Но прошло буквально пять минут с момента его появления на работе, как пришел запрос на виар-консультацию. Сперва Виктор хотел отказаться, но затем подумал, что это будет хоть какое-то развлечение, способное его отвлечь от насущных забот.

Нового пациента, вернее, пациентку звали Сара. В шезлонге на пляже она очутилась спустя считанные секунды после того, как он сам нырнул в виар-пространство. Это была женщина лет тридцати, довольно симпатичная — во всяком случае, ее ава. Темные волосы до плеч и большие глаза. Одета была строго, в длинную голубую юбку и опять же голубую блузку, застегнутую на все пуговицы. Но, несмотря на свой глухой гардероб, смотрелась вполне раскованной, живой, словно пришла к старому другу, а не к психологу.

— Вам комфортно? — спросил Виктор.

— Да. Люблю море и солнце, — улыбнулась она. — Вообще-то я первый раз обращаюсь. Ну, к людям… вашей профессии.

— Могу сказать, что держитесь вы достойно. Увидев вас, я бы никогда не решил, что у этой красивой женщины есть какие-нибудь проблемы. Но раз уж вы здесь, то, наверное, они все-таки есть. Итак, я — весь внимание.

— Друзья и коллеги по работе считают меня чокнутой, — усмехнулась Сара.

— И почему они так думают?

— Наверное… потому, что ради настоящего дела я готова на все.

— Дела?

— Я — пьюр.

Виктор почувствовал, как в груди у него заметался холодок — на том месте, где когда-то постукивало горячее сердце… Он замер, не мог пошевелиться, начиная проваливаться в пустоту.

— Мистер Шварц? — нежный голос пьюра выдернул его из цепких объятий страха.

Виктор постарался выглядеть естественным. Но понимал, что его внезапное оцепенение не осталось незамеченным.

— Это большая честь для меня, Сара. Простите, просто пьюров в моей практике еще не было, — попытался оправдаться он в надежде, что ему это удалось.

— Я думала, психологов со стажем, вроде вас, сложно удивить.

— Считайте, у вас получилось, — улыбнулся он, приняв напускной невозмутимый вид. — Так что у вас за проблемы, с вашим настоящим делом? — спросил он, чувствуя, как по спине в реальности ползет струйка пота.

— Вчера. Во время дежурства. Я едва не разбилась, пытаясь прибыть на место преступления раньше других. Видите ли, наша настоящая служба выглядит далеко не так, как ее показывают в фильмах или видеоиграх. Большую часть времени мы проводим за рутиной. Патрулирование города, бесконечные рапорты, судебные процессы, девяносто процентов которых — это дела о мелком хулиганстве. Смешно сказать, но последнее приносит хоть какое-то удовлетворение. Я уже забыла, когда мне приходилось применять эирган по назначению. Ну и… вчера поступил вызов об ограблении. Я так надеялась, что это дело достанется мне, а в итоге нарушила столько внутренних инструкций. Хорошо еще хоть никто не пострадал, кроме моего аэрокара.

— Понимаю, — покивал Виктор. — Может быть, вам не хватает острых ощущений?

— Каждую неделю десять часов отрабатываю боевые навыки в виаре. Не думаю, что дело в этом.

— Но посмотрите на это с другой стороны. У вас есть хоть какая-нибудь работа. Пусть не идеальная. А у кого она идеальная? — Виктор развел руками. — Вы даже не представляете, сколько людей хотело бы оказаться на вашем месте. Каждый месяц ко мне обращаются три, иногда пять пациентов, которые устали от безделья. Не могут найти себя и понятия не имеют, куда им… хм, приткнуться.

— И что вы им советуете?

— Найти хобби, завести домашнее животное, усыновить ребенка, развлечение. По-разному. Зависит от ситуации.

— А мне?

— Полагаю, вы и сами знаете ответ.

— Значит, виар, — огорчилась Сара.

— А почему нет? Он многим помогает, компенсирует то, чего не достает в жизни. Увы, сколько наша цивилизация не пыталась построить идеальноеобщество, всегда кто-то остается обделенным, всегда кому-то чего-то не хватает. Главное, понять, чего именно вам не достает: запутанных дел или уличных перестрелок, будоражащих кровь. Исходя из того, что я услышал, скорее первого. Поэтому на вашем месте я бы нашел стоящую детективную игрушку и периодически погружался бы в нее с головой. Только без фанатизма, разумеется. Больше я вам ничего посоветовать не могу. Обычно в таких случаях я еще выписываю легкие успокоительные, но у вас же есть дизэмпатик, поэтому не вижу никакого смысла назначать вам что-либо, кроме виара.

— То есть я не чокнутая?

— Нет. Конечно, нет.

Виктор осознавал, что сеанс был одним из самых скоротечных в его практике. Но ощущался так, будто наедине с пьюром пришлось провести целую вечность.

После того, как пациентка из чистого корпуса наконец-то испарилась с виртуального пляжа, Виктор сдернул виар-очки и тут же бросился к окну, чтобы глотнуть свежего воздуха. Спина взмокла от пота, дышать стало тяжко, а по телу словно бегали пауки, перебирая мохнатыми лапами.

Ему давно не было так страшно. Он все время прокручивал в памяти беседу с пьюром — гонял ее туда-сюда, останавливал, ускорял и замедлял, словно файл звукозаписи, в попытке найти слова, способные его выдать. И ни о чем больше не мог думать.

Нервно дернув створки, а затем и пуговицы на груди, он высунулся из окна и едва не вывалился наружу, лихорадочно хватая ртом прохладный утренний воздух. Страх, заставляющий цепенеть, и неистово стучащее сердце… Виктор прекрасно знал, что с ним происходит.

Паническая атака. Самая обыкновенная паническая атака, столь часто приходящая к его пациентам, а теперь посетившая и его самого. Из-за грядущей сделки он и без того был на взводе. А внезапное появление пьюра… Одно на другое. Новый клиент лишь столкнул его с грани нервного срыва, где он, словно канатоходец, балансировал последние несколько часов.

Виктор еще немного подышал, а затем устроился за столом и выдвинул средний ящик, где лежал квадратик блистера с успокоительным и поблескивала бутылка виски — непочатая, пленительная, цвета темного янтаря. Ставшая спасением после гибели жены, а затем превратившая его жизнь в сущий ад, когда от пьяного угара он не мог даже вспомнить собственное имя.

Он долго, очень долго смотрел на дно ящика, водя ладонью то над блистером, то над бутылкой, словно над огнем. Но в конце концов резко задвинул ящик, так и не притронувшись ни к чему.

Я горжусь тобой, — сообщил корневой чип.

Да, Аманда бы мной тоже гордилась. Но сегодня немного допинга мне бы, безусловно, не помешало, — вздохнул он. — Юрий больше не связывался?

Нет.

Значит, все остается в силе. Хорошо.

Виктор откинулся на спинку стула, сплел руки на животе и уставился в потолок, пытаясь утихомирить дыхание. Потолок был белым и чистым, посреди него стеклянным цветком висела лампа — такая же древняя, как и стол с несколькими ящиками, как и мягкое кресло для клиентов посреди комнаты.