Какой смысл ни вкладывай в понятие счастья, отчетливо прослеживается корреляция с положительным переживанием времени. Можно без особых натяжек связывать одно с другим — и в том случае, когда счастье набирается по кусочкам, словно мозаика, и когда оно приходит спонтанно и всеобъемлюще, будто ниспослано свыше. Когда в жизни человека много положительно окрашенных промежутков времени — позади, сейчас и впереди — это признак счастливой судьбы. Очевидно, чем выше доля высоко оцененного времени, и чем меньше — низко, тем счастливее человек. Говоря математически строго, количество счастья — это интеграл качественного времени человека. (Хотя сам человек, в силу ряда причин, может определять этот интеграл с большой погрешностью.) Если бы оценивались все без исключения отрезки жизни, то сумма оценок характеризовала бы счастье во всей полноте. Конечно, пока о стопроцентной полноте данных говорить не приходится (и она в принципе недостижима), но этого и не требуется. Достаточно того, что по мере расширения рекомендательной практики и охвата ею все новых областей, количественные показатели будут накапливаться, и со временем карта субъективной удовлетворенности станет достаточно подробной, чтобы служить практическим целям. В ряде аспектов она уже сейчас вполне кондиционная благодаря миллионам пользователей рекомендательных сайтов, которые систематически ставят оценки просмотренным фильмам, спектаклям, прочитанным книгам и т. п. Тем самым весомая доля их культурной активности документирована, и, чтобы понять, как она влияет на ощущение счастья, остается лишь помножить оценки на продолжительность временных отрезков, которые за ними стоят. Такие расчеты нетрудно произвести, учитывая, что длительность того или иного типа потребления более-менее регламентирована. (Для простоты откинем эффекты последующего переживания/послевкусия.) Так можно «взвесить» долю кинематографа, сценических искусств, музыки, чтения… Положим, человек в течение года посмотрел две сотни фильмов, и пик распределения его оценок пришелся на «8». Из этого можно заключить, что киноиндустрия одарила его примерно тремя сотнями часов весьма качественного, по его собственным меркам, времени. А если из пяти визитов в театр он ни разу не вынес впечатлений выше «пятерки» (что означает «посредственно»), то, значит, понапрасну сжег пятнадцать часов и их следует вычесть из символического дохода. На этом нехитром примере видно, какого рода практическую пользу можно извлечь из наблюдения за оценками. Либо перестать ходить в театр, признав, что в его нынешнем состоянии он тебе не по нраву. Либо более осмотрительно выбирать постановки (в том числе с помощью рекомендательного сервиса).

Уже самая первичная аналитика, извлекаемая из оценок, сулит новое знание. Например, если измерить объемы качественного времени и пересчитать на душу населения (хотя бы в тех областях, где это уже возможно — в кино, литературе, музыке…), это позволит выявить сложившуюся норму счастья. Кроме того, из статистики оценок в рекомендательной системе можно напрямую выводить распределение личных бюджетов времени и денег между разными типами досуга, изучать конверсию объективного времени в качественное время личности. Также можно сопоставить денежную стоимость разных способов достижения одной и той же степени удовлетворения или, наоборот, зафиксировать отличия в качестве времени при сопоставимых затратах. Например, если довести до всеобщего сведения тот факт, что фильмы, идущие на общедоступных ТВ-каналах, оцениваются в среднем на два балла ниже, чем на платных, то число подписчиков у последних вырастет. Таковы некоторые направления работы со статистическими данными, накапливающимися в системе web 3.0. Более подробно об этом говорится в «Приложении».

