Работал он с воодушевлением. Благодаря «Жупелу» в общем хоре протеста зазвучал и его голос. К тому же участие в этом издании позволило ему сблизиться с кругом ярких художников из распавшегося объединения «Мир искусства».

Видимо, полицию и цензоров «Жупел» разозлил не на шутку. Первый номер журнала был арестован; еще не распроданные экземпляры полиция конфисковала. Та же судьба постигла и второй номер. Третий, вышедший в середине января, оказался последним: издание закрыли. А автора опубликованного в нем сатирического рисунка — карикатуры на Николая II — И. Я. Билибина — арестовали. Редактор журнала З. И. Гржебин до судебного разбирательства дела был помещен в «Кресты».

Однако репрессии властей не остудили желание художников продолжить удачно начатое, по общему мнению, дело, и вместо закрытого «Жупела» в начале 1906 года возник новый журнал примерно того же направления, названный «Адская почта». К уже сложившемуся коллективу присоединились художники Д. Стеллецкий, Ал. Бенуа, Б. Анисфельд, Л. Пастернак и другие. Издателем журнала считался Е. Лансере, а редакторскую политику во многом определял тот же Гржебин.

Для начала мишенью избрали царский манифест, и на обложке первого номера поместили рисунок Стеллецкого с изображением играющего на гуслях Господа и трубящих архангелов. Подпись поясняла: «Радость на небе нового манифеста ради».

Во втором номере журнала был напечатан шарж Кустодиева на председателя Совета министров И.Л. Горемыкина. А в третьем номере были помещены его шаржи на графа А. П. Игнатьева, обер-прокурора Синода К. П. Победоносцева, министра финансов В. Н. Коковцова… Вместе с опубликованными там же шаржами Гржебина они составили сатирический цикл «Олимп».

Большинство «героев» своих шаржей Кустодиев встречал в Мариинском дворце во время работы над картиной «Торжественное заседание Государственного совета…». Запечатленные им граф С. Ю. Витте и генерал от кавалерии А. П. Игнатьев еще недавно красовались на организованной Дягилевым Выставке исторических портретов в Таврическом дворце. Теперь они же, но уже в шаржированном виде, предстали на страницах сатирических журналов — Витте в «Жупеле», а Игнатьев в «Адской почте». И это говорит о том, что к своим сановным «моделям» художник относился без какого-либо пиетета, напротив — весьма критически и с изрядной иронией.

Как и в прошлом году, его неудержимо влекут к себе окрестности Путиловского завода, ставшего одним из центров петербургского революционного брожения. Так появляются рисунки Кустодиева, рожденные непосредственными впечатлениями, — «Забастовка», «Агитатор», «Манифестация».

На очередную выставку Нового общества художников Кустодиев представил «Портрет семьи Поленовых» и еще два портрета — матери, Екатерины Прохоровны, и Л. Альбрехта. Похвал на сей раз не заслужил. Более того, рецензенты обвинили автора «Портрета семьи Поленовых» в приверженности к «варварским контрастам» и отсутствии у него «чувства красоты».

Вот так, размышлял Кустодиев, стоит сделать лишь небольшой шаг от привычной живописи к чему-то иному, стоит отважиться на эксперимент, на поиски более выразительного языка, как тебя тут же превращают в обвиняемого и вершат над тобой скорый суд.

В начале лета Кустодиев уезжает с семьей в свой загородный дом в Костромской губернии — в семье его называли «Терем». Политическая графика ему, по-видимому, наскучила. Хочется уже отойти от политики в сторону, хочется запечатлевать на холсте природу и простых людей. Он вновь бродит с этюдником по окрестностям, пишет деревенские избы, «Дунькину» рощу недалеко от «Терема», церковь села Богородицы.

Иногда выбирается и на охоту. Вот бы еще заполучить в напарники опытного стрелка да с веселым характером. И такой на примете есть — Иван Яковлевич Билибин. Совместная работа в «Жупеле» и «Адской почте» сдружила их. Борис Михайлович атакует Билибина письмами, приглашая погостить у него в «Тереме» с женой и четырехлетним сыном. Заодно и поохотиться. Билибин колеблется, сообщает, что с сыном Шуриком приехать никак не сможет. А сам все же хотел бы и даже с «громадным удовольствием». А пока успешно охотится и в своих угодьях в Новгородской губернии — на уток, глухарей и тетеревов.

«Времена-то какие ужасные, — с несколько наигранным страхом пишет он Кустодиеву. — Еще убьют по дороге к Вам. Придушили Думу; теперь пошли эти военные бунты, ну и зимушка, вероятно, будет у нас! Ожидается всеобщая забастовка. Вторая Дума отложена ко второму пришествию. Что-то будет?»[147]

В том же письме Билибин сообщал, что четвертый номер «Адской почты» конфискован.

Билибин так и не приехал. Но сестра Александра с мужем погостить в «Тереме» не отказались. Воспользовавшись их приездом, Борис Михайлович создает большое полотно — «На террасе». Вся семья собралась за чайным столом. В центре композиции — очень нарядная, в белом платье с воланами, Юлия Евстафьевна. Полуобернувшись, она смотрит на годовалую дочурку, стоящую на полу возле стула и заботливо поддерживаемую няней. Сидящий за столом Кирилл, с недоеденным яблоком в руках, смотрит прямо на зрителя. Муж Александры, В. А. Кастальский, что-то увлеченно рассказывает внимательно слушающим его брату и сестре Кустодиевым.

Себя Борис Михайлович изобразил в профиль, на фоне виднеющихся на заднем плане березок. Картина получилась светлой и безмятежной по настроению.

Внутренний свет исходит и от другого написанного в то же лета полотна — «Сирень», это портрет жены с дочуркой на руках в палисаднике дома Поленовых.

Удачно получился и портрет соседа по даче, потомственного почетного гражданина, владельца винокуренного завода Николая Алексеевича Подсосова. С пышными седыми усами, темнобровый, винозаводчик изображен отдыхающим в кресле на террасе своего дома. Портрет оживляют зелень сада и выступающий из нее флигелек с красной крышей. Как и в картине «Сирень», в портрете Подсосова заметно влияние импрессионизма на живопись Кустодиева.

Собственный дом, который еще надо благоустраивать, подрастающие дети, любящая жена — это и есть простое жизненное счастье, и ради этого стоит работать. Тем более когда работа приносит радость.

Осенью Борис Михайлович получает весьма неожиданный для него заказ, связанный с предстоящим в декабре празднованием 100-летия лейб-гвардии Финляндского полка. Заказ поступил от командования полка, но, несомненно, он был санкционирован на самом высоком уровне, поскольку предусматривал изображение государя императора и наследника престола.

К юбилею Кустодиеву предлагалось исполнить большие портреты основателя полка Александра I, а также Николая II. И, кроме того, картину, изображающую сцену первого представления полку их шефа, цесаревича Алексея, — это событие произошло 12 декабря 1905 года.

Ближайшему царскому окружению и, вероятно, самому Николаю II имя молодого художника Кустодиева должно было быть известно, — благодаря прежде всего его участию вместе с Репиным в создании картины «Торжественное заседание Государственного совета…». Кустодиев все же писал для этого полотна портрет председателя Совета великого князя Михаила Николаевича, портреты других сановников и сделал копию картины в подарок министру Плеве. Широкая публика могла видеть эскизы портретов и оценить их на выставках Нового общества художников и той, что организовал Дягилев в Таврическом дворце.