Харизматичный и вспыльчивый, деятельный и целеустремленный Шайе, которому было уже под шестьдесят, был весьма непрост. В отличие от Харви, он не использовал хитрые уловки и не играл в игры: он говорил все как было, ничего не тая. Его можно было растрогать до слез. Однако он не был ни предсказуем, ни податлив. Этот бывший нью-йоркский хипстер и коллекционер искусства в душе был режиссером, который однажды разделил с Мартином Скорсезе приз Общества киноведов, врученный им в 1964 году за сюрреалистичную короткометражку «Образ». Он основал компанию «New Line» в 1967 году, вложив 300 долларов собственных денег, и на первых порах работал в своей нью-йоркской квартире, где столом служил кусок фанеры. Его компания в буквальном смысле выросла из ничего.

«У него была художественная жилка», – говорит Ордески. Но это было палкой о двух концах: Шайе готов был разрушать мечты, если чувствовал, что они слишком далеки от реальности.

Своих нареченных сыновей, включая Де Луку и Ордески, Шайе по-отечески учил экспериментировать и не замыкаться в рамках узкого студийного мышления. Сам он выражался более метко: «Не стоит курить из голливудской трубки для крэка». При поиске талантов он советовал обращать внимание на тех, «кто в одной-двух станциях от места назначения».

«Можно сказать, что именно так я и поступил с Питером Джексоном», – замечает Ордески. Новозеландец и правда едва успел занять свое место в вагоне.

Представьте переговорную комнату в штаб-квартире «New Line» по адресу бульвар Робертсона, 116, покинутую после перевода сотрудников в родительскую компанию «Time Warner». Комната была хорошо обставлена, но по голливудским меркам совсем не примечательна: там стоял большой стол, дизайнерские стулья, новенький видеомагнитофон и телевизор. Гостям предлагали воду и кофе. Был ли у них чай?

«Первым делом мы узнали, что Боб Шайе нас не ждет», – вспоминает Джексон.

Ордески с печальным видом вошел в комнату и сказал: «Боб сначала хочет побеседовать лично с Питером, а потом придет посмотреть видео».

Стараясь держать лицо, Питер поднялся из-за стола. На душе у него скребли кошки. Ордески чувствовал, что все ждут от него ответа. Такого быть просто не могло! Неужели он принес плохие новости? Они ведь даже не начали встречу!

«Марк предупреждал нас, что Боб Шайе весьма прямолинеен, – говорит Каминс. – Он вполне мог через шесть минут после начала встречи заявить: «Достаточно, остановите запись. Мы закончили»».

Теперь им оставалось лишь ждать возвращения Джексона.

Джексон помнит, как его мутило, когда он вошел в кабинет Шайе. Работая над сценарием о Фредди Крюгере, он успел познакомиться с боссом «New Line», но недостаточно знал его, чтобы разгадать его мотивы.

Шайе добродушно взглянул на него.

«Послушайте, я не против потратить час времени, чтобы посмотреть тот фильм, который вы для нас приготовили, – сказал он, – но вы должны понимать, что мы, возможно, не захотим над ним работать».

Джексон не нашел, что ответить.

Уолш достаточно было взглянуть на партнера, чтобы понять, что случилось. Игра была закончена. Джексон действовал на автопилоте. Он словно смотрел со стороны, как спокойно возвращается на свое место, к своим рисункам и макетам, движимый лишь гордостью и инерцией.

Кассету в магнитофон засунул Ордески. Он же включил фильм.

Джексон понимал, что ничего не выйдет, и все же не мог окончательно оставить надежду, пока на экране транслировался его 35-минутный фильм. Он тоже был во власти Кольца и не готов был смириться с отказом, а потому время от времени поглядывал на Шайе, чтобы понять его настроение. «Но его лицо было непроницаемо, и он не давал никаких комментариев…»

Он оставался непостижимым, как кот.

Прекрасно понимая, что шансы не на их стороне, Каминс не сидел сложа руки. Он знал, что им нужен запасной план. Пытаясь пристроить «Властелина колец», он также подыскивал для Джексона другие проекты – проекты, которые не дали бы погибнуть компании «Weta».

Пока «Властелин колец» висел на волоске, Джексон принимал другие звонки. «Меня очень хотели сделать режиссером следующего фильма о Бонде», – улыбается этот любитель Бонда, представляя, как тогда сложилась бы судьба вселенной агента 007. Каминс рассказывает, как вскоре после знакомства Джексон показал ему «Шаровую молнию», объясняя все тонкости декораций штаб-квартиры группировки СПЕКТР. «Речь шла о фильме с Пирсом Броснаном, – вспоминает Джексон. – «И целого мира мало»». Барбаре Брокколи понравились «Небесные создания», и она попросила копию «Страшил».

Джексон отправил ей пленку, но больше она с ним так и не связалась.

Энергичный продюсер Джоэл Сильвер, работавший над фильмами «Крепкий орешек» и «Смертельное оружие», предложил Джексону экранизировать «Лобо» – серию комиксов о межпланетном охотнике за головами. Более по вкусу Джексону пришлось предложение Тома Ротмана из «20th Century Fox», которого он знал еще со времен обсуждения «Планеты обезьян». Ротман рассказал режиссеру об идее картины «Двадцать один» о метком стрелке, который во время Первой мировой войны за двадцать один день сбил двадцать один самолет противника. Заинтересовавшись, Джексон даже показал Ротману опытные кадры с бипланом, подготовленные для «Кинг-Конга».

Джексон шутит, что мог бы стать Дэвидом Финчером до самого Дэвида Финчера. Ему первому отправили сценарий «Бойцовского клуба». Он прочитал «Загадочную историю Бенджамина Баттона», прежде чем она попала в руки к Финчеру. «Если кто-то и подхватывал мои отказы, я рад, что это был он».

Он встретился с Кэтлин Кеннеди, чтобы обсудить картину «Большой и добрый великан» по книге Роальда Даля, где вместо маленьких человечков были гиганты (впоследствии ее снял его друг и коллега Стивен Спилберг). Джексон заинтересовался этим проектом, но сказал правду: возможно, через три-четыре недели он должен был приступить к работе над другим фильмом. «Мы просто пока не знаем наверняка».

Каминс подозревал, что если с «Властелином колец» не сложится – особенно после провала «Кинг-Конга», – то Джексон и Уолш вернутся домой, в Новую Зеландию, чтобы попытать счастья там, пускай их и ждала не столь громкая карьера. Возможно, Джексон даже решил бы снять два давно задуманных сиквела «В плохом вкусе», в которых рассказал бы о приключениях Дерека в космосе.

Фильм закончился оглушительным щелчком, и в переговорной воцарилась тишина. Ордески сидел как на иголках: если бы Шайе ответил отказом, он готов был броситься за ним, чтобы попробовать его уговорить, рискуя собственным положением в «New Line». «Возможно, из-за меня ситуация казалась страшнее», – признается он. Но Шайе не поднялся из-за стола. Он повернулся к Джексону и посмотрел ему в глаза. Порой возникает такое чувство, словно события развиваются в замедленной съемке, и так случилось и в тот миг. Судьба менялась.

«Зачем брать со зрителей по восемнадцать долларов, когда они могут заплатить двадцать семь?» – наконец спросил Шайе, по-прежнему сохраняя невозмутимость.