— Только быстро, пожалуйста, а то нам во Владимир ехать…

«Все как предсказал Валера. Только вот с городом не угадал».

— Я быстро, — пообещал Данилов, раскрывая «Журнал приема и выдачи трупов патологоанатомического отделения».

Он заполнил графы, вернул документы и сказал:

— Подождите, сейчас вывезем.

— Толя, помоги, — распорядилась женщина.

Мужик в плаще шагнул вперед. Данилов представил, как тот заходит в залитое белым светом люминесцентных ламп хранилище, видит гроб в окружении обнаженных трупов, устремляет взор ввысь и тихо или громко, это уже как выйдет, обрушивается на пол. «Возись еще с ним, в чувство приводи. А, не дай бог, расшибется – так в травму отправляй. Травматологическое отделение – оно здесь, рядом, пятый этаж соседнего корпуса, но сколько с этим самотеком из морга будет возни. Опять же – и у мужика свои хлопоты, и Валеру палить незачем», — подумал Владимир, а вслух сказал короче:

— Туда посторонним нельзя! Мы сами.

— Только недолго… — снова завела свою песнь женщина.

— Мигом, — пообещал Данилов, не спросив: «Если вы так торопитесь, отчего не приехали раньше?»

Гроб оказался сосновым, легким, да и весила Калерия Филипповна немного – килограмм шестьдесят. Данилов с Сашей без труда погрузили гроб на особую, усиленную и низкую, «ритуальную» каталку, стоявшую здесь же, в хранилище.

— Ой, как быстро, — восхитилась женщина. — Толя, зови водителя. Вы нам поможете в автобус погрузить?

— Помогу, только сначала убедитесь, что все верно. А водителя не надо, пусть у автобуса стоит. Мы сами вывезем.

Толя ушел. Данилов и охранник сняли с гроба крышку. Женщина всхлипнула.

— Мама!

Крышка вернулась на место.

— Распишитесь здесь.

Женщина, не глядя, расписалась в журнале.

Как только гроб поставили в автобус, дама снова полезла в сумочку.

— Спасибо, — ее рука скользнула в карман даниловского халата.

— И вам спасибо, — рука вернулась в сумочку, а оттуда – в нагрудный карман черной формы охранника.

«Так лучше, — подумал Данилов. — Делиться не придется, а значит, и обид никаких не будет».

Он опустил руку в карман и попытался определить, какую сумму ему дали. Кажется, Чехов писал о том, что доктора умеют на ощупь определять достоинство банкнот. Данилову определить не удалось – он смог только пересчитать. Банкнот было шесть: «Скорее всего – четыре сотенных и два полтинника».

В приемной оказалось, что банкноты были пятисотрублевыми. Три тысячи. Данилов переложил деньги в карман джинсов и попробовал прикинуть – из чистого любопытства, — сколько зарабатывает Валера за дежурство, ведь днем у него было много работы. Получалось, что санитары моргов зарабатывали больше многих врачей.

За недолгое время своей работы здесь Данилов уже успел узнать, что санитары в патологоанатомических отделениях делятся на две категории – «элиту» и «шестерок». Элита работала с родственниками умерших. Выслушивала просьбы и пожелания, обещала, что все будет в лучшем виде, помогала оформлять документы, бальзамировала и гримировала покойников… Короче говоря – делала чистую работу, оставляя черную шестеркам.

Нынешнее бальзамирование сильно отличается от того, которое делалось в Древнем Египте, но египтянам нужна была вечная мумия, а современным людям достаточно было, если труп благополучно долеживал до похорон.

Вот самый простой и распространенный способ современного бальзамирования. Если труп не вскрывали, в его артерии при помощи большого шприца вводят консервирующую жидкость – смесь формалина с карболовой кислотой и еще кое с чем, состав мог варьироваться; по кровеносной системе она распространяется по всему организму. Со вскрытым трупом возни больше. Органы несколько часов выдерживаются в консервирующем растворе, крупные сосуды вначале тщательно перевязываются и только потом заполняются раствором.

В комнате отдыха Данилов тщательно вымыл руки, выключил свет, лег на заранее застеленный диван и тотчас же заснул. Ему приснилось, что они с Еленой поженились и отправились в свадебное путешествие на море – то ли в Турцию, то ли в Египет, то ли еще куда. И там, во время первого же совместного купания, Елена уплыла далеко-далеко. Плыла она настолько быстро, что Данилов за ней не поспевал. Испугавшись, что Елена может исчезнуть навсегда, Данилов принялся еще старательнее работать руками и ногами и… проснулся, чтобы услышать очередной звонок из приемной.

На этот раз «труповозка» привезла труп на временное сохранение по социальным показаниям – покойница жила в коммунальной квартире. Вместе с телом приехала племянница покойной. Очень редкий случай – «труповозы» никогда не берут сопровождающих.

По поведению племянницы сразу было видно, что, несмотря на свою молодость (Данилов не дал бы ей и тридцати лет, а возраст он определял точно), она работает на начальственном посту. Дождавшись, пока Данилов закончит осматривать труп, племянница тоном, исключающим всякую возможность возражения, сказала:

— Доктор, тетю нужно сохранить до похорон в надлежащем виде!

Секундная пауза. Строгий взгляд из-под модных очков – хорошо ли, правильно ли ее поняли?

— Ее единственная дочь живет в Бельгии. Я уже позвонила ей, но прилететь прямо завтра она не сможет. Дня через два, если не через три. У нее бизнес.

Данилов понимающе кивнул: бизнес есть бизнес, действительно, что может быть важнее?

— Распишись, — нетерпеливо попросил пожилой фельдшер-«труповоз», чувствуя, что разговор может затянуться надолго.

Данилов расписался. Фельдшер ушел.

— Я готова сейчас же оплатить все расходы по сохранению, — племянница достала из сумки бумажник, размерами и строгим видом походивший на мужской.

— Не надо, — быстро сказал Данилов. — Все это с утра. Я не решаю подобные вопросы.

— Неужели на это нужны какие-то особые полномочия? — племянница закатила глаза, покачала головой и немного поиграла бровями, изображая крайнее удивление.

— Таков порядок, — отозвался Данилов.

— Тогда хотя бы положите тетю в холодильник! — умоляющий взгляд, дрожащий голос. — А то знаю я, как это у нас делается: скинете не глядя у горячей батареи!

«Откуда они берут эти байки? — подумал Данилов. — Одной выдача трупа кажется столь же долгой, как выдача багажа, другая уверена, что трупы сваливают возле горячих радиаторов. Поистине, неисповедимы пути людского воображения…»

— В хранилище нет горячих батарей, — ответил Данилов. — Оно не нагревается, даже наоборот – охлаждается.

— Я не вчера родилась, — огрызнулась девица. — У нас повсюду, где должно быть тепло – жуткий холод. А там, где должно быть холодно…

— Жуткий жар, — закончил за нее Данилов.