Опять же, кажется, у новенького есть деньги…

В конце концов – живи и другим дай. А все, что у этого полукровки за душой, его и не касается.

– Покажу, где переночевать можно, – негромко проворчал он, прикрывая губы краем тарелки. – Особенно, если монета в кармане завалялась. Слышал, умельцы на продажу гамаки в технических тоннелях вешают или свои койки за плату сдают таким, как… новеньким, в общем. На первое время топчан в подвалах и вовсе за бесценок снять можно.

– О, друг!.. – Потешный полукровка с чужеродным именем расцвел, широко улыбнувшись. – Ты меня спасаешь!

– Да подожди ты, – цыкнул на него Гао, затравленно обернувшись. Если хозяин увидит, как он тут болтает с посетителем, накостыляет по шее, лишив завтрашнего обеда. – Рано пока благодарить-то… Через пять часов приходи, когда смена закончится. Отведу тебя в жилые отсеки, может, и придумаем что-то…

– Конечно, приду! – уже чуть тише восторжествовал Йен, благоразумно понизив голос. Он сдвинул лежащую на столе ладонь, оставив на пластиковой поверхности блестящую монету номиналом в цзяо. – Вот, возьми. Купишь мне пару упаковок свежей лапши… ладно? А сдачу оставь… за хлопоты.

– Ладно… – Рука Чи Вая змеей метнулась вперед, кругляш исчез в пальцах. – Ты только смотри… аккуратнее будь, ладно? Патрулям военным попадаться не вздумай, они бездельников не любят…

Пряча деньги за пояс, Гао загордился тем, как сумел завуалировать предупреждение. Благовоспитанно не дал понять, что раскусил тайну Дениса, и от опасности одновременно уберег. День, определенно, складывался очень удачно!

Собрав вещи, Йен встал из-за стола, и только теперь Чи Вай оценил, как тот высок. Непросто будет такому «таракану» прятаться в толпе, вот что сказал бы отец… Но это уже не проблемы поваренка. Кивнув новообретенному приятелю, Денис вышел из «Гнутого моста», стараясь ни с кем не встречаться взглядом.

А Гао, сидящий перед опустевшими тарелками, только сейчас осознал, что впервые с его прибытия на комбайн ему встретился тот, кто не наорал и не ударил. Кто-то по-настоящему добрый, хоть и смешной.

Конура оказалась тесной, вонючей, но зато изолированной от низкого коммуникационного тоннеля самодельной дверью из тонкой фанеры.

Бросив мешок на узкий топчан, явно не рассчитанный под его рост, Листопад брезгливо покосился на единственную лампочку на шнуре без изоляции. Если он хочет стать своим среди местных «тараканов», ему придется оперативно учиться прятать презрение. Придется научиться жить здесь, снося тягости и нестерпимую вонь. Придется научиться не вызывать подозрений у тех, кто за подобную каморку готов зарезать.

Сначала ломщик полагал, что новый приятель приведет его в общую каюту, где вдоль стен установлены панцирные койки, а под потолком раскачиваются многочисленные гамаки. Еще дома он внимательно изучил все, что было известно о быте рабочих ПТК, узнав, что сдача своего «официального» спального места внаем – явление распространенное.

Однако вместо этого, получив еще пару монет, поваренок повел его вглубь, на целых две палубы ниже спальных отделений. Тут, среди канализационных труб и систем отопления, ютились «тараканы», а также те, кто по различным причинам искал уединения.

Старый ворчливый хозяин каморки, диалект которого не смогла бы определить даже мощнейшая «наукомовская» «балалайка» Степана, торговался долго и со знанием дела. Но помощник повара тоже был в доле, а потому выступил настоящим риелтором, не уступив старику ни одного лишнего фэня.

Так Листопад обзавелся собственной конурой – тесной, сырой, но личной, укрытой от посторонних глаз. Если верить Чи Ваю, в стоимость «аренды» входила даже мзда военным, потому налетов с проверками можно было не опасаться.

Опускаясь на топчан, Степан осторожно вздохнул.

Он был горд своими первыми приобретениями. Первым являлась каморка, где он мог наконец по-человечески выспаться, собраться с мыслями и подготовиться к новому этапу операции. Приобретением вторым – его сверстник Гао, чье доверие ломщик завоевал самым простым и действенным способом – накормив и поддержав юанем.

Но еще больше черенок гордился тем, что сумел провернуть все за считаные дни – не успел даже пройти азарт от проникновения внутрь комплекса. Только сейчас, ерзая на жестком матрасе и планируя, как будет моститься на этом неудобном лежаке, Листопад смог перевести дух…

Пробраться в комбайн оказалось не так уж и сложно. Но ответственность перед Порфирионом и страх разоблачения висели над парнем настоящим мечом Дамокла, отчего мысли предательски скакали, выбивая из роли невозмутимого молодого чиновника.

После шоу в Абаканском отделении БАРСа его на самом деле отправили на юг. Быстро. Без заминок, промедлений или каких-либо дополнительных проверок. Подлинные документы помощника республиканского министра по информационной безопасности на сибирском пограничье – это как индульгенция Папы Джезе в любой из стран Католического Вуду.

Лишь раз путешествие пришлось прервать, когда вертолет приземлился на пограничной заставе для смены разряженной батареи Ллейтона, но стоянка не заняла и четверти часа.

Вторую остановку сделали уже на внешнем кольце проекта «Илья Муромец», как тот значился в документах министерства безопасности Сибири. Сойдя на землю и чуть не потеряв сознание от чистого, бьющего в голову горного воздуха, Листопад немедленно потребовал транспорт и пару бойцов в сопровождение. По договоренности с китайцами, с севера защиту кольца обеспечивали именно сибиряки, а радиус зоны оцепления составлял не один километр – пешком не разгуляешься.

Военные выделили вездеход: юркий, но шумный и вонючий, работающий черт знает на чем. «Барсы», сопровождавшие министра, оказались молчаливы и нелюбопытны, всю дорогу угрюмо посматривая по сторонам в круговые перископы.

По дороге наткнулись на покинутый пост Казачьего войска – с ходом строительства «Звездного Пути» сибиряки бросали укрепрайоны, за отдельную плату сдавая их поднебесникам, и переносили свой сегмент кольца все дальше на северо-запад. На блокпосту уже возились китайцы – возможно, блиндажи еще послужат охране комбайна по мере неспешного продвижения железной туши.

Узкоглазый офицер документы осматривал бегло, но информацию явно копировал в оперативный центр на борту «Муромца». Именно поэтому, когда вездеход пробрался через буйную речушку, выкатив под стены гиганта, их уже встречали.

Скорость прокладочного комплекса не превышала одного километра в час, что позволяло высаживать солдат или технику со специальных пандусов прямо на ходу. Поэтому, едва вездеход приблизился, ему навстречу выпорхнули два крохотных мобиля, больше напоминающие гольф-кары. В тот же момент с бортов «Муромца» на транспорт «барсов» свелась дюжина массивных «ревунов», управляемых изнутри.

Отделением отряженных для встречи солдат командовал коренастый офицер в чине старшего лейтенанта НОАК. За плечами военных, возбужденные и недоумевающие, под летним солнцем мокли в своих костюмах трое чиновников консульского отдела.