— А это точно не Изя? — осторожно поинтересовалась Соловейка.

— Не он, — отрезал Илюха. — Если мы еще друг другу начнем врать, так далеко тогда не уедем. Его кто-то подставил, как до этого подставил Мотю.

— А кто?

— Если бы я знал, — протянул Солнцевский.

— Вообще-то это было в стиле нашего рогатого друга, — резонно заметила Любава.

Илюха прикидывал и так и сяк и наконец был вынужден признать правоту коллеги.

— Как бы то ни было, он все-таки свой и выручать его нужно, — наконец изрек старший богатырь. — Вот вытащим из кутузки, тогда и разберемся, сам он шалил или кто-то вместо него по луноликим и несравненным шастал.

— Может, ты и прав, — не стала спорить с коллегой Соловейка. — И что мы предпримем?

В данный момент Илюхе больше всего хотелось, чтобы в комнате был кто-нибудь третий, способный ответить на такой не очень замысловатый вопрос. Поскольку был вынужден признаться самому себе, что понятия не имеет, что делать дальше. В их маленькой, но весьма сплоченной команде действительно было некоторое распределение обязанностей. И в этом распределении все интриги, хитрости, ловушки и прочие атрибуты контрразведчика были на плечах старого черта. Именно на него так рассчитывал Илюха в деле выявления супостата. То, что это был кто-то из жителей «Иноземной слободы», Солнцевский ни капли не сомневался. Но вот кто именно? В данной ситуации права на ошибку у него не было.

Ну а помощи со стороны Любавы в этом щепетильном деле ждать не приходилось. Это была игра явно не на ее поле, слишком уж прямая и бесхитростная была бывшая разбойница. Поэтому в такой сложной ситуации Илюха выбрал самый логичный и, несомненно, правильный путь:

— Пропустим по бутылочке пивка на сон грядущий.

— Э-э-э... — протянула Соловейка в недоумении.

— Ну ты же знаешь народные мудрости: «утро вечера мудренее», «никогда не делай сегодня того, что можно отложить на завтра» и прочие высказывания на эту тему. А так как против народа не попрешь, то предлагаю воспользоваться мудростью предков и отправиться спать.

Соловейка спорить с народом тоже не захотела и последовала совету Солнцевского. Тем более что пиво «Любава легкое» и вправду пришлось ей по вкусу.

* * *

В этот день Илюха решил встать попозже, о чем намекнул Соловейке. Та, в свою очередь, ввиду сложной международной обстановки, пошла ему навстречу и чуть ли не в первый раз за все время не разбудила его засветло своим молодецким свистом.

Несмотря на народную мудрость, шибко светлых мыслей в голове Солнцевского за эту ночь не прибавилось. Нет, конечно, старые задумки, как то: набить морду каждому послу по очереди или, скажем, подпалить всю «Иноземную слободу» с четырех сторон, никуда не делись. Но вот тонкого плана по выявлению конкретного супостата, виновного в их проблемах, и по вызволению друга из неволи у него не появилось.

Тогда, чтобы выйти из творческого кризиса и дать возможность хаотично бродящим в голове мыслям выстроиться в стройные ряды, Солнцевский решил немного расслабиться. Для достижения задуманного подходило два варианта: или крепко выпить, или замотать себя до изнеможения в спортивном зале. Илюха выбрал второе, тем более что первый вариант всегда можно призвать на помощь в виде резервного.

Выполнял задуманное Солнцевский неторопливо и основательно. Для начала принял тонизирующий холодный душ (зря строил, что ли!), потом наколол дров и затопил баньку (а это уже не мытье, а целый обряд) и уже только после всего этого приступил к тренировке.

Огромный амбар, уже давно перепрофилированный под спортивный зал, был оборудован по последнему слову средневековой техники. Это был, конечно, не «KETTLER», но все было выполнено Захаром и его ребятами на совесть. Обычно в зале тренировалось много народу, разудалые богатыри лихо тягали тяжелое железо, наращивая и без того значительную мышечную массу. Но с того момента, как «Дружина специального назначения» была отстранена от дела, зал стоял пустой.

Илюха привычно намотал защитные бинты на руки и принялся за дело. Трещали блоки, стонали канаты, но и те и другие выдержали натиск бывшего чемпиона. Короткий отдых, и снова в бой с тяжестями. Наконец, согнав десять потов, Солнцевский немного успокоился и приступил к водным процедурам. До душа идти было лень, так что в дело пошла кадушка воды, которую бывший борец с огромным удовольствием вылил на себя.

Натруженные мышцы приятно гудели, упадническое настроение решительно отступило, чего, собственно он и добивался. Илюха прислушался к своим мыслям и обнаружил их в полном порядке. Четкие, ровные, стройные. Одна беда, все они крутились исключительно вокруг силового решения проблемы. Причем взятие языка и допрос с пристрастием были одним из самых гуманных вариантов.

— Ничего, в баньке попарюсь, авось чего-нибудь придет в голову, — буркнул Илюха, решив, пока баня не готова, чтобы не остывать, поразмяться с булавами.

Год назад, когда он прибыл в Киев и устроился богатырем, то понял, что ни меч, ни копье, ни лук ему не подходят. Другое дело палица, она и удобнее, и не порежешься, и на знакомую бейсбольную биту несколько похожа.

Кто-то из богатырей показал ему технику боя с булавой, и Солнцевский отточил ее до автоматизма. Позднее он даже усовершенствовал ее и, справедливо рассудив, что вторая рука сачковать не должна, добавил в свой арсенал булаву вторую.

Вот как раз с ними и развлекался Солнцевский во дворе «Чумных палат», когда ворота еле слышно скрипнули и на пороге оказались все три былинных богатыря собственной персоной. Судя по топоту десятков ног за оградой, вместе с ними прибыло никак не меньше сотни ратников.

Илюха, словно на показательных выступлениях, ввернул два абсолютно бесполезных в бою, но весьма эффектных финта с выпадом и остановился шагах в пяти от вошедших. Гости казались смущенными, глаза прятали, нервно теребили мысками сапог дорожную пыль.

Илюха тут же все понял.

— Я или Любава? — холодно поинтересовался он, поигрывая бицепсами.

— Любава, — после некоторой паузы молвил Добрыня.

— А когда за мной придете, с собой все три сотни приведете?

— Так... — попытался что-то объяснить Алеша, но тут же смутился, покраснел и замолчал.

— Давайте я попробую угадать, — голосом директора школы, распекающего нерадивых учеников, начал Солнцевский, прохаживаясь вдоль понурившихся богатырей. — Сегодня ночью куча свидетелей видела, как младший богатырь Любава творила вендетту по отношению к представителям «Иноземной слободы». Имеются улики и должным образом оформленные свидетельские показания. Так?

— Да, — хмуро буркнул Муромец. — Она терем Курвеля Вражинаса подпалила.

— И что, сгорел дотла?

— Нет, только крыльцо.

— Тогда это не она. Моя лучшая ученица и непосредственная подчиненная всегда доводит задуманное до конца. А столько народу с собой привели, думаете, я сопротивление окажу?