– Что‑то не слышу в твоих словах особой радости от этого.

Он встал с кровати.

– Сколько до ужина?

– Полчаса.

– Я в душ. Встретимся на террасе.

Джонатан понимал, что ведет себя как последний негодяй, но ему очень хотелось спрятаться от мира. А особенно – от Лизетт.

Сегодняшнее происшествие напрочь выбило у него почву из‑под ног. Он‑то думал, что у него есть время. Он думал, что ухудшение наступит ближе к концу. Но он ошибся. И его время истекает. Возможно, они с Лизетт создали новую жизнь. Но если нет, может, это и к лучшему.

Хотя у него не было ни малейшего желания сидеть за романтическим ужином, он все же не мог бросить свою жену, поэтому он присоединился к ней, как обещал. От его внимания не укрылось, что за ужином Лизетт выпила три бокала вина. Сидя напротив, он размышлял о том, что сегодня испытал страдания не только он. Лизетт наверняка испугалась, но она стойкая. Она сумела сохранить присутствие духа и сделала что должно.

Джонатан мечтал, чтобы этот ужасный день поскорее закончился. От мысли, что он ляжет в кровать с Лизетт под боком, на его душе стало чуть спокойнее. И к нему пришло осознание того, что он всем сердцем любит свою жену. Он представил, как они будут ласкать друг друга, и тут же задался вопросом: а вызовет ли он у нее такую же страсть, как прошлой ночью? Ведь сегодня он проявил себя не лучшим образом. А мужчина всегда хочет казаться сильным. Вдруг она станет думать о нем плохо? Он тут же отбросил от себя эту мысль.

Джонатан немного поел, но на десерт – манговое сорбе с песочным печеньем – его уже не хватило, так как он утратил аппетит вместе со своей верой в будущее. Горничная сновала туда‑сюда, принося различные блюда и убирая грязную посуду, и ее появления скрашивали неловкое молчание.

Наконец ужин закончился, однако они остались сидеть за столом. Джонатан снова погрузился в тяжкие думы. Его жена. Его компания. Его сестра и Джей Би. Его отец. Как они справятся? Попытается ли Хартли захватить власть? Мотивы брата до сих пор остаются тайной. И вообще, зря он попросил Лизетт о помощи. Она не заслуживает такого. Ей нужен здоровый муж. Который даст ей много детей, дом, полный радости, и долгое счастье.

Джонатан настолько пал духом, что едва справлялся с навалившимся отчаянием. Он резко встал и бросил на стол салфетку.

– Я иду на прогулку, – мрачно произнес он. – Не жди меня.

– Я могла бы пойти с тобой.

Он повернулся к Лизетт спиной и после секундной паузы сказал:

– Не надо. Я хочу побыть один.

Лизетт прошла в дом. Муж четко дал ей понять, что ему неприятно ее общество, и это причинило ей острую боль. Однако она понимала, почему он отталкивает ее от себя, хотя и не была психологом. Возможно, только наедине с собой он сможет разобраться в тех переменах, что происходят в его жизни. Сегодняшнее происшествие на катере могло напугать кого угодно. А для человека, привыкшего держать в руках нити своей судьбы, оно наверняка стало катастрофой.

Она устроилась в гостевой напротив главной спальни. Ощущение пустоты в душе не проходило. Переодевшись в изящную ночную сорочку, специально купленную для медового месяца, она села на кровать, привалилась к изголовью и попробовала читать один из последних бестселлеров, произведение ее любимого писателя‑юмориста. Но когда поймала себя на том, что в третий раз читает одну и ту же страницу, она сдалась.

Неожиданно зазвонил ее мобильный. Номер был незнакомым, но звонили, судя по коду, из Чарльстона. Она нажала кнопку приема.

– Алло?

После короткой паузы на том конце прозвучал мужской голос:

– Лизетт, это Хартли Тарлтон, брат Джонатана.

Она довольно громко охнула.

– А почему ты звонишь мне? Откуда у тебя мой номер? – Она пришла работать в «Судоходную компанию Тарлтон» еще до того, как Хартли исчез, поэтому они, естественно, были знакомы. Но не настолько близко, чтобы болтать по телефону.

– Мэйзи дала. Послушай, Лизетт, мне надо знать, что там у Джонатана. Ведь у него проблемы, да? Расскажи, что происходит. Мэйзи говорит, что он болен.

– Почему ты решил, что у него проблемы? – Лизетт насторожилась, выискивая в его словах враждебные намерения.

– Он мой близнец, – ответил Хартли. – Мы всегда чувствовали друг друга. Поэтому хватит тянуть время. Мне надо знать.

– Зря ты мне позвонил, – сказала Лизетт как можно жестче, хотя ее всю трясло. – Спрашивай у своей сестры.

– Я спрашивал, черт побери. Мэйзи описала ситуацию вкратце и сказала, что все подробности знаешь только ты.

– Ну, она ошибается. Твой брат не из тех, кто открывается людям. Или ты об этом забыл?

– Я ничего не забыл.

– Все, я заканчиваю разговор, – прошептала она. – Джонатан придет в ярость, если узнает, что я общаюсь с тобой. Что бы ты там ни натворил, ты очень сильно обидел его.

В тишине, воцарившейся на линии, она слышала дыхание Хартли.

– Повод для обиды есть не только у Джонатана, – наконец тихо произнес он. – Тебе такое в голову не приходило? Если у тебя есть сердце, пообещай мне, что дашь мне знать, когда ситуация ухудшится. Я должен быть с ним. Прошу тебя.

– Ничего не могу обещать.

– Я люблю его. – Помолчав, он добавил: – Сохрани мой номер.

Лизетт знала, что сохранять его номер не следовало бы. Она знала, что это неправильно. Но она вдруг почувствовала мощную духовную связь с близнецом Джонатана.

– Хорошо. Вот это я тебе обещаю, Хартли. – Она, пока не передумала, поспешила нажать на кнопку отбоя.

После странного звонка Хартли Лизетт долго ворочалась в постели, но все же заснула. Внезапно ее разбудил какой‑то шум.

– Это я, – успокоил ее Джонатан и, подхватив на руки, понес в спальню. – Извини меня. Я вел себя как мерзавец. Я не могу спать без тебя.

Она прижалась к нему, испытывая небывалое облегчение.

– Не отталкивай меня, пожалуйста. – Ей хотелось добавить, как сильно любит его, но она промолчала.

– Попробую.

– Как ты себя чувствуешь? – Лизетт помнила, что Джонатан просил ее не задавать ему вопросов о его здоровье, просто ее потребность узнать была сильнее, чем боязнь разозлить его.

Джонатан чмокнул ее в лоб и положил на кровать, потом лег рядом.

– Замечательно.

Она скептически изогнула одну бровь.

– Точно?

– Точно.

– Ты договорился насчет самолета? – спросила она.

Он кивнул.

– Нам надо быть в аэропорту к десяти тридцати, чтобы успеть пройти таможенный контроль.