— Да ты че? Зубами-то зачем?!

— А чтоб злее были! Сидят вот зломышленники дома, ничего не боятся, а тут вдруг из-под земли такой секретный агент выскочит и давай всех кусать!

— Страшное дело, кум! Хорошо, что мы не зломышленники!

— Да уж… Гля, маленький-то как на нас зыркнул! Он у них, говорят, самый секретный! Первый помощник господина Ле Мортэ!

— Пойдем-ка, кум, от греха подальше.

Я задумчиво почесал затылок. Однако… Фантазии наших добрых граждан иногда поражают своей замысловатостью. Надо будет рассказать Ле Мортэ, какими монстрами представляют его служащих в народе.

— Я-то, может, и невежественный, — отбивался между тем Николас от распалившегося изобретателя, — но я знаю, что судно надо испытывать всерьез. Потому как пусть лучше оно развалится в прибрежной водичке, чем посреди моря. А ты над ним трясешься, как наседка над яйцами! Нам нужно точно знать, на что способен корабль.

— Теперь узнал, что им можно прошибать стены домов, да? — ехидно зашипел Архимед. — Пошли расскажешь все это королеве. Ее величество будет рада узнать, что весь этот бедлам всего лишь испытания корабля!

Сказать, что Анна разозлилась, будет неправильно — она и до этого момента пребывала, мягко говоря, не в самом радужном расположении духа. Точнее будет сказать, что появление Архимеда и Николаса ничуть не улучшило ее настроения, да и путаные объяснения обоих мало этому способствовали. Я уже приготовился к тому, что нарушителей спокойствия отправят прямиком в темницу (а возможно, за компанию и нас с Андрэ), но жалкий вид побитого и вымокшего насквозь Николаса смягчил гнев королевы. По дороге в кабинет она сдала ярла на руки кому-то из слуг с поручением выдать ему полотенце и сухую одежду.

— И что мне с вами теперь делать? — мрачно поинтересовалась Анна, когда Николас присоединился к нам в кабинете. — Я ведь предупреждала — проводите испытания за городом!

— Я там и проводил, — не менее мрачно буркнул Николас. — Ваше величество, это был самый натуральный несчастный случай! От аварии ни один механизм не застрахован.

— Если ты проводил испытания за городом, то… — глаза у Анны стали совсем как в те времена, когда Мордаун превратил ее в лягушку, — это значит…

— Ну да, — покаянно развел руками Николас. — Они потому так и взбеленились, что я почти все лавки от городских ворот до площади с землей сровнял. Ну и балконы, крылечки и прочее… и стены кое-где попортил…

— И при этом корабль остался цел?! — радостно воскликнул Архимед. — Вот что значит — качественная работа! Я был уверен в своей малютке!

— Да уж! — оживился и Николас. — Я думал, после первого же удара корабль развалится, а ведь выдержал все!

Анна пошарила рукой по столу, но все тяжелые «снаряды» были израсходованы на меня. Осознав себя безоружной, королева уткнулась лицом в руки и всхлипнула:

— Идиоты! Чему вы радуетесь?! Если бы ваша проклятая посудина развалилась еще за городской стеной, весь ущерб был бы в деньгах, ушедших на ее постройку! А теперь мне придется выплачивать компенсацию всем жителям этой улицы! Мы столько трудились в эти два года, ночами не спали, старались придумать, как залатать дыры в бюджете, и вот — опять! Уйдите с глаз моих! А то я за себя не ручаюсь!

Дважды приказывать не пришлось — и ярл, и изобретатель только и мечтали оказаться подальше от разгневанной королевы. У меня между тем появление странного корабля пробудило некоторые мысли — без сомнения авантюрные… да что там — просто самоубийственные, но очень заманчивые.

— А что, их лодка и на самом деле летает?

Анна бросила на меня сердитый взгляд, без слов сообщивший, что она думает о летающих лодках, их изобретателях и моем неожиданном интересе к этой теме. Но Коллет, видимо, догадалась, что мною движет не праздное любопытство, и ответила:

— Я бы не назвала это настоящим полетом — в небо их лодка не поднимается. Каким-то образом Архимед создает несколько маленьких ураганов, которые и держат лодку примерно в двух-трех ярдах над землей. Видимо, он заключил в днище лодки демонов, которые непрерывно дуют вниз со всей силы. Я же говорю — он сильный колдун, хотя почему-то бесится каждый раз, когда я его так называю.

— В двух ярдах над землей, значит… А над водой?

— Над водой пока лодку не испытывали — лед ведь еще не сошел. Но Архимед утверждает, что и над водой тоже.

— Если подумать, то это и неважно. В воде лодка все равно не утонет — она же деревянная. Надо только убедить Архимеда установить мачты…

В ответ на недоуменные взгляды Коллет и Анны я торжественно произнес:

— Ваше величество, у меня есть план, который одновременно поможет мне в скорейшем времени вернуть человеческий облик и решит часть финансовых проблем королевства!

— Ты имеешь в виду пресловутые золотые таблички?

Не обращая внимания на скептический тон Коллет, я кивнул и продолжил:

— Как я понимаю, в общих чертах фру Бокомялле поведала вам о семейном предании. И вы отнеслись к нему именно как к семейному преданию — с интересом, но интересом отнюдь не практичным. Возможно, потому, что знаете историю не полностью.

— Полностью или нет — какая разница? — пожала плечами Анна. — Эти таблички утеряны несколько сотен лет назад. И даже если нам удастся их разыскать, пара пластинок золота — капля в бюджете.

— Разница большая! — возразил я. — Все началось с гобелена, сотканного неизвестной женщиной несколько столетий назад в одном из крохотных городков на берегу Норвежского моря. Соткала она его, дабы увековечить знаменательное событие — возвращение из похода трех драккаров с лучшими мужчинами города. Я сразу подумал: что же тут знаменательного? Ведь викинги регулярно выходили в море и пусть не всегда, но достаточно часто возвращались. Возможно, вы не знаете, а я вот совершенно случайно выяснил — в тех краях и особенно в те времена искусство гобелена было распространено очень слабо. С чего бы этой достопочтенной фру затевать канитель?

Я обвел взглядом слушателей и, довольный эффектом, заговорил снова:

— Начнем с того, что эти драккары уже никто не ждал! Отправившиеся по вполне обыденным делам — в очередной набег — викинги пропали почти на три года, и их не только успели оплакать, но и, если честно, порядком подзабыли. Во всяком случае, некоторые из суровых мореходов обнаружили, что их жены успели побыть вдовами и давно уже не их жены. Впрочем, по традиции тех мест вдову погибшего брал в жены его младший брат, так что, в конце концов, особых конфликтов не возникло — все равно ведь женщины остались в семье. Опять же, по всякому выходило, что пропадать невесть где три года и даже весточки домой не послать — это форменное свинство. И много скалок было сломано о рогатые шлемы со словами «Где ты шлялся, козел?!». Не помогали и рассказы о дивной стране, куда корабли занесло ураганом, и о странных людях с красной кожей, что населяют те места. Тем более что вернулись горе-путешественники без добычи. Правда, не все…