– Нет, конечно нет. – Силла села на пол, чувствуя себя явно неловко. – Я, пожалуй, съем одно, раз уж ты принесла их сюда, да и чашка чаю не помешает. Это для меня? – спросила она, неуклюже пытаясь сгладить впечатление от нелюбезного приема, оказанного Джонти.

– Да-да, пожалуйста. Нам по одному, хотя на самом деле оба были для тебя.

Девушки улыбнулись друг другу, и при этом с лица Силлы исчезла угрюмость, ее темные глаза потеплели, и она стала очень привлекательной.

– Джонти, пирожные потрясающие, – сказала Силла с улыбкой, отправляя в рот последний кусочек. – Рэчел права, именно такие пекла нам мама. Я почти забыла, какие они были вкусные, – добавила она мечтательно.

Они молча выпили чай, а затем Джонти наклонилась вперед и стала разглядывать бумаги на полу.

– Что это? – спросила она с интересом. – Какие-то рисунки?

Силла покраснела:

– Вообще-то это эскизы. Я занимаюсь ими в свободное время.

– Можно посмотреть? – Джонти стала поднимать с пола наброски один за другим и рассматривать их. – Но это же хорошо, Силла, просто замечательно. Они смотрятся почти... профессионально, на мой взгляд.

Силла скривила рот в иронической усмешке:

– Да, Джонти, ты как раз попала в точку. Чего в них нет, так это... профессионализма. – В голосе Силлы звучала горечь, которую нельзя было не заметить.

Джонти еще раз взглянула на эскизы.

– Ты хочешь сказать, что не училась этому? – спросила Джонти с удивлением. – О Боже, девочка! Да у тебя талант! Неужели ты до всего дошла сама? Ты далеко пойдешь, если займешься рисованием всерьез, я уверена.

– Если, – хмыкнула Силла. – Какой смысл в этих «если», когда ничего не получится?

– Но почему ничего на может получиться?.. – напрямик спросила Джонти.

Силла вздохнула. Ее рот опять скривился в ироничной усмешке, а глаза утеряли появившуюся было теплоту, стали тусклыми, в них появилось выражение обиды.

– А какой смысл? – с безнадежностью в голосе спросила она. – Да ты не поймешь, Джонти, не сможешь. В конце концов, ты только что приехала и еще не разобралась в ситуации в доме.

– Ты могла бы рассказать мне, – мягко предложила Джонти.

Однако Силла замолчала, рассеянно перебирая эскизы, как будто даже не замечая, что она делает.

Джонти поставила на поднос пустые чашки:

– Силла, а ты разговаривала об этом с дядей Нэтом?

Девушка отрицательно покачала головой:

– Нет, с дядей Нэтом нет. Но Изабель знает. Я ей говорила, что очень бы хотела научиться рисовать по-настоящему, пройти специальный курс обучения. Может, из этого что-то выйдет.

– А что Изабель?

– Ой, она говорила очень много и все было правдой... Хотя мне кажется, ее просто раздражают мои занятия! – И Силла засмеялась каким-то неестественным, надрывным смехом. – Она сказала, что я уже почти женщина... Мне ведь восемнадцать, так? И что главной целью женщины должно быть создание семьи. Но она ведь даже не знала нас, когда обручилась с дядей Нэтом, и мы не сидели на его шее! Он никогда не был городским человеком, хотя часто ездил в город. Он вел веселую жизнь, играл в поло, участвовал в скачках. Отец всегда говорил, что в семье его считали повесой, и пусть Небеса помогут той женщине, которая сможет остепенить его. Раньше у него было столько женщин... Он ведь очень привлекательный мужчина, – с серьезным видом объяснила Силла.

Губы Джонти дрогнули. Привлекательный? Да, конечно, это так, если вам нравятся властные мужчины, а поскольку для себя она уже решила, что ей такие не нравятся, то очень трудно было согласиться с мнением Силлы.

– И?..

