Ему не нужна эта девчонка рядом! Точно не нужна. Но было уже поздно. Он ей пообещал. И с руководством своим созвонился.

Удивительные дела, полковник после разговора с Валентиной велел ей писать рапорт о переводе. С ее настоящим руководством обещал все решить в течение нескольких дней.

– Нам людей не хватает, – убеждал полковник, разговаривая при Илье с районным руководством по телефону. – Ты уж, извини, что так вышло, но… Но прошу, Сергей Степанович, не чинить препятствия. Идет?.. Вот и отлично. Буду должен…

Он положил трубку, посмотрел на майора с прищуром.

– Точно ничего личного, майор? – спросил он после непродолжительной паузы.

– Товарищ полковник! Да вообще никак. Я по делу в их райцентр поехал, а она проявила себя. Достойно, профессионально. И сейчас толковые вещи говорит.

– Это какие?

– По факту гибели ювелира Ляпова. Не нравится ей, что избитой гражданской жене ювелира ввели наркотик. Прицепилась: зачем?

Полковник сложил губы трубочкой, подумал, а потом спросил:

– А действительно, майор, зачем? Избили до полусмерти, а потом еще и укололи. Как-то…

Он повертел растопыренными пальцами правой руки, глянул на дверь, за которой маялась в приемной Горохова.

– Иди, скажи ей, чтобы с понедельника выходила на службу уже сюда. Я согласовал. Препятствий не будет. С жильем попробую решить. – Он еще раз окинул Милонова взглядом с головы до ног, хмыкнул. И повторил вопрос: – Точно ничего личного, Илья?

– Так точно, товарищ полковник.

Он стоял навытяжку и старательно втягивал живот. Даже в боках заныло от напряжения.

– Больно уж девчонка симпатичная. Такая вся… Как ртуть! – подыскал определение полковник. – Чую, будет нам с ней морока. Ладно, ступай. Работай. И смотри у меня…

Что он имел в виду, Илья так и не понял. Но по пути в больницу, где проходила лечение гражданская жена Ляпова, он неожиданно прозрел. Это когда начал подпевать капитану Гороховой, которая сидела на пассажирском сиденье в его машине. Когда беспричинно улыбался, казалось бы, банальным ее шуткам. Когда поймал себя на мысли, что рассматривает ее профиль. И не просто поглядывает, а любуется.

Она не нужна ему рядом. Совершенно точно не нужна. Но было уже поздно…

В морге Горохова, осмотрев тело Ляпова, с таким напором полезла к патологоанатому с вопросами, что тот уже через десять минут общения принялся глаза заводить под лоб.

– Вы, капитан, понимаете, о чем спрашиваете? – улыбался он поначалу. – Идентичен ли характер ранений, нанесенных ювелиру и его гражданской жене?

– И в чем проблема? – морщила Валя лоб, судорожно пережевывая сразу три кубика мятной жвачки.

– А в том, что его гражданская жена не является, слава богу, моим пациентом. Она жива, пускай и не вполне здорова.

– А вот по этим фотографиям разве нельзя установить?

Горохова принялась раскладывать на столе в кабинете морга фотографии, которые дал ей Милонов.

– Вот посмотрите… – Ее палец тыкал в височную область. – Здесь у его жены гематома. И у ювелира в том же месте. Разве нет?

«Разве да», – мысленно ответил за патологоанатома майор. Ему тоже казалось, что избивал супругов один и тот же человек.

– И возможно предположить, что избивал их левша? – не унималась Валя, меняя фотографии местами. – Вы взгляните, взгляните сюда…

Когда они выходили из морга, Илье показалось, патологоанатом суеверно крестится.

– Вот скажи, скажи, как такое возможно? – кусала она губы по пути в травматологическое отделение. – Он по очереди их, что ли, избивал?

– Кто он, капитан?

Илья вдруг почувствовал, как в душу прокрадывается раздражение. Горячность и суета, которую развела Горохова, немного действовали ему на нервы. Его оружие – неторопливость и рассудительность.

– Он же не был один, по версии следствия. Двое или даже трое. Одному справиться с супругами было бы не под силу. Не в очереди же они к убийце стояли.

Он еле за ней поспевал. И чувствовал, как рубашка на спине начинает прилипать от пота. И это его тоже бесило.

– А как же ваш подозреваемый Илюхин? – с нахальным прищуром уставилась она на него. – Он же точно был один. Его видели соседи. Как он из машины выходил. Как шел к дому. И выходил оттуда… бегом.

– Хочешь сказать, что он не виновен? И наши подозрения – пустой звук? И что его следует тотчас освободить из-под стражи? Такая вот ты вся деловая, да?

Она поняла, что перегнула. Метнула в его сторону испуганный взгляд и замолчала. Правда, всего на минуту.

– Я не деловая, товарищ майор. Я просто рассуждаю. Если характер нанесенных тяжких телесных повреждений идентичен, то смею предположить, их избивал один и тот же человек. Левша. Кулаком он их бил или каким-то предметом, пока не ясно. Но бил один.

– А второй?

– Ну если был второй, то он, предположительно, держал кого-то из супругов. Пока били Анну, держал ювелира. Или наоборот.

– Если был второй! – фыркнул с напором Илья. – А у тебя есть сомнения, Горохова?

Она снова помолчала. Но уже чуть больше минуты. А потом мотнула головой.

– Есть сомнения. Но я пока их не хочу озвучивать.

– А что так? – язвительно улыбнулся Илья.

– Пока я не в отделе. В понедельник и озвучу. Кстати…

Они стояли перед дверью в травматологию. Их уже снабдили белыми капроновыми халатами и бахилами. И они даже получили разрешение у лечащего врача на беседу с Анной.

– Кстати, я в выходные хочу снова проведать дочку погибшей Дымовой. И ее отца. И поговорить с ними.

– Зачем?

– Что-то меня беспокоит. Понять не могу. Чуйка спать не дает, – беспомощно развела она руками. – Это такая дрянь! Если начинает ломать, то все… Так я что хотела спросить: ты со мной?

Упс! Приехали!

Он растерялся. Поймал завязку капронового халата и потянул. Она тут же осталась в его руке, выскочив из прорех. Объяснение с медсестрой в регистратуре неизбежно.

– Я вообще-то с женой хотел сыновей проведать. Они у меня на даче с бабушкой и дедушкой, – зачем-то принялся он объясняться.

Зачем? Проще было бы сказать – нет. Он не обязан следовать реализации ее идеи. Тем более в свой выходной. Тем более что Оле обещал. И по пацанам соскучился, если что.

– Скорее, нет, чем да. – Он потянул на себя дверь травматологии. – А что за необходимость? И я тебе зачем? В прошлый раз ты без меня отлично справилась, навещая ее.

– Ее – да. А папа у нас за городом, охотится вторую неделю. Где-то в лесах. Просто боюсь заблудиться.

Ее несчастный беспомощный вид его не разжалобил. Напротив, заставил злиться. И на себя в том числе. Если она делает ему такие предложения, значит, он дал повод. Заставил ее думать, что с ним такие дела