— Привет.

Шон прибег к своему знаменитому обаянию и ласково улыбнулся.

— И тебе привет. Как поживаешь?

Улыбки в ответ не последовало — лишь спокойный взгляд и бесстрастное «нормально». После чего девочка снова взглянула на Робин.

— Можно мне посмотреть телевизор в другой комнате?

— Если хочешь. — Дурацкий ответ, сокрушенно подумала Робин. — Хотите чего-нибудь выпить? — спросила она, когда Уэнди вышла из гостиной.

Шон покачал головой.

— Я за рулем.

— Я имела в виду кофе или чай. Я все равно собиралась ставить чайник.

— О, в таком случае да, — кивнул он. — Мне кофе, пожалуйста. Без кофеина, если у вас найдется.

— А я выпью нормальный, — отозвался Пол.

Только для того, чтобы доставить лишние хлопоты, возмутилась Робин, уже жалея о том, что проявила светскую учтивость.

Прежде чем приступить к делу, она нашла в шкафу, стоявшем в холле, тапочки, гадая, чего пытается добиться Шон, свалившись на них как снег на голову. Ведь она достаточно подробно обрисовала ему ситуацию.

Несколькими минутами позже вкатив тележку в гостиную, Робин нашла Пола в прежнем положении у камина: руки глубоко засунуты в карманы брюк, лицо непроницаемо. Шон по-прежнему сидел, однако чувствовал себя, судя по всему, уже не так свободно. Робин подала чашки и предложила бисквиты, от которых оба отказались. Усевшись сама, она в полном отчаянии оглядела мужчин, ни один из которых не пытался заговорить.

— Мне казалось, что я все объяснила тебе вчера по телефону, Шон, — сказала она спустя несколько мгновений.

— Да. — Он приподнял плечи в беспомощном жесте. — Просто я хотел тебя увидеть.

— Скажите уж, — резко вмешался Пол, — что хотели проверить, как обстоят дела. Другими словами, вы не очень-то доверяете ей.

Шон, поджав губы, покачал головой.

— Неправда. Я полностью ей доверяю. Но меня совсем не устраивает то, что вы заставляете ее участвовать в серьезном обмане. Я со всей симпатией отношусь к ребенку, но это только ваша проблема. Вы не имеете права вмешивать сюда Робин.

Серые глаза опасно сузились.

— Вот как?

— Прекратите, вы оба! — Робин была слишком возмущена, чтобы соблюдать дипломатические тонкости. Она подалась вперед, красный цвет свитера перекликался с румянцем, вспыхнувшим на скулах. — Я не вещь! Я сама принимаю решения! Если ты не в состоянии смириться с ситуацией, Шон… что ж, извини, но менять я ничего не собираюсь.

Последовала тяжелая пауза. Лицо Пола оставалось бесстрастным, на лице Шона была написана покорность судьбе.

— Тем не менее, я думаю, что ты не права, хотя, похоже, у меня нет выбора, — сказал он. — По крайней мере, от меня не требуют, чтобы я отказался от всяческих контактов с тобой в последующие три месяца.

Робин не дала себе времени на размышления.

— Конечно, нет. Мы ведь уже назначили встречу на среду!

Шон, смотревший в сторону Пола, казалось, хотел сказать что-то еще, но затем, по-видимому, передумал и взглянул на настенные часы.

— Мне пора ехать. В пять у меня назначена встреча.

Робин встала, стараясь не смотреть на Пола.

— Я тебя провожу.

Только оказавшись в холле, она осмелилась сказать:

— Тебе не стоило приезжать, Шон. Это ничего не изменит.

— Стоило, — уверенно ответил он. — Я должен был уяснить для себя, что происходит на самом деле.

Робин и самой хотелось бы это знать.

— И к какому выводу ты пришел? — спросила она, избегая его взгляда.

— Думаю, твой муж пойдет на все, чтобы разлучить нас.

Ее сердце на мгновение замерло, а затем пустилось вскачь.

— Но зачем?

— Ты нужна ему, чтобы заботиться о ребенке. Не исключено, что он хочет возобновить супружеские отношения.

— Сначала ему придется меня связать! — воскликнула Робин, желая быть настолько же уверенной в этом, насколько горячо прозвучало сказанное. — Я ни за что здесь не останусь после того, как состоится удочерение. У меня своя жизнь.

Шон одобрительно кивнул.

— Продолжай так думать и впредь.

У двери он с чувством поцеловал ее. Закрыв за ним, Робин постояла несколько мгновений, приводя в порядок мысли. Шон, конечно, прав. Полу нужна постоянная мать для Уэнди, чтобы девочка могла вести такую жизнь, которой он для нее хотел. А кого он найдет лучше жены, не только уже успевшей привязаться к ребенку, но и по-прежнему физически привлекательной для него?

Ему даже не придется повторять клятвы перед алтарем — вот в чем заключается отличие их возможной второй попытки от первой.

Если бы это было не ради Уэнди, она не колебалась бы ни мгновения. Но в противном случае ее вообще здесь не было бы. Заколдованный круг какой-то, — сокрушенно подумала Робин. А, в конечном счете, все сводится к одному: готова ли она поставить интересы ребенка выше собственных?

Она вернулась в гостиную, так и не придя ни к какому решению. Пол уже задвинул шторы и включил настольные лампы.

— Определенно не твой тип, — заявил он.

— Уж не твой — это точно, — подхватила она. — И я не собираюсь обсуждать достоинства соперников.

— Значит, ты считаешь, что и я не лишен некоторых достоинств?

— Конечно. — Робин, радуясь предлогу, принялась собирать чашки и блюдца. — Немного найдется мужчин, которые взвалили бы на себя такую ношу.

— Я сделаю все, что от меня потребуется, — сказал Пол. — Как, рано или поздно, и ты.

Чашка, которую она ставила в этот момент на тележку, со звоном упала, кофе, оставшийся на дне, разбрызгался. Робин осторожно поправила ее и промокнула брызги салфеткой, обдумывая достойный ответ.

— Ты слишком самонадеян. — Единственное, что пришло ей в голову.

— Не думаю. Тебе самой не по душе прерывать отношения, которые уже налаживаются.

Робин неверной рукой отвела со лба прядь волос.

— Я всегда смогу вас навещать.

— Никаких полумер я не признаю.

— Придется. — Она начала толкать тележку по направлению к двери, но остановилась, когда Пол преградил ей дорогу. — Я все сказала, Пол!

— Я тоже, — заметил он с убийственной мягкостью. — Я не позволю тебе уйти к нему, Робин. Ты нужна здесь.

Стоя перед ней, высокий, мрачный и неподвижный, он заставлял ее сердце биться с бешеной скоростью.

— А как насчет моих нужд? — хрипловато спросила Робин и увидела, как его рот растянулся в улыбке.

— Об этом я позабочусь.