2.3.1. Измерение субъективного времени

Коль скоро мы поставили во главу угла субъективное время, внимательно рассмотрим это понятие. Определим субъективное время как внутриличностное переживание объективного времени. Важнейшей характеристикой внутреннего времени служит субъективная оценка человеком того, сколько прошло времени, пока он был чем-то занят и не следил за часами. Имеются многочисленные свидетельства того, что воспринимаемая (психологическая) длительность и объективная (астрономическая) могут не совпадать друг с другом, при этом в зависимости от эмоционального состояния человек может как недооценивать, так и переоценивать длительности, ошибаясь в разы и более. Физическое время течет равномерно, а что с ним происходит в сознании человека? Над этим вопросом бились величайшие умы, начиная с Августина Блаженного, связывавшего внутреннее время с растяжением души, и продолжая Кантом, Бергсоном… Тот же интерес пронизывает сочинения М. Пруста, Д. Джойса и др. Не только поэты и мыслители, но и любой из нас время от времени ловит себя на мысли, что время течет аритмично и что внутренний хронометр сбоит по сравнению со стрелками часов: когда сосредоточенно ждешь чего-то желанного, время тянется убийственно долго, если увлечен каким-то делом — несется во весь опор.

Широко известны эксперименты, подтверждающие, что внутреннее ощущение времени — не иллюзия, а врожденная способность, присущая человеку. Это его шестое чувство (или седьмое, смотря по тому, причислять ли к пяти общеизвестным чувство равновесия). Оно свойственно всем людям, и у всех внутренние часы могут ускоряться или замедляться. Это особенно заметно в ситуациях, когда ощущение бега времени лишено внешних подсказок. Так, испытуемые теряют ориентацию во времени, попадая в пещеры, или когда их помещают в специальные соляные ванны, изолируя органы чувств от каких бы то ни было воздействий. Те же эффекты проявляются в состоянии гипноза, при лишении сна, а также в результате приема наркотических препаратов. Еще в конце XIX века в лаборатории Вундта было обнаружено, что одни люди систематически недооценивают длительность, а другие ее переоценивают. Также замечено, что восприятие времени зависит от характера внешних раздражителей. К примеру, при одной и той же продолжительности зрительные сигналы кажутся длиннее, чем звуковые. Если отрезок времени расчленен на мелкие интервалы, он увеличивается в восприятии. Вообще, короткие интервалы переоцениваются, а длинные недооцениваются. В подобных опытах изучают базовую антропологическую способность определять длительности, и тут от испытуемых требуется уравновешенное состояние, а разного рода эмоции расцениваются как погрешности эксперимента.

Нас, напротив, интересует восприятие времени в разных психоэмоциональных состояниях. Субъективное время (или как его еще называют — психологическое, внутреннее, личностное, внутриличностное) отличается и от объективного хронологического времени, и от того, которое отсчитывают наши биологические часы, ответственные за жизнедеятельность органов. Проблематика второго и третьего видов времени здесь не рассматривается. (Также ничего не говорится о социальном времени.) В различных состояниях психики время может переживаться плавно текущим или скачкообразным, сжатым или растянутым, пустым или насыщенным. Оно неравномерно в своем движении, прерывисто, многомерно, управляемо — никакое из перечисленных свойств не присуще физическому времени.

Тот факт, что воспринимаемая длительность напрямую зависит от психоэмоционального состояния и вида деятельности, может послужить отправной точкой для интереснейших исследований. Мощным стимулом служит ощущение, что внутреннее время как-то связано с тайной человеческого бытия, и предвкушение возможности укротить время. В самом деле, если восприятие времени может варьироваться в широких пределах, то как бы исхитриться и максимально раздвинуть их?! Управлять временем — это означало бы в каком-то смысле превозмочь конечность индивидуального бытия. Как всему живому, человеку присущ инстинкт избегания смерти, и он дополнительно усиливается культурой, возводящей ценность жизни в абсолют. Нетрудно догадаться, зачем культура так поступает, однако мысль о том, что высшая ценность не дарована навечно, порядком отравляет людям существование. Вообще-то, известны культуры, иначе относящиеся к вопросу жизни и смерти. Древнеегипетская, например, не особенно стращала переходом в царство Аида. Притом что отношение к смерти продиктовано природой, человеческий разум, кажется, близок к пониманию того, как смягчить или вообще отменить этот императив. Необходим ребрендинг идеи жизни, при котором акцент с номинальной продолжительности сместится на субъективную. Удастся перейти с брутто-количества на нетто-качество — считай, полдела сделано. Таким образом, задача в том, чтобы перевести стрелки часов с объективного времени на внутреннее и научиться замедлять их бег.