– Я не уверен, инспектор. Сад – большой, как вы могли убедиться сами: вначале идет довольно обширное пространство, поросшее травой, дорожка, вымощенная камнем, а за ней на уровень ниже – сад. Услышав выстрел, я, естественно, испугался, поэтому сейчас не могу ответить на ваш вопрос с полной уверенностью.

– И все-таки постарайтесь хотя бы приблизительно вспомнить, где вы находились, сэр. Это было недалеко от дома?

– Нет, не очень близко.

Эллиот указал карандашом в направлении большого окна, выходившего на северную сторону, в сад. Стекла его помутнели и покрылись потеками от продолжавшего барабанить дождя. Одно из прямоугольных стекол было немного приоткрыто, и в щель ручьем лилась вода, грозя намочить крышку стоящей у окна радиолы.

– К примеру, не стояли ли вы вон у того окна?

– Нет, ни у того, ни у какого-либо другого, насколько я помню.

Эллиот положил карандаш и сложил на груди руки.

– Господин Эндерби, – обратился он к Джулиану через стол, как школьный учитель. – Я был бы очень благодарен, если бы вы покончили со всем этим и занялись своим делом. Что вы увидели, когда взобрались на перевернутый деревянный ящик и заглянули в окно сразу после того, как раздался выстрел?

– Заглянул в… – начал было Джулиан; дождь теперь не просто шумел, а грохотал в наших ушах.

Эллиот сделал предупреждающий жест и очень терпеливо заговорил:

– Минуточку, сэр. Я не блефую, и это не допрос третьей степени. Как вам известно, вы не обязаны отвечать на мои вопросы и ваше право отказаться делать это. Но я хотел бы указать вам на неприятности, которых вам удастся избежать при проведении следствия по этому делу, если вы поможете мне, рассказав правду. Таким образом, вам, несомненно, удастся сохранить лицо, – он внимательно посмотрел на Джулиана, – а, кроме того, вы избавитесь в дальнейшем от неприятных последствий. Когда вы подъехали сегодня утром к дому, не заметили ли вы садовника, работавшего на цветочной клумбе рядом с подъездной аллеей, как раз под двумя окнами со стороны фасада? Вон тех.

– Кого-то я видел. Возможно, это был садовник.

– Да. Этот садовник, мистер Маккейри, стоял меньше чем в двух метрах от окон со стороны фасада, и, когда раздался выстрел, он бросил шланг и побежал посмотреть, что произошло. Окна со стороны фасада – вы заметили? – расположены намного ниже заднего окна, так что в них легко было заглянуть.

– И что? – Джулиан все быстрее теребил цепочку часов.

– Мистер Маккейри, – продолжал Эллиот, – готов подтвердить под присягой, что он видел, как вы стояли на ящике за тем задним окном и заглядывали в кабинет. Ящика садовник, безусловно, видеть не мог, но зато абсолютно ясно видел вас. Кроме того, он сказал, что вы просунули руку в одно из приоткрытых стекол и что это произошло всего через пару секунд – пару секунд, сэр! – после выстрела. – Тут Эллиот снова сделал резкий, как бы предупреждающий жест. – Минуточку, сэр. Я вовсе не утверждаю, что вы имеете какое-то отношение к преступлению. С вами все в порядке – просто вы вовремя оказались у окна. Мы только хотим – очень хотим – получить свидетеля. Вы и есть свидетель. Должны быть. Если вы стояли на ящике и просунули руку в окно всего через две секунды после выстрела… двадцать к одному, что вы видели все… То, что говорит миссис Логан, кажется невозможным. Вы должны либо подтвердить, либо опровергнуть ее показания. Учитывая сказанное мной, а также ваш профессиональный долг, готовы ли вы изменить свое мнение и рассказать мне, что же там произошло? Что скажете?

Для тех, кто знал нашего Джулиана, его ответ показался интересным. Повернувшись ко мне, он осуждающе произнес:

– Это ты втянул меня.

Сказать такое – по меньшей мере, отъявленная наглость. Вообще-то, когда шагающий перед вами взад и вперед Джулиан, вопреки здравому смыслу, твердит: «Давайте рассмотрим всю совокупность задействованных факторов» или «Я не имею к этому никакого отношения!» – это звучит слишком обтекаемо и обманчиво, чтобы вызвать симпатию и расположение к нему. Но сейчас он буквально в одну секунду взял себя в руки и, не смущаясь, глядя прямо в глаза Эллиоту, спросил:

– Инспектор, может ли человек, которого вы допрашиваете, сказать несколько слов?

– Я жду, сэр.

– Вот и я о том же, – бойко отвечал Джулиан. – Понимаете, я не могу последовать вашему совету, даже если бы это было правдой…

– А это правда? Вы стояли у того окна?

– Не торопитесь, не торопитесь! – взволнованно и суетливо, но по-прежнему не теряя бдительности, защищался Джулиан. – Предположим, то, что вы сказали, – правда. Я говорю «предположим»… Почему в таком случае именно я являюсь главным свидетелем? А как же садовник? Почему он не может подтвердить или опровергнуть показания миссис Логан?

– Потому, сэр, что его не было у окна, когда раздался выстрел.

– Тогда, – не сдавался Джулиан, – какие у вас основания предполагать, что я был там?

– Но послушайте…

– Нет-нет! Это справедливый вопрос, инспектор. Садовник подходит к окну через несколько секунд после выстрела. Очень хорошо. Почему то же самое нельзя сказать и обо мне? Почему я не мог заглянуть в окно с другой стороны только после того, как услышал выстрел? Есть у вас хоть какие-то доказательства, что я смотрел в мое окно до того, как он посмотрел в свое? Нет, и вы это знаете. Тогда почему вы решили, что я могу знать больше, чем он?

Терпению Эллиота приходил конец.

– Потому, мистер Эндерби, что садовник смотрел не в то окно.

– Что значит – не в то окно?

– Это значит, – Эллиот раздраженно оперся всей ладонью о стол, – что, даже если бы мистер Маккейри находился у окна в момент выстрела, он ничего не смог бы увидеть. Вы меня понимаете? Он заглядывал в окно, напротив которого стоит стол с пишущей машинкой. Вон тот. Таким образом, он не мог видеть миссис Логан, потому что она находилась с другой стороны каминной стенки и была скрыта от его взгляда выступом.

Джулиан обернулся.

– Похоже, это правда, – согласился он.

– Тогда как ваша «трибуна» – с противоположной стороны. Пока это все, что я хотел сказать вам, сэр. Я уже просто встал перед вами на колени! Если вы и теперь не скажете правду, то для вас это будет большим риском. Так вы смотрели в окно, которое выходит на северную сторону, когда раздался выстрел?

– Нет, не смотрел.

– А смотрели ли вы в это окно в какое-либо другое время?

– Нет, не смотрел.

И в этот момент я верил, что все было именно так. Никогда в жизни я не мог понять, говорит Джулиан правду или лжет. У него было слишком непроницаемое лицо.

Как к его словам отнесся Эллиот, узнать не удалось. Их диалог прервал доктор Фелл. Он закашлялся так шумно, что наверху было слышно, а стул, на котором он сидел, прокатился вперед. Сигара опять погасла, и, мельком взглянув на нее, он счел за лучшее убрать ее в карман. Наклонившись вперед и опершись скрещенными руками на свою трость с крючковатой ручкой, он с выражением страшного огорчения на лице произнес: