Мало того, начальник Главного разведывательного управления ещё и подготовился, предложив (через своего помощника) место для написания портрета. Я как узнал, то сразу решил, что Сашка мне не поверит: типа это я по работе в Сочи улетел, а этюдник с собой как легенду прикрытия прихватил. Хорошо, что я их с Ромкой в Валентиновку уже отправил, и супруга не видела, как я пакую в чемодан плавки и прочие пляжные вещи. Хотя на самом деле я не надеялся позагорать и насладиться курортом. Мне и в нашем ведомственном доме отдыха выделили место чуть ли не «в чулане под лестницей». Времени устроить более приемлемое жильё не успели. Но эти все бытовые дела были вторичны. Не для этого я в Сочи ехал.

То, что Пётр Иванович обладает уникальной памятью на лица и события, я и до этого знал. И был неприятно поражён, насколько он в курсе моей биографии. Предполагаю, что к нашей первой встрече Ивашутин специально подготовился. Наверняка на меня отдельное досье заведено. Но так оперировать именами, датами и фамилиями, как он, без шпаргалки, лично я бы не смог.

— Удивлён, что художник Петров-Увахин предложил запечатлеть меня на портрете, — с елеем в голосе поведал генерал армии. — Очень хочется оценить эти ваши таланты. О других я в курсе. Один Поляков чего стоил. Разведку бьют, когда мы проигрываем, и редко признают, когда мы правы.

Я продолжал молча раскладывать художественные принадлежности, слушая Ивашутина. Решил он поддеть меня, пусть попробует. А я в отместку даже не буду спрашивать пожелания к портрету. Как сидит за чайным столиком, таким его изображу. Хм… а вообще неплохо должно получиться. Лицо практически в контражуре, солнечные блики на столешнице, натюрморт живенький из бутылки минеральной воды и стакана, генерал такой весь румяный. Никак на пляже уже побывал. Лысина, конечно, блестит, но я рефлекс приглушу.

«Пётр Великий», как его уважительно называют ГРУшники, продолжал «наводить мосты». Недоумение генерала я понимал. Он очень крупная величина в стране. К тому же противостояние ГРУ и комитетских общеизвестно. Как Андропов всегда выступал на защиту «своих», так и Ивашутин вникал в любую ситуацию, связанную с его офицерами. Именно при нём ГРУ стала одной из мощных спецслужб мира. И вдруг меня к нему подвели, и не от самого главного комитетчика, а от кого-то пониже, с непонятными действиями и поступками.

— Неужели вы и вправду настолько хороший аналитик, как мне написали? — продолжал Ивашутин.

— Даже лучше, — не моргнув глазом заверил я. — Руку на подлокотник верните. Ага. И чуть кисть вправо. Отлично!

— И каких ещё генералов тебе поручили нарисовать? — не стесняясь гнул своё начальник ГРУ.

— Кроме вас, больше никого. Остальные личности просто ветераны для пополнения галереи, — ответил я.

— Ну-ну… — не поверил Ивашутин.

Какое-то время он молчал, я тоже. Только стрекот цикад и шуршание моего рисовального угля прерывали тишину. Как такового плана беседы у меня не было. Владимир Петрович предложил импровизировать, исходя из ситуации. Посвящать во что-то начальника ГРУ мы не собирались. Достаточно было намёка на сотрудничество.

— У нас аналитики не хуже, — очнулся от своих дум Ивашутин.

— Ваши анализируют в основном то, что происходит за рубежом, — заметил я. — Не будем брать контрразведку и примем как данность, что о ситуации в стране вы имеете весьма поверхностное впечатление.

— Ты, майор, зря так думаешь. И про очереди в магазинах, и про дефицит товаров, который у нас некоторые товарищи называют предметами роскоши, а сами не прочь приобрести это в двухсотом отделе ГУМа, я в курсе. Не думай, что я вижу жизнь простых людей из окна своего автомобиля или кабинета.

— Про национальные выступления тоже знаете?

— А вот это уже в вашей комитетской компетенции. КГБ для того и создан, чтобы всяким националистам головы сносить, — заявил генерал и, позабыв напрочь о позировании, набулькал себе минералки в стакан. — Тёплая, — скривился он и стал озираться по сторонам, ища того, кто принесёт прохладный напиток.

Я терпеливо ждал, отложив рисовальные принадлежности. Напоминать Ивашутину, что он в роли натурщика, посчитал неуместным. Главный разведчик и сам понял, что отвлёкся, и поспешил занять прежнюю позу.

— Подбородок чуть выше и руку левее, — поправил я.

Снова продолжил своё дело, стараясь не морщиться от того, что Ивашутин то и дело крутит шеей или почёсывается.

— Отчего иногда могу сидеть с документами и не двигаться по часу, а тут, как нарочно, всё тело зудит, — извиняюще заметил он.

— Бывает, — ответил я. — Вы же не профессионал в этом деле. Многие сталкиваются со схожими проблемами. Самое сложное детей рисовать. Те постоянно крутятся и более семи-десяти минут спокойно усидеть не могут.

— Сравнил тоже… — немного обиделся генерал и замер не шевелясь. Как специально, какая-та мошка поползла по его лысине, доставляя дискомфорт, но тут было дело принципа. Пётр Иванович мужественно терпел и не двигался.

— Представьте себе такую фантастическую ситуацию, когда СССР распадается на независимые государства, — начал я рассказывать «сказку». — Грузия, Украина, Литва, Молдавия и так далее. Все со своей национальной денежной валютой, своим правительством. Как это скажется на экономике бывшего пространства Советского Союза?

Ивашутин прищурил один глаз, резко смахнул рукой надоедливую мошку и снова замер, не прерывая меня.

— Вот, к примеру, супруга моя прошлым летом ездила на экскурсию по Эстонии. Есть там на севере городишко Кивиыли. Населения всего одиннадцать тысяч человек*. Примечателен этот город только тем, что имеет сланцехимический комбинат. Думаю, вы видели или жена покупала стиральные порошки «Лотос», «Кристалл», «Астра»? Их именно там производят.

Ивашутин кивнул, подтверждая, что знает эти названия.

— Частично сырьё получают из Новокуйбышевска, каустическую соду из Казахстана, отдушку из Киришей, не помню, какие именно компоненты из Славянска и Ангарска.

— Порошки и шампуни на том заводе вторичная продукция, они по военному спецзаказу пенообразователь для тушения пожаров производят, — проявил знание предмета генерал.

— Даже так? — удивился я. — Впрочем, это неважно. Главное, что продукция востребованная. И что случится с этим комбинатом, если вдруг Эстония захочет отделиться от Союза? Прервётся налаженная система поставок сырья, оплаты и прочее.

— Ерунда, — потянулся Ивашутин и встал. — На сегодня закругляемся с позированием. И своим начальникам передай, что эти все фантазии не только вредны, но и диссидентством попахивают.

Возражать я не стал и послушно стал складывать художественные принадлежности. Попишу чуть позже виды пляжа и какую-нибудь пальму, надеясь, что позирование и разговор с генералом мы продолжим на следующий день. Мои надежды оправдались.

— Так что там у вашего отдела аналитики по союзным республикам? — первым задал вопрос Ивашутин.