– Ну, затем он познакомился с Изабель. Мама и папа сказали, что наконец-то дальнейшие события перевернут жизнь всех. Он на крючке... и мне казалось, что они очень довольны друг другом, Изабель тогда была другой. Да и никто не думал, что наши родители погибнут и дядя Нэт станет нашим опекуном и возьмет нас к себе. – Девушка пожала плечами. – Такое случается. Но никогда не думала, что случится с кем-то из близких.

– Мне жаль, Силла. Что еще можно сказать?

– Со временем свыкаешься со случившимся. По крайней мере, так мне кажется, Рэчел и я свыклись, а вот Дебби чувствует себя очень неуютно, и Марк всегда был такой веселый, жизнерадостный, а теперь у него все идет наперекосяк. Дядя Нэт и Изабель собирались пожениться, Изабель сказала, что всех нас отправят в интернат. Но дядя Нэт вдруг сказал «нет». Он не хотел отправлять нас в интернат. Он сказал, что как раз теперь надо попытаться сохранить семью и вернуть малышам ощущение надежности. Они долго спорили, и в конце концов дядя Нэт привез нас всех сюда, Изабель тоже переселилась к нам, чтобы «получше узнать всех» – так говорил дядя Нэт. – Она вздохнула. – Мне кажется, ей не нравится то, что она узнала, – мрачно откомментировала Силла. – Рик – единственный, с кем она ладит, да еще с Рэчел, которая умеет найти подход к любому. А все потому, что Рик увлекается фотографией. У него великолепные снимки птиц, и они могут часами разговаривать об экспозиции, линзах, затворах и прочем.

– А как насчет твоих эскизов? – мягко подсказала Джонти.

Силла покачала головой:

– К этому у нее совсем иное отношение, я чувствую и понимаю: мои занятия ставят под угрозу ее собственные планы, вот в чем причина. И если бы я была на ее месте, то, вероятно, чувствовала бы то же самое. В центре внимания были бы мои эскизы, а не ее фотобизнес. Изабель сказала, что к тому времени, как мне исполнится восемнадцать, я должна научиться ухаживать за Дебби и Марком и заниматься ими, она сама вернется к своему фотобизнесу, а дядя Нэт будет курсировать между нами, и также заметила, что у меня вся жизнь впереди, чтобы заниматься, чем я пожелаю. И еще сказала, что моделирование может быть моим маленьким хобби, которому я могу посвящать свободное время, пока Дебби и Марк не станут достаточно взрослыми, чтобы самим заботиться о себе. Хобби! – Силла бросила эскизы и повернулась к Джонти, в ее глазах было отчаяние. – Давай откровенно, Джонти, ведь я буду уже старая и седая к тому времени, правда? Ох, ну почему дети растут так медленно? Я искренне люблю их обоих, но, пока они повзрослеют, пройдут годы!

В этой беспомощности Джонти узнала крик души.

Да и правда, может ли кто-то поторопить время? Время – это единственная вещь, на которую нельзя повлиять, ни подогнать, ни замедлить. Здесь человек бессилен!

Бедная маленькая Силла с ее нетерпением жить, с ее желанием сделать все, что она задумала, то, к чему у нее призвание. И не удивительно, что вот она сидит здесь с сердитым лицом, отчаявшаяся, как молодая лань, захваченная в плен неумолимым временем.

– А если тебе поделиться своими планами с дядей Нэтом? – в раздумье спросила Джонти, невольно вспоминая прибежище, которое ей дали сильные руки Нэта Макморрана, уверенность этой широкой груди, к которой она припала щекой в минуту паники. В Нэте Макморране чувствовалась такая твердость, которая предполагала, что в критический момент на него можно положиться. Он не подведет. Он не поддастся панике. Он просто все возьмет на себя. С большой неохотой, но она все же должна была признать, что, помимо чисто физической помощи, он, если к нему обратиться, сможет дать мудрый совет, принять взвешенное решение, если кто-то окажется перед лицом неразрешимой дилеммы, как, например, сейчас Силла.