой.

Ищет природа себя, но не в силах найти, и эфебы нравятся всем изощренной походкою мягкого тела, нравятся кудри до плеч и одежд небывалые виды, — все, чем прельщают мужчин» (пер. Б. Ярхо).

Герой романа римского писателя Петрония с томительной мечтательностью описывает укоренившийся обычай, что доставлял наслаждение многим вельможам-сибаритам. Рабов в Древнем Риме кастрировали даже чаще, чем в Арабском халифате или Китае. Евнухов любили использовать для сладострастных забав. «Эти бедные создания, — писал историк Анри Валлон, — становились жертвами чувственности даже раньше того возраста, когда пробуждаются страсти».

Оскопленные с детства, они долго хранили обаяние и свежесть юношей, хотя и старились потом сразу. Их гладкие, безбородые лица, их мягкая, женственная кожа прельщали многих богатых развратников. Да и кто, кроме богачей, мог позволить себе купить этих бесполых отроков, постельных забавников, если каждая эта кукла из плоти и крови стоила примерно в двести пятьдесят раз дороже, чем обычный раб — «одушевленное орудие труда»?

Евнух, как выясняется, не равен евнуху. Есть кастрация белая и есть черная. Римляне четко различали два способа расправы с человеческой плотью. При черной кастрации удаляются и семенники, и пенис — так жрецы Кибелы избавлялись от постылых членов, обещая себя лишь матери богов. При белой кастрации у мальчика или мужчины вырезаются семенники. Увечье это отнимает способность плодить детей, но не мешает заниматься сексом. Сие достоинство немало ценилось женщинами в ту пору, когда на берегах Альбиона не жил еще «сэр Кондом».

В зависимости от «употребления» римляне делили кастрированных рабов на несколько категорий: semivir (полумужчина), eviratus (выхолощенный мужчина), mollis (обабившийся мужчина), malakos (танцор по образу и подобию женщин).

Современная медицина подтверждает, что кастрация может оказывать самое разнообразное действие на организм человека, ей подвергшегося.

После подобной операции не просто прекращается выработка мужского полового гормона — тестостерона. Нарушается сложный баланс, в поддержании которого участвовали половые гормоны, активизирующие эндорфины и регулирующие ферменты. Нож врача (или палача) грубо вмешивается в эту систему, разрушая ее, и его вмешательство подобно появлению слона в посудной лавке.

Судьба кастратов часто бывала трагична. «Деградируя под влиянием гибельного для них благоволения или от дурного обращения, потеряв человеческий облик от ранних пороков, — подводил грустный итог А. Валлон, — они жили в полной зависимости от человека, абсолютного владыки всего их существа… они оставались тем, чем их называли в жизни — «телами».

Самым знаменитым римским кастратом был, наверное, Спор, раб императора Нерона. После смерти своей жены император оскопил этого мальчика и «даже пытался сделать женщиной». Его историю сохранил для нас рассказ Светония. Нерон справил со Спором «свадьбу со всеми обрядами, с приданым и факелом, с великой пышностью ввел его в свой дом и жил с ним как с женой… Этого Спора он одел как императрицу и в носилках возил его с собою» (пер. М. Гаспарова). Кто-то из современников сказал по этому поводу: «Счастливы были бы люди, будь у Неронова отца такая жена!» После самоубийства Нерона юного евнуха приблизил к себе вначале Нимфидий Сабин, а затем Отон. В конце концов, не вынеся бесконечного позора и унижений, «красивый жена» покончил с собой.

Кто-то возразит, что подобные «ужасы любви» были свойственны лишь развращенному Риму и многому научившейся у него Европе последующих веков (христианство вовсе не повлияло на эти половые безобразия: среди католических священнослужителей отыскивались наиболее извращенные умельцы по части устройства постельных игрищ). Однако в огромной Османской империи тоже цвели «цветы порока».

В древности в разных странах Востока тоже существовали гаремы, охраняемые евнухами. В Ассирии гарем был под защитой черных евнухов. Кастрация получила распространение сначала в Ассирии, позже — в Персии. Через Сирию и Анатолию этот насильственный ритуал распространился в Греции и Италии. Известно, что храм Артемиды в Эфесе, одно из семи чудес света, охранялся кастрированными евнухами…

В Средние века черные евнухи жили во дворцах Аббасидов и мамелюков, затем они появились в Османской империи. Их большинство составляли евнухи, присылаемые османам наместниками Египта. На протяжении всей истории евнухи всегда поддерживали порядок в гареме. Когда великий визирь Ибшир Мустафа-паша хотел удалить их из дворца, то не смог этого сделать! Во времена Ахмеда III великий визирь Шехит Али-паша приказал наместнику Египта кастрировать всех абиссинцев в Египте, но от этой сумасбродной затеи отказались после его смерти. Евнухи появились в османском гареме при султане Мехмеде Завоевателе, и их значение возросло с периода правления Баязида II. Поскольку гарем раньше называли дарюссааде, то евнухов называли дарюссааде агасы. Позже их стали именовать харем агасы, или кызлар агасы. В то время как черные евнухи охраняли дворец, белые — Баб-эс-саадет (Средние ворота). Ворота, через которые входили в Эндерун (женскую половину дворца), называли Акагалар капысы (Ворота белых евнухов). Гарем сначала охранялся белыми евнухами, но Мурад III назначил абиссинца Мехмед-агу евнухом в 1582 году, и с тех пор евнухами стали и черные абиссинцы. Старший евнух возглавлял всех других черных евнухов и евнухов гарема. По статусу он уступал лишь великому визирю и шейх-уль-исламу. Черные евнухи подразделялись на несколько категорий. Высший ранг имел старший евнух.

Власть и престиж главного черного евнуха в империи были огромны. Он был главным должностным лицом империи после султана и главного визиря. Он был главнокомандующим дворцовой стражи, пашой, и занимал ряд других важных и ответственных постов. Он мог обращаться к султану в любое время и служил личным курьером в сношениях султана с главным визирем. Он был связным между султаншей-матерью и сыном-султаном. Всякая женщина, обращавшаяся к султану, должна была сначала предстать перед главным черным евнухом. Он был также одним из самых богатых людей империи, его все боялись, а потому все старались его подкупить и умилостивить.