Вот такой и случился пару минут назад. Водитель не стал объезжать очередную серую проплешину. Справа овраг, слева полоса непролазного кустарника. Пришлось двигаться напрямую. Мотор начал выдавать нехорошие рулады, а затем и вовсе затих. Стартер не реагировал, ключ впустую проворачивался в замке зажигания.

Пришлось выбираться и толкать, завидуя экипажу грузовика. Тот проехал спокойно и дожидался отставших по другую сторону проплешины.

Читер с большой неохотой наступил на лишенную растительности землю. Гадливое ощущение, будто по нечистотам шагать собираешься. И ведь не совсем безжизненное место. Вон, пучки травы виднеются, а вон чахлый кустик укоренился среди здоровенных камней. Но это редкие исключения, да и дело в другом. Оттенок у этого места натурально серый, будто здесь всё пеплом припорошено. При этом, если вглядываться в детали, осознаешь, что цвета вполне нормальные, просто не особо яркие.

Такая вот оптическая аномалия.

Крайне неприятная для глаз.

Микроавтобус легко поддавался нажиму, не прошло и минуты, как оказался рядом с грузовиком.

Март, наблюдая за усилиями подчиненных, расположился под опущенными вбок стволами пушки и похлебывал пиво.

На последних метрах скомандовал:

— Здесь привал устроим. Дворник — организуй нам нормальную оборону. Таракан — накрывай это место своей вонью, мы тут надолго останемся. Клоун и Читер — вы идете на разведку, в овраг. Канистру пустую прихватите и поищите там родник или ручей. Я воду чую.

— Пиво он чует... — тихо буркнул Таракан.

Читер повернулся к Клоуну:

— А где у нас канистры? Может пару взять?

— Можно и пару, — согласился тот. — Только не получится.

— Почему?

— Да потому что у нас только одна осталась.

Можно бесконечно критиковать Таракана за хронический негатив, но нельзя не признать, что почти все его высказывания хорошо отражают суть происходящего. Пикап, добытый в городском туннеле, превратился в груду металла. С него только вооружение сняли. Второй грузовик, тоже потерян во время ночного боя. Подробности Читер не знает, потому как мертвый провалялся. Судя по всему, машина сгорела со всем содержимым, если что-то и успели спасти, то по мелочи. Трофейный пулемет сгинул вместе с ней, а также гора отрядного имущества, включая разную второстепенную мелочевку, вроде тех же канистр с водой. На пушечной машине мало что перевозили. Там ведь кузова полноценного нет — лишенная бортов платформа, посередине которой установлена зенитка. Позади, на арматурных креплениях, покоятся две бочки с соляркой, кое-как прикрытые стальными листами, способными защитить от автоматных пуль, если те прилетят издали. Плюс четыре запаски по бокам и днищу, да немного разной дребедени в кабине.

Отряд лишился запасов воды, провианта, боеприпасов, амуниции и прочего-прочего. Груза и так не сказать, что много было, собирались ведь быстро и не вдумчиво, а теперь вообще по нулям осталось. Одному Марту хорошо, свое пиво он всегда держал под рукой, в артиллерийском грузовике.

Впрочем, зная его аппетиты, Читер не сомневался, что вскоре от пенного алкоголя даже запаха не останется.

То ли почва в здешних местах неплодородная, то ли серые проплешины отравляют и соседние участки, но растительность везде — так себе. Будто осенняя, почти распрощавшаяся с зеленью. Трава пожухлая, листва на кустарнике выглядит побитая гусеницами или иными вредителями. Много сухих побегов, или частично сухих, брось спичку, и степь заполыхает до горизонта.

Хотя...

Читер указал вперед и вправо:

— Клоун, смотри, там вроде горы на горизонте. Или мне кажется?

— Не кажется.

— Странно как-то. Первый раз здесь горы вижу.

— А ты много где побывать успел?

— Нет, немного. Это мой второй регион.

— Вот дерьмо. Да ты же, получается, совсем ничего не видел. И правда новенький.

— Не спорю.

— Здесь и не такое можешь увидеть. Это ведь граница, тут на соседних кластерах могут самые разные места оказаться. Я раз видел целый кластер из Антарктиды. Ну или Гренландии. Хрен его поймешь. Огромный ледяной многоугольник. Призма изо льда, площадью несколько квадратных километров. Правда, видел всего несколько секунд, но запомнилось.

— А почему несколько?

— Вокруг этой призме туман стоял постоянно. Контраст температур и всё такое. Там ведь, с трех сторон, кластеры из Сахары, или какой-нибудь Калахари прилетали. В общем, дерьмо раскаленное. И обновлялись эти кластеры очень быстро, перезагрузка каждые несколько часов. На границе такое — не редкость. Песок да камни разогретые холодильник обступали, вот и образовывался туман. Мне повезло, ветер задул, чуть раздвинул его, показался лед ненадолго. А так можно пройти мимо и не понять, что такое чудо рядом стоит. Или даже подумаешь, что там жесткий кисляк после перезагрузки. И помчишься оттуда, пока твари не набежали. Да только нет на таких кластерах никакого дерьма. Что там тварям делать? Лед они не жрут.

Овраг начался неожиданно. Только что шагали по ровной серости, и тут под ногами разверзся десятиметровый обрыв.

Клоун, остановившись, покрутил головой и предложил:

— Давай вправо пройдем, там, по моему, спуск есть. И кустики зеленые просматриваются. Зелень, это хорошо, зелень по низинам на близость воды указывает.

— Там весь склон серый, — заметил Читер. — Серость до самого дна достает. Если там есть вода, она может серость задевать.

— И что с того? — спросил Клоун.

— Не знаю. Такую воду можно пить?

— А почему нельзя? В серости ничего ядовитого для игроков нет. Тут если ягоды какие нашел, или грибы, можно смело в пасть закидывать. Шампиньоны я с серости ел однажды и не отравился. На вкус, правда, не очень. Да я и не повар, кое-как отварил, чтобы побыстрее брюхо набить. Оголодал я тогда, четыре дня по серости шел, дерьмо готов был жрать.

— И что, нормально прошел? — заинтересовался Читер.

— Нет. Завалили меня на пятый день. Спать прилег, а проснулся на воскрешении уже.

— А по логу что?

— Серая нечисть. Тут как повезет: можно за неделю не повстречать, а можно моментом нарваться. Один шаг на серость сделал, и сразу в дерьмо по самые уши.

Клоун, не сбавляя скорость, начал спускаться. Читеру ничего не оставалось, как направиться за ним, вытянув для балансировки руку с пустой канистрой. Склон в этом месте не обрывистый, но и не подарок. Потеряв равновесие, рискуешь скатиться до самого дна. А там и камни здоровенные рассыпаны, и кустарник, что меж них пробивается, выглядит злобно-колючим.

Добравшись до низа, напарник остановился, закрутил головой. Выглядело это так, будто он к чему-то принюхивается.

А Читер, не обращая на него внимания, радостно заметил: