– Именно... Тело пролежало в воде всего одни сутки... Оно не могло самостоятельно всплыть... Вот я и прошу вас, вспомните, пожалуйста, кто из ваших односельчан мог рыбачить в будний день, причем именно днем, пока светло... Это, верно, кто-то из неработающих... Причем рыбаков должно быть не меньше двух... Я в рыбалке мало смыслю, но один же человек ходить с бреднем не может?..

– Ну тогда я скажу вам, кто это мог быть: Плотниковы... Отец Борис – пенсионер... А его сын Павлик... у него были каникулы. Они у нас рыбаки... Вы спросите у них...

Плотниковы жили в большом доме. Позвонив, Наталия поняла, что к разговору не готова. У нее болели голова, спина, все мысли разлетелись...

– Мне надо поговорить с Борисом Плотниковым, – сказала она мальчугану лет шестнадцати, наверное, Павлику.

– Па, к тебе...

Борис Плотников оказался высоким и крепким детиной с широким скуластым лицом, маленькими серыми глазками и большим и каким-то белым ртом. Он почему-то напомнил Наталии рыбу камбалу...

Показав удостоверение, она заметила, как порозовели щеки у Плотникова-старшего...

– Входите, – сказал он убитым голосом и впустил ее в дом.

– Вы что же это, живете без хозяйки? – спросила Наталия, по внутреннему убранству дома совершенно безошибочно определив, что здесь живут только мужчины.

– Чем такая хозяйка, как была, уж лучше никакой, – хрипловатым голосом ответил Борис. Ему было лет сорок пять.

– Вы не догадываетесь, зачем я к вам приехала?

– Знаю... Я ждал... Но думал, надеялся, что пронесет нелегкая...

– Ведь это вы с Павликом выловили из реки тело Литвиновой?

– Мы... Мальчишка потом неделю не спал... Боялся...

– Как это случилось?

– Он шел берегом, я по горло в воде, ну и наступил на что-то... Я почувствовал, что это не камень, – он тяжело вздохнул, – и не рыба, и не коряга какая... Я же видел ее...

– Кого?

– Да учительницу вашу... Видел, как она бежала к реке... У меня же дом, видите, на пригорке... Мне показалось странным, что бежит девушка почти раздетая... Но с другой стороны, здесь чего только не увидишь... У нас же лес, рядом дачи... Мало ли кто на машинах приезжает... Напьются и всю ночь голышом купаются... А это осенью, в такой холод...

– Это было какого числа?

Послышался шорох, Наталия обернулась. На нее смотрели большие карие глаза Павлика.

– Это было первого ноября, у нас начались каникулы... А на другой день мы с отцом пошли рыбачить... Если бы зашили сеть раньше, может, она бы и не утопла, увидела бы нас и не кинулась в реку...

– А вы что же, видели прямо, как она вошла в воду?

– Я подумал, что она мыться вошла... Знаете, лицо помыла, а потом юбку подняла, ну я и вошел в дом... Думаю, чего пялиться буду на голую бабу, а вдруг за ней мужик ее идет? Я ведь так и подумал, что она из дачников...

– А вы не помните, как она была одета?

– Так я же сам ее и достал... Рубашка почти как у меня, клетчатая, да юбка длинная с разрезом...

– А что у нее с лицом было?

– Разбитое лицо, словно ее били...

– Там были порезы? Это могли быть раки?

– Нет... Я так думаю, что это люди... А что нам теперь будет?

– За что? За то, что вы выловили из реки труп?

– Нет, за то, что сразу не сказали...

– Да ничего вам не будет...

Когда она была уже на крыльце, Борис догнал ее и сунул в руки большой пакет... Услышав запах копченого, Наталия почувствовала, как волосы на ее голове зашевелились.

– Что это?

– Не бойтесь... Это лещи копченые и карпы...

– Пахнет хорошо... А где коптите-то?

– Да это не я... Я с Пашкой ловлю, а коптит баба Надя... У нее своя коптильня...

– А где находится эта коптильня?

– Могу показать... А на что она вам?

Она не ответила.

Борис сел рядом на сиденье, и они поехали по центральной улице к лесу. Деревня казалась вымершей.

– Как у вас тихо... Словно и не живет никто...

– Все либо на ферме, либо на центральной усадьбе, либо по домам сидят, капусту квасят... Вон, видите дымок? За зеленым домишкой? Вот она и коптильня... Раз дымок, значит, и баба Надя где-то рядом.

Она остановилась в нескольких шагах от небольшого деревянного строения.

Да, это было то самое место, которое она видела.

А когда дверь открылась и появилось существо, закутанное в какие-то серые одежды, у Наталии закружилась голова. Она всегда чувствовала головокружение или тошноту, когда ее рассудок отказывался понимать происходящее. А сейчас она не могла понять, как она могла увидеть коптильню, находясь у себя дома, в кабинете, да еще и за роялем? Какая связь между всеми этими явлениями?

– За рыбкой? – Старуха, ковыляя, приблизилась к ней и улыбнулась своим беззубым ртом. Кожа у нее на лице напоминала резиновую маску из магазина ужасов: длинный нос, впалые щеки, глубокие морщины, изрывшие лоб, синие тонкие губы и слезящиеся выцветшие глаза...

О чем она могла говорить с этой древней старушкой? О чем? О страшных убийствах на кладбищах?

– У вас есть собака?

К Алебастрову она приехала поздно вечером.

Он, увидев ее, сразу же вспомнил:

– А вот и моя мученическая смерть пришла... Ха-ха-ха! Опять по мою душу? Или по душу Литвиновой?

– Скажите, а могло ее лицо быть разбито каким-нибудь острым и тяжелым предметом?

– Такая красивая девушка и говорит такие кошмарные вещи... Ну, могло...

– Но почему вы сказали, что это раки?

– Я лишь предположил...

– А вы не помните, кто самый первый опознал труп?

– Помню. Ее директриса, Марцелова...

– А она как узнала о том, что труп привезли из Соснового Бора в город?

– Она сказала, что ей позвонили...

– Но кто?

– Не знаю...

– А насчет пломбы не пошутили?

– Обижаете...

Дома ее ждали Логинов и Жора. Только Жора, лишь поздоровавшись с ней, сразу же ушел в дальнюю комнату, и слышно было, как скрипнула там кровать.

– А где же Соня? – спросила Наталия, проходя на кухню.

– Представляешь, она ушла... Вернее, они ушли... Сергей снял квартиру, и они поехали устраиваться...

Наталия готова была заплакать. Она уже не представляла свою жизнь без Сони, без ее забот, вкусной стряпни и просто участия...