class="p1">— Вот именно. Поэтому прежде, чем что-то делать, надо хорошенько подумать.

— Тогда пока выпьем? — предложил Валера.

— Давай.

Они выпили и закусили с вилки фирменными бифштексами. Артур снова закурил, а Валера заказал еще бифштекс и салат — от всех этих разговоров его на хавчик пробило. Он заметил: стоит понервничать — сразу есть хочется. Артур над ним смеется, говорит, что в наш нервный век это верный путь к ожирению. Но Валера себя нервным человеком не считает, просто случай такой — кто бы на его месте не психанул? Пусть попробуют сначала налет совершить на глазах у сотни людей, потом узнать, что один козел одним телефонным звонком может засадить тебя лет на восемь… Ну, кто тут спокойным останется?.. Разве что Артурчик. Валера глянул на друга, тот сидит, щурится от сигаретного дыма — вид такой, будто будущее видит и потому спокоен, как Будда. Умеет он держать удар, это верно. Виду не подает, а наверняка тоже мандраж испытывает. Не может же он, в натуре, знать будущее!.. Валера налил себе водки в стакан и выпил.

— Слушай, Артур, я что подумал: этот козел наверняка где-то в институте ошивается. Во-первых, он там нас видел, во-вторых, с Олей познакомился. Я бы мог подежурить у института, наверняка рожу бы его узнал.

— И что потом?

— До дома проследить можно.

— А если он тебя первым узнает? — спросил Артур, бросив бычок в пепельницу. — Ты его помнишь плохо, а он тебя очень даже отчетливо.

— Но…

— Да и зачем тебе козла искать, если он тебе сам свидание назначает, а? — подмигнул Артур.

— Ты что-то придумал? — с надеждой спросил Валера.

— Придумал. Надо козла в долю взять.

— То есть как? — возмутился подельник. — Наши деньги ему отдать? Да с какого перепуга нам с ним делиться?.. К тому же, ты забыл, он сам денег не хочет!

— Будем делиться насильно, — ухмыльнулся друг.

— Артурчик, ты так не шути, мы же за эти бабки…

— Что «мы»? Ты еще мне объясни, как эти башли достались… Или ты думаешь, что я такой альтруист?.. Вариантов, считаю, два. Или мы как-то договоримся с этим парнем, или придется его кончать.

— Ну и правильно! — с пьяной решительностью сказал Валера.

— Я склоняюсь к первому варианту. Потому что твой визави…

— Кто-кто?

— Твой соперник может подстраховаться и оставить у знакомых записку: «В случае моей смерти обвиняю Валеру Зорина, проживающего по адресу такому-то, который ограбил кассу института…»

— Зато платить козлу не надо.

— Валера, дело ведь не в том, сколько заплатить, а в подтверждении самого факта получения денег. Если у нас будет его расписка, то он автоматически становится нашим подельником, а значит, уже не сможет на нас настучать.

— Понял: на самом деле мы ему ничего не заплатим!

— Не жадничай, Валерка, молчание — оно же золото. Оплатим несколько граммов, зато страховку получим на все случаи, он сам будет по знакомым бегать, записки изымать.

— Расписка — это хорошо придумано, клево, но вдруг он упираться будет?

— Конечно, будет. Чтобы расписку из него выбить, его надо из кафе вывести и доставить в более спокойное место.

— Вдвоем мы его легко…

— Нет, парень, мне там показываться нельзя, он же меня тоже видел у кассы, козел сразу насторожится… С другой стороны, вряд ли у него пушка есть…

— Я его не боюсь.

— Короче, мы с Серегой будем у тебя на подхвате, но снаружи. Где это кафе расположено?

— На Советской.

— Завтра съездим, осмотримся. Надо все точно рассчитать, здесь промахнуться так же опасно, как и у дверей кассы… Ну ладно, я пойду, а ты посиди немного. Для конспирации.

— А на посошок? — предложил Валера, поедая второй бифштекс.

— Давай. Только сам-то не увлекайся: стременная там, коренная, пристяжная…

— Не боись, Артурчик, прорвемся…

Глава седьмая

Оля

1

Все равно настроение у Оли было хорошее, и от этого ей было немного совестно. Что поделаешь, ведь это не ее тетка умерла, а Валерина. Валере она, конечно, сочувствует, но и свое настроение терять не хочет. Оно таким нечасто бывает.

Папа ведет себя фальшиво-спокойно, хотя роль домашней хозяйки ему давно опротивела. Мать, возвращаясь вечером со службы, никак не может перестать командовать. Оле проще, чем отцу, у нее есть Валера. Он хоть и молодой, но уже мужчина, он, если что, сумеет за нее постоять. И вот от этой уверенности у Оли и поднимается настроение. А то, что Валера, как настоящий мужчина, немного груб, это нестрашно, главное, что не размазня вроде университетских мальчиков или того же Бориса Романюка. Тот только корчит из себя крутого, а на самом деле прикрыт широкой отцовской спиной. Даже невесту ему и ту через папашу ищут. А Валерка парень простой, зато настоящий, повадки у него, сразу видно, мужицкие. Он, конечно, бывает груб в интимном смысле, но зато, когда надо характер проявить, Валерий не раздумывает. Вот хотя бы случай с Леонидом. Тот ведь здоровый парень, вдруг он боксом занимался? Валера даже не задумался, когда соперник стал приставать. Как ему Валера врезал! Оля думала, что он Леню убьет. Хорошо, что все обошлось. Но как потом ее мужичок на нее наехал! Оля еле-еле его успокоила, едва на колени не падала, так он был суров. Это воспоминание всегда вызывала у нее улыбку.

С этой улыбкой она и вернулась домой.

— Здравствуй, малышка, — встретил ее в прихожей папа Слава. Так она звала его в детстве, но когда подросла, то заметила, что он так отцом и не стал, остался «папой Славой».

— Привет.

— Тут какой-то парень тебе уже в третий раз подряд звонит, наверное, сильно надо. — Папа протянул ей трубку радиотелефона. — Я услышал, что дверь открывается, решил подождать: ты это или не ты?

— А кому быть-то? — реплика дочери относилась сразу и к ее приходу, и к звонку. У кого и что может случиться, чтобы так упорно названивать ей домой? Валера! Какая же она бесчувственная! Оля быстро схватила трубку и пулей побежала в свою комнату. — Алло! Валера? Что-то еще случилось?

— Случилось. Только это не Валера, — услышала девушка какой-то знакомый мужской голос. — Здравствуй, Оля.

— Здравствуй…те.

— Уже не узнаешь?

— Борис?

— Нет, это Леня… Клоков.

— …А-а-а… Зачем ты звонишь?

— Соскучился.

— Несмешно.

— А я и не шутил.

— Леня, послушай, я же просила тебя больше мне не звонить. Неужели непонятно, что я не хочу с тобой общаться?

— А я