Свесившись с подоконника, она обвела взглядом разбросанные внизу строения. В одном из них спал Филипп. Если он умрет, солдаты посчитают виновной в его смерти ее. Она видела их недоверчивые взгляды, слышала, как они перешептывались, когда она смазывала его ногу мазью. Кто может помешать одному из них предать ее, открыть ее местонахождение?

У нее не было другого выхода. Филиппу должно стать лучше, от этого зависело ее собственное благополучие. Сон служил предостережением, побуждая действовать.

Не представляя себе, который час, Мерри накинула шаль и выскользнула из спальни.

Минуту спустя она уже пробиралась среди спящих воинов и нашла койку Филиппа. Богатырь из Пуатье спал на боку, что стало для нее благоприятным знаком.

Она легко коснулась ладонью его плеча, чтобы не испугать, пощупала лоб. Жар спал. Слава Богу!

Филипп проснулся, и его рука скользнула к мечу, но оружия на месте не оказалось.

– Ш-ш-ш, – успокоила его Мерри. – Это я.

– А? – Он приподнялся на локте. – Что вы здесь делаете, petite?[6]– удивился он.

Она уже привыкла к прозвищу. За те несколько дней, что они провели вместе, девушка прониклась к нему симпатией.

– Мне приснился дурной сон, – призналась она. – Я должна была проверить, как вы себя чувствуете.

– Хорошо, – прошептал он. – Все хорошо. Но вам не следовало приходить сюда ночью. Это опасно. Возвращайтесь к себе.

– Непременно, – пообещала она.

Он погладил ее руки своей огромной грубой лапой.

– Ступайте, – сказал он. – Сэр Люк не одобрил бы ваш поступок.

Мерри поморщилась, представив себе реакцию капитана. Она и сама чувствовала себя неловко в казарме, битком набитой полуголыми мужчинами. У нее не вызывало сомнений, что Люк надрал бы ей уши за столь безрассудное поведение.

Мерри торопливо двинулась в обратный путь. Один из солдат проследил за ней. Дождавшись, когда она скроется за дверью, он встал с постели и двинулся следом.

Мерри почти достигла выхода во внутренний двор, когда кто-то ударил ее по плечу. Девушка в ужасе отпрянула. В свете луны, пробивавшемся сквозь приоткрытую дверь, она узнала Каллина и обомлела от страха.

– Наконец ты мне попалась, ведьма, – прорычал он, зажав ей рот грязной ладонью. – Думала, что можешь безнаказанно насылать на меня злые чары?

Он зажал ей рот, не давая возможности крикнуть, и потащил по коридору в помещение, которое служило баней.

– Я приготовил тебе сюрприз, ведьма, – прорычал наемник и прижался пахом к ее бедрам.

– Нет! – пронзительно закричала Мерри. – Отпусти меня!

Каллин потащил ее дальше и втолкнул в пустое помещение.

Когда его копье уперлось девушке в бедро, она испустила истошный вопль, разорвавший ночную тишину.

– Заткнись, ведьма! Ты получишь то, что заслужила! – Каллин наотмашь ударил ее по щеке.

В этот момент раздались шаги, и в дверном проеме появилась фигура. Блеснула сталь, и Каллин рухнул на каменный пол. Мужчина, стоявший в дверях, повернулся, и первое, что Мерри увидела, были глаза.

– Люк, – прохрипела девушка и шагнула к нему, уткнувшись лицом ему в грудь. Люка трясло от ярости.

– Уберите отсюда труп, – приказал Феникс людям, маячившим в дверях.

Когда солдаты выволокли Каллина из помещения, один из них спросил:

– И что нам с ним делать, милорд?

Люк ответил после секундного замешательства:

– Выбросьте за ворота. Пусть волки или другие хищники полакомятся.

Таким Мерри еще не видела Люка.

Передней был настоящий воин. Грозный, решительный. Но страха перед ним девушка не испытывала. Он единственный мог защитить ее.

Мерри с Люком остались наедине. Ни один из них не произнес ни слова. Мерри подумала, что готова простоять в его объятиях до конца своих дней.

– Как вы догадались, где меня искать? – спросила она, нарушив затянувшееся молчание.

– Я слышал, как вы выходили из комнаты, и ждал вашего возвращения, решив, что вы пошли в отхожее место. Но вы не вернулись, и я отправился на поиски. Бога ради, Мерри, ответьте, – выпалил он, – зачем вы ночью покинули башню? Что еще взбрело вам в голову? – Люк легонько встряхнул девушку.

У Мерри на глаза навернулись слезы.

– Я видела дурной сон, – призналась Мерри. – И хотела убедиться, что с Филиппом ничего плохого не случилось. В противном случае обвинили бы меня в его смерти.

– Скажите… – Люк осекся. – Скажите, он не…

– Нет. – Мерри покачала головой, и из глаз ее потекли слезы. Девушка уже забыла, когда плакала в последний раз.

Люк подхватил девушку на руки и вынес из бани. Весть о случившемся уже достигла башни. На лестнице, как и в коридоре, ведущем в спальные комнаты, ярко горели факелы. Люк приказал сэру Пирсу поговорить с солдатами, и сержант зашагал к казарме. На верхней площадке лестницы их встретила леди Адель.

– Дитя мое! – воскликнула баронесса. – Наконец-то. Какая ужасная беда с вами приключилась! Я велела приготовить вам ванну.

Леди Адель вошла в комнату Мерри. Она уже растопила жаровню, и золотистые отблески огня падали на занавески кровати. Раздвинув их, Люк опустил Мерри на край постели. Приветствуя хозяйку, замяукал Кит.

Мерри заметила, что Люк все еще сжимает рукоятку меча. Алое пятно на лезвии напомнило ей о смерти Каллина, и она отвернулась. Вид крови, как обычно, вызвал у нее приступы тошноты.

Заметив это, леди Адель с удивительным проворством подхватила тазик для умывания.

– Вот! – Баронесса поставила тазик Мерри на колени. – Я позабочусь о ней, – обратилась она к Фениксу.

Люк кивнул и удалился, прикрыв за собой дверь. Мерри огорчилась, что Люк видел ее в столь плачевном состоянии. Она разрыдалась, как ребенок, едва оказавшись в его объятиях. Куда девались ее гордость и достоинство. Девушка невольно подумала о благородной даме, суженой Феникса.

Вчера Мерри оделась как леди для Люка, но сегодня все испортила. Любое ее благое намерение, в том числе и помощь людям, оборачивалось против нее.

Возможно, Люк, вспоминая эту ночь, придет к выводу, что Мерри сама во всем виновата, что поступила опрометчиво, разгуливая ночью по замку в ночном белье. Он станет презирать ее и будет искать возможности поскорее от нее избавиться.

Не без тени сожаления Мерри вызвала в памяти тот сладкий момент, когда Люк вырвал ее из рук насильника и заключил в объятия. Если бы только он мог вечно о ней заботиться, но она знала, что скоро все закончится. Слишком часто ей отводилась роль козла отпущения, чтобы она могла рассчитывать на иное будущее. В скором времени распространится слух, что она сама спровоцировала Каллина на животный поступок. Солдаты обвинят ее в смерти своего товарища, и Люк в конце концов станет на их сторону, предпочитая не ссориться с солдатами.