– Ну... если честно, мне страшно нравится ходить в мужской одежде! – выпалила Гарриет, любовно окинув себя взглядом. – И вовсе не потому, что моя, как вы выразились, derriere, делает меня привлекательнее, нет, – просто в брюках я чувствую себя свободнее. И потом... знаете, приятно хотя бы какое-то время побыть... как бы это сказать... не вдовой Бенджамина.

– А что, это так ужасно? – осторожно спросил он.

– Бенджамина все любили. – Гарриет пожала плечами. – Он всегда был такой веселый, всегда был готов помочь – и добрым словом, и деньгами, – у него было много друзей... Но знаете, все это давалось ему без малейших усилий. Может, поэтому он ничего по-настоящему не ценил – ни друзей, ни деньги. Любил только свои шахматы.

– Это уже настоящая болезнь, – вздохнул Вилльерс. Гарриет встала и с усмешкой посмотрела на него сверху вниз.

– И вам самому следует забыть о шахматах. Хотя бы на месяц!

Герцог, закатив глаза, застонал.

– Буду читать. А вы развлекайтесь. В конце концов, вечеринки, которые устраивает Стрейндж, именно для этого и существуют.

– Быть мужчиной так забавно! – призналась Гарриет. – Держу пари, вы даже не догадываетесь, как это здорово. Для этого нужно какое-то время побыть женщиной.

Тяжелые веки Вилльерса опустились.

– Надеюсь, этой участи мне удастся избежать, – хмыкнул он.

– Знаете, мне кажется, вечеринки, которые наш хозяин устраивает в своем загородном доме, мало, чем отличаются от обычных светских приемов – ну, если не считать того, что тут никто не кичится своими предками. Ладно, мне пора. Если появятся танцующие Грации, пошлю вам записочку.

– Лучше загляните как-нибудь сами. Проведаете меня, а заодно расскажете, как продвигаются ваши уроки со Стрейнджем. Надеюсь, ему удастся сделать из вас мужчину.

– Даже не знаю, хватит ли у меня сил спуститься! – простонала Гарриет. – Все тело просто разламывается! Руку поднять и то, сил нет! И сидеть не могу – так болит!

– Ну не могу же я отправиться на праздник Венеры в одиночестве! – испуганно воскликнула Исидора.

– Что с тобой такое, Исидора? – засмеялась Гарриет. – Похоже, ты нервничаешь.

– Ах, поскорее бы Вилльерс встал на ноги! Кстати, а тебе не кажется, что он притворяется?

– Не думаю. Выглядит он ужасно... и потом, он не такой человек, чтобы валяться в постели, когда в этом нет особой необходимости. А из-за чего ты так волнуешься?

– Люсиль сказала, что вечером для нас будут танцевать шесть девственниц. Вообще-то изначально их должно было быть двенадцать, но удалось отыскать только шестерых, которые отвечают этому требованию.

– Боже, какая распущенность! – фыркнула Гарриет. – Уверена, что Стрейнджу это понравится.

– Почему ты так говоришь? – удивилась Исидора. – Тебе не по душе Стрейндж, да? – догадалась она.

– Типичный представитель мужского пола: спесивый и надутый как индюк; чуть что – злится и рявкает на всех.

Пользуется любой возможностью, чтобы выставить меня в дурацком свете, и наслаждается этим. Видела бы ты, как он расстроился, когда мне удалось поцарапать его концом рапиры – а ведь сам виноват! Это же была его идея – обойтись без колпачков, которые защищают от уколов. Ладно, Бог с ним. Так почему ты так волнуешься из-за этого танца девственниц?

– А ты разве не догадываешься? – всплеснула руками Исидора. – Я слышала, в прошлом месяце, когда в Фонтхилл приезжал какой-то сахарный барон из Южной Америки, его «угостили» каким-то совершенно неприличным представлением, в котором участвовали французские кокотки. Откровенно говоря, я к этому не готова.

– Да и я тоже, – кивнула Гарриет. – Давай сделаем так: если заметим, что эти девственницы нашли себе кавалеров, сразу же уйдем.

– Может, лучше вообще не спускаться? Поужинаем у себя в комнате...

– Боже, что я слышу? Куда девалась твоя отвага, Исидора? Ведь ты хотела устроить такой громкий скандал, чтобы эхо его докатилось до берегов Африки и заставило герцога Косуэя вернуться, наконец, домой!

– Одно дело – устроить скандал, и совсем другое – смотреть, как шесть девственниц разом лишатся невинности.

Гарриет расхохоталась.

– А я-то считала тебя искушенной в таких делах!

– Я притворялась. – По губам Исидоры скользнула легкая улыбка. – А на самом деле я истинная дочь католички. Кстати, матушка у меня была на редкость строгая. Я еще могу позволить себе немного пококетничать, но не более того!

– Клянусь, что уведу тебя из комнаты, если увижу, что эти развлечения принимают рискованный оборот, – пообещала Гарриет. – Но не исключено, что мне самой понадобится твоя помощь, чтобы удрать оттуда.

– Как это? Неужели какой-то мужчина не дает тебе прохода? – с любопытством спросила Исидора. – Знаешь, Гарриет, не хотела тебе этого говорить, но при виде лорда Стрейнджа у меня возникает такое забавное чувство...

Она понизила голос. – Видишь ли, он так странно смотрит на тебя...

– Нет, ничего подобного, – отмахнулась Гарриет. – На самом деле я безумно его раздражаю – но герцог Вилльерс попросил его приглядывать за мной, вот ему и пришлось это делать.

– Ну, не знаю, не знаю, – с сомнением в голосе протянула Исидора. – Ты хоть понимаешь, что я имею в виду, Гарриет? Он...

– Проблема не в нем, а в Китти, – перебила Гарриет.

– В Китти?

– Это одна из Граций. Ты их уже видела? Исидора сморщила носик.

– Только одну – Каллиопу. Такой громадной груди, как у нее, я в жизни не видела. И вдобавок она так затягивается в корсет, что грудь подпирает подбородок. Незабываемое зрелище!

Гарриет расхохоталась.

– Честное слово! Должно быть, у нее короткая шея. А как выглядит Китти?

– Очень хорошенькая, очень милая и... и она очень заинтересовалась мной, – смущенно добавила Гарриет.

Исидора смеялась до слез.

– У тебя появилась поклонница!

Гарриет встала – и тут же поморщилась. Все ее тело разламывалось от боли. Охая, она оглядела себя в зеркало. Сегодня на ней были черные шелковые панталоны и пурпурный жилет, отделанный по краю серебряной вышивкой.

– Тебе не кажется, что я выгляжу слишком расфуфыренной? – озабоченно спросила она. – Финчли говорит, что нельзя, чтобы одежда была вся одного цвета. А вот герцог Флетчер именно так и одевается, и мне кажется, что он всегда выглядит очень элегантно.

– Ну, кроме Флетчера, никто не носит одноцветное платье, – пожала плечами Исидора. – А мне очень нравится эта серебряная вышивка на твоем жилете. И, что самое главное, благодаря этому каждый может убедиться, что ты протеже Вилльерса, – а это немаловажно. Кому придет в голову, что герцог Вилльерс отважится привезти переодетую женщину в дом лорда Стрейнджа? А какой камзол ты наденешь?