Мэтти одернула себя. Рэни имела полное право не согласиться на то, чтобы посторонний человек вмешивался в ее личные дела. Думать иначе было бы эгоизмом со стороны Мэтти. Лори и Джек правы: она пытается решить свои проблемы посредством вовлечения в них Рэни. Неважно, что «Серебряная пятерка» никогда больше не воссоединится. Таково решение Рэни. Если Мэтти считает ее своей подругой, она должна уважать это ее решение.

– Дедушка был бы счастлив, но я буду полной дурой, если поверю, что моя афера сработает, – вслух произнесла женщина, обращаясь к старым вещам.

С противоположной стены на нее сочувственно взирал портрет Голубой леди[44]. Стоявший в углу ящик из-под чая с виниловыми грампластинками, казалось, светился, несмотря на то, что был сильно запылен. Старый дедушкин радиоприемник из желто-коричневого бакелита, пристроившийся на полке над кассовым аппаратом, как будто слегка улыбался, заверяя ее, что ничего, собственно говоря, не изменилось.

«Я разберусь со всем, – пообещала себе Мэтти. – Я снова обрету счастье».

Звук «Только ты» в исполнении группы «Плэттерс»[45] заставил Мэтти вскочить на ноги и схватить мобильник, лежавший на прилавке. Этот рингтон она выбрала еще тогда, когда планировала совместное будущее с Ашером, но не сменила его и после разрыва с женихом, вспомнив, что когда-то кружилась под эту песню с дедушкой Джо на кухне его дома.

– Алло!

– Привет, Мэтти, это я.

Внезапно она ощутила слабость во всем теле. Тяжело плюхнувшись на стул, стоящий за прилавком, Мэтти зажмурилась. Она уже несколько недель переживала, ожидая этого разговора.

– Мне нечего тебе сказать.

Она услышала, как Ашер кашлянул. Он всегда подкашливал, когда волновался. Вот и правильно! Волноваться – самое то! Он впервые попытался поговорить с ней после того, как Мэтти застукала его с кассиршей из строительного магазина.

– Нам надо поговорить. Дело касается дома и прочего…

Прочего? Под прочим Ашер, судя по всему, подразумевал такие пустячки, как разбитое сердце, преданное доверие и отсутствие даже попытки притвориться смущенным, когда Мэтти застукала его на горячем.

– Я занята. Поговори с моим адвокатом.

– А что, если я хочу обсудить все с тобой? Ну же, Мэтти. Что бы между нами ни произошло, мы можем оставаться друзьями.

Предложение резануло по сердцу.

– Нет, не можем, Ашер.

– Ну, как знаешь, но нам все равно надо поговорить. Я должен тебе объяснить…

– Мне не нужны твои извинения. Прощай.

Завершив разговор, Мэтти перевела дух и заметила, что дрожит всем телом. Вслушиваясь в тишину магазина, она подумала, что оказалась не готова к этому разговору. Следовало сначала посмотреть, кто звонит, прежде чем отвечать. Его внезапно прозвучавший голос напомнил Мэтти о том, сколько она потеряла из-за этого мужчины.

Телефон вновь зазвонил. Неужели Ашер и впрямь настолько толстокож?

Схватив телефон, Матильда прорычала:

– Что еще?

– Черт побери, Мэтти! Кто тряханул твою клетку?

Женщина поднялась со своего места, словно проказливый ребенок, которого застукали на горячем.

– Привет, Рэни. Извини. Что-то случилось? Уже перевалило за десять.

– Ночь молода, Матильда! У нас тут в Боувеле дискотека. Наш Трев сварганил пунш вместе с адвокатом[46]… Шучу-шучу. Я хотела поговорить с тобой и не могла дождаться утра.

– А в чем дело? Ты в Боувеле?

– Ну… да, я в Боувеле. Я хочу сказать, что согласна на эту поездку и концертную авантюру.

У Мэтти перехватило дыхание. Она подошла к закругленному сверху окну, на котором блестели капельки дождя, освещенные уличными фонарями.

– Мэтти! Детка! Ты еще там?

– Да, я здесь. Я не знаю, что и сказать. Что заставило тебя передумать?

– Я обсудила это твое предложение с… несколькими людьми… Ты права. Я должна извиниться. Пока что я дышу, но это ненадолго. Другого шанса у меня может не быть. У меня… – голос ее слегка дрогнул, и Мэтти стало немного не по себе, – сегодня днем случилось что-то вроде припадка. Ничего такого, из-за чего стоит волноваться. Такую, как я, легкое головокружение вряд ли сведет в могилу, но случившееся заставило меня задуматься… Выходит, я не такая уж неуязвимая, как мне прежде казалось…

Наступило молчание. Мэтти слышала отрывистое, тяжелое дыхание старушки.

– Ты молчишь, дорогуша. Неужели уже поздно?

Мэтти замотала головой, борясь с подступающими слезами.

– Нет, не поздно. Это самая лучшая для меня новость за долгое время.

– Ладно, хорошо… Замечательно, Мэтти. Мы неплохо проведем время!

Закончив разговор, Мэтти расплакалась, не в силах более сдерживаться. То были слезы облегчения. Пожалуй, Рэни права…

«То, что я привык делать»

Мэтти решила отвезти Рэни в «Кендрик-клуб» на следующей неделе. Первая часть ее плана была простой до невозможности: они пообедают в клубе, а потом попросят встретиться с владельцем. Рэни объяснит, кто она такая, и выразит желание пройтись по заведению в память о былом. После этого могут возникнуть трудности…

– Умаслить его, а затем… бах! Ошеломим парня нашим коварным планом! – заявила Рэни, когда они сидели друг против друга в вагоне, везущем их в Лондон. – Удача будет на нашей стороне.

Мэтти скрестила пальцы под столиком. Вагон был первого класса. На этом настояла Рэни.

– Надеюсь, что так и будет.

Часом позже она помогала Рэни выбраться из черного такси. Две женщины стояли и смотрели на кирпичное здание, располагавшееся на углу небольшой площади. В нем не было ничего примечательного, за исключением ряда лампочек, обрамляющих полукруглый навес над крыльцом, и трех отделанных бронзой двустворчатых дверей.