– Не проснется. – Хозяйственный осторожно, хватаясь руками за шипы, поднялся по хвосту на спину дракона, оттуда на крыло. Уперев руки в бока, он внимательно оглядывался по сторонам, снизу поразительно схожий с дозорным пожарником в полной противоогневой амуниции.

– Что там? – Тим задрал голову.

– На море штиль, кораблей не видно, – невпопад ответил Боня и полез вниз, позвякивая мечом о серебро статуи. На хвосте он поскользнулся и грузно плюхнулся на песок.

– Не знаю, летало ли раньше это чудо-юдо, а я с его помощью сейчас точно летать научился, – со смехом пожаловался рыцарь мальчику.

Тимыч вытащил из сумки Шута, накачал его. Шут испуганно завертел головой:

– Осы улетели?

Тим несильно похлопал его по звонкому плечу, успокоил:

– Давно улетели, можешь не бояться. Тут другие чудеса. Гляди!

Резиновый мячик поскакал по берегу, высоко взлетая над песком.

– Ишь ты, дракон серебряный! Ишь ты, огонь! – радостно выкрикивал Шутик, запрыгнув на крыло. – Ишь ты, дверь золотая! Ух, большая!

– Какая дверь?! – хором воскликнули Боня и Тим. – Где?

– Там, – Шут ткнул пальцем в каменные стены пещеры, – далеко. Можно пойти посмотреть.

– Ты что, в темноте видишь? – удивился рыцарь.

Шут спрыгнул с крыла на песок, бесшумно подошел к Боне.

– А разве здесь темно? – в свою очередь удивился человечек. – Очень даже ярко, светло, как днем. Сверху печет, спасу нет. Даже жарко.

Тим посмотрел вверх: темно, хоть спать ложись. Ни огонька.

– Как же так, – заволновался Шут, видя недоумение друзей, – на потолке пещеры глаз драконий нарисован, бо-о-ольшой такой и сияет не хуже солнца. Неужели не видите?

Хозяйственный помотал головой:

– Не-а, не видим.

Тим поднял руку, как в школе.

– Я понял. Пещера волшебная, и свет здесь особый, волшебный. Для посвященных. Шутика волшебник выдул, так? Вдохнул в него жизнь, в буквальном смысле вдохнул. И потому Шут сам немного волшебником стал. Я так думаю.

Боня смерил взглядом резинового, поцокал языком.

– Так или иначе, но сейчас, дружок, ты будешь нашими глазами. Пока над землей настоящее солнце не взойдет.

Шутик почесал живот, стряхнул песок.

– Ну и что с того? Оно же сюда не достанет.

– Может, и достанет, – Тим хитро прищурился, – потом увидишь. Пошли к двери.

Шут повернулся и поскакал в темноту. Тим и Боня последовали за ним.

Дверь оказалась такой же, как в пещере Каника.

Высокая, двустворчатая, золотая – так ее описал Шутик. Ему, конечно, было виднее. Потому как сам Тим ничего не видел, ни зги. Рукой – да, потрогал, металл холодил пальцы; нащупал тонкую линию стыка дверных створок: действительно, дверь. Запертая. Помимо всего, оказалось, что в стене не одна, а целых семь золотых дверей! Далеко отстоящие друг от друга, они цепочкой тянулись вдоль озерного берега.

– Ладно, – сказал Бонифаций, когда они вернулись к серебряной статуе, – погуляли и хватит. Двери нам ничем помочь не могут и открывать я их не стал бы, даже если б мог. Не зря этот дракон здесь поставлен, ох не зря! Опять же, невидимый глаз на потолке… Пусть волшебники с ними разбираются, не наше это дело, такие двери взламывать. Вдруг кнопку какую тайную нажмем или чего другое натворим. Ни к чему оно, вовсе ни к чему!

Шут важно покивал, Тим тоже согласился с Боней – угукнул с высоты. Тимыч лежал сейчас на драконьем крыле и усиленно пытался разглядеть на далеком потолке невидимый глаз, однако ничего не высматривалось, одна сплошная темнота. Бонифаций гоголем разгуливал внизу, вслух разрабатывая план переправы через озеро: Шут внимал ему, часто кивая головой. Что-то там в Бонином удалом монологе говорилось о плотах, понтонных мостах, катамаранах – Тим не слушал. Ему стало скучно валяться на холодном крыле и, недолго думая, он пополз по драконьей шее ближе к пламени. Шея оказалась вовсе не скользкой, в крупных чешуйках, об которые удобно упирались Тимкины ноги в мягких сапожках. Тимыч упорно полз вверх и наконец огонь оказался рядом. Факел горящего газа вблизи шипел оглушительно, как гремучий водопад; Тим оседлал драконью голову, представил себе, что он летит на быстром крылатом ящере сквозь грозу, вспышки молний, град и злой дождь.

– Но-о! – завопил мальчик, лихо стуча пятками по острым скулам и плоским открытым глазам дракона. – Вперед, Серебряный! – Он ухватился руками за твердые блестящие усы, как за руль велосипеда. – Мы им покажем, где раки зимуют! Гей-гей!

По правой ноге Тима, по каблуку, что-то ощутимо стукнуло. Тим глянул вниз: толстое серебристое веко закрыло незрячий глаз статуи. Дракон моргнул, словно отгоняя от себя назойливую муху.

– Вай-ай! – Тим поехал по гладкой голове, все быстрей кренясь вправо. – Мама! Падаю!

Руки его разомкнулись, соскользнули с усов, впустую схватили воздух. Пламя заплясало в Тимкиных глазах, мелькнуло вытянутое лицо Хозяйственного – в ушах мальчика зашумел ветер.

– Убился! – взвизгнул Тим и упал. С изрядной высоты упал, часа два летел, так ему показалось. И со всего разгона врезался во что-то мягкое, пухлое. Мягкое громко взвизгнуло и стало жестким, холодным.

– Бр-р, – Тимка сел, обхватил голову руками, – убился. Точно, убился.

– Нет, живой. Шута вот только немного зашиб, а так ничего, живой. – Бонифаций, расставив ноги и сложив руки на груди, недовольно смотрел на Тимку сверху вниз. – Скалолаз он, видите ли. Покоритель вершин. Мальчик-летальчик. Скажи Шуту спасибо, успел он под тебя нырнуть.

– Спасибо, – Тим закрутил головой, – Шутик, ты где?

– Под тобой он, бедняга, – вздохнул рыцарь. – Хотел я из него плот надувной смастерить, чтобы через озеро, значит, а теперь… Э-эх! – Боня с досадой махнул рукой. Тимыч вскочил: действительно, под ним лежал сдутый Шутик. Маленький, жалкий, с выпученными от натуги глазами и с отклеенным клапаном. Тим расстроенно скатал Шута в трубочку и засунул его в сумку вместе с целым насосиком.

– Ты зачем к нему на башку полез? – возмущенно спросил Бонифаций, не меняя позы. – В воду сигануть решил, что ли? Или бабочкой себя вообразил, а? Они-то на огонь в темноте охотно летят, бабочки эти. Но не мальчики же! Что теперь делать будем, не знаю, честное слово. Хорошо хоть насос не раздавил. Это ты молодец, постарался… Выберемся отсюда – починю Шута. Если, конечно, теперь выберемся. Придется ждать, когда Каник нам свет включит. Да-с.

Тим чувствовал себя очень виноватым. Таким виноватым, что даже про драконий глаз, который моргнул, рассказывать не стал, не до того нынче. Возможно, ему просто показалось… Примерещилось. Нет, в любом случае Боню сейчас лучше не трогать, совсем озвереет!