Нэш шлепнул шапочкой по колену, стряхивая снег.

— Вы тут одна? — Он нахмурился, заглядывая мимо нее в темную глубину магазина.

Сара заправила выбившуюся прядь волос за ухо и при этом заметила, что рука у нее дрожит. Она торопливо опустила руку и сжала пальцы в кулак, потом стиснула обе руки вместе.

“Дарвон”.

Она старалась не принимать лекарство, пока работала в магазине: оно вызывало слишком сильное отупение. Но иногда потребность в нем оказывалась слишком сильной. Ее мучили затяжные боли в затылке и в спине, у нее начиналась мигрень, казалось, что без таблеток она просто не продержится.

Нэш подошел ближе, оглядывая — явно без особого восторга — ближайшие к нему вешалки с одеждой.

— Что-нибудь ищете? — спросила Сара.

Он взглянул на нее, потом опять на ряды вешалок с одеждой.

— Костюм. Я ищу пиджачную пару и рубашку в тон.

— Пиджачную пару? — переспросила она.

Сара знала, что такие костюмы они не могут себе позволить отдавать даром.

— Может, твидовую? — продолжал Нэш. — С рисунком в елочку.

Пиджачная пара с рисунком в елочку и рубашка в тон. Заказ принят.

Сара ретировалась в глубину магазина.

— Надеюсь, мы тут что-нибудь найдем, — сказала она, стараясь раздвинуть висящие плотной стеной костюмы.

Взлетело облако пыли. Она чихнула. Потом еще и еще раз.

— Будьте здоровы.

— Извините.

— Будьте здоровы.

Нос у нее все еще чесался, но Сара продолжила поиски, стараясь более аккуратно передвигать вешалки на штанге. Все, что попадалось под руку, казалось ей неприглядным. Мириам на днях говорила, что пора избавиться от неходовой одежды, занимающей слишком много места на вешалках, и она была права. Надо всерьез заняться разборкой.

— Извините. Мне кажется, у нас…

— Вот.

Оказывается, Нэш уже успел вновь напялить свою бейсбольную шапочку. Он пробрался к ней и, вытянув руку, снял с общей вешалки коричневую пиджачную пару с “искрой” из толстой белой нитки. Он зацепил плечики за штангу.

— А может, вот этот? — Он вытянул бежевый костюм из ткани в рубчик, осмотрел его и повесил рядом с коричневым.

Далее последовал костюм в клеточку — темно-синий с красным. Нэш ребром ладони смахнул с него пыль. При этом в нос им обоим ударил затхлый запах старой, пропитанной потом одежды.

Сара дала себе слово разобрать весь запас в задней части магазина, как только он уйдет.

— Что вы об этом думаете? — спросил он, подцепив указательным пальцем все три костюма.

— Я не знаю…

Нэш по одному приложил костюмы к себе, прижимая их подбородком. Сара отошла на три шага в надежде, что он пойдет за ней.

— Возможно, у нас найдется что-нибудь получше… Надо посмотреть в той части магазина.

Он не двинулся с места, любуясь костюмами, поворачивая их то так, то этак.

— Трудно будет переплюнуть таких красавцев.

Так, стало быть, выманить его в переднюю часть магазина не удастся.

— Придется мне их примерить, — объявил Нэш, — тогда вы поможете мне выбрать. — Он поднял вверх последний костюм. — Мне нравится коричневый, но что ни говори, а все-таки с шотландской клеткой ничто не сравнится.

Сара только усмехнулась и беспомощно пожала плечами.

— Примерочная вон там, — и она указала на тесаную нишу, отгороженную от основного помещения светло-голубой пластиковой занавеской для душевой.

Держа в руке костюмы, Нэш с трудом выбрался из своей куртки.

— Вот, — и он протянул куртку ей, — посторожите ее пока.

Сара взяла куртку, все еще хранившую тепло его тела, и перекинула ее через руку. Нэш двинулся к примерочной, и тут колокольчик над входной дверью опять звякнул.

— Сегодня будут заморозки, — объявила старуха, заходившая в магазин раза два в неделю.

Многие покупатели были здесь завсегдатаями. Они заходили поболтать, посмотреть новые поступления, выпить кофе, который у Мириам никогда не переводился.

— Есть что-нибудь новенькое? — спросила скрюченная артритом старушка, переминаясь с ноги на ногу.

Сара ничего о ней не знала, если не считать того, что ее зовут Рути и что она обожает яркую одежду с блестками.

— Вчера поступила блузка с люрексом. Сара отложила ее специально для Рути, как только увидела. И теперь, обогнув застекленный прилавок, она повесила куртку Нэша на спинку стула, а сама принялась рыться в большой картонной коробке, пока не нашла блузку. Она разложила ее на прилавке. Даже в полумраке блузка поблескивала и переливалась.

— О!

Благоговение, прозвучавшее в голосе старухи, вызвало у Сары улыбку. Она следила за тем, как узловатые пальцы Рути разглаживают фактурную ткань.

— Красота, а? — спросила Рути. — Смотрите, как блестит!

— Я так и думала, что вам понравится, — сказала ей Сара. — Упаковать вам?

— Спасибо, дорогуша.

Сара даже вообразить не могла, что Рути делает с блестящими одежками, которые уносит из магазина. Многие из них невозможно было даже натянуть на ее массивную фигуру.

— Ну разве это не великолепно?

Сара и Рути дружно обернулись и посмотрели на Нэша. Он стоял посреди магазина, широко расставив ноги, в одних носках и раскинув руки в стороны.

Рукава пиджака обрывались на добрых четыре дюйма выше его запястий. Между носками и штанинами оставалось три дюйма голой волосатой кожи. Он должен был выглядеть полным идиотом, да он и выглядел идиотом, тут двух мнений быть не могло, но не полным идиотом. Он выглядел… восхитительно.

Рути даже не пыталась сдерживаться. Она схватилась за грудь и громко рассмеялась. Она захлебывалась смехом. Она заливалась хохотом.

— В чем дело? — с оскорбленным видом спросил Нэш. — Вы хотите сказать, что коричневый — не мой цвет?

— Прелесть. — Рути покачала головой из стороны в сторону. Ее объемистая грудь колыхалась, из глаз текли слезы.

Сара сдерживалась из последних сил, прижимая пальцы ко рту.

Нэш подбоченился и заявил:

— Да будет вам известно, что в прошлом году меня избрали самым элегантным мужчиной в Чикаго.

С этими словами он обиженно удалился обратно в примерочную.

Сара с Рути переглянулись и дружно рассмеялись.

— Этот парень — просто прелесть, — сказала Рути, утирая слезы. — Просто прелесть.

— Так нельзя говорить, — сказала Сара. — Вот маленькие дети — это прелесть. Или, скажем, котята или щенята — тоже прелесть.