– Вот это да! – снова сказал Майкл.

Теперь-то я точно знала, что дело в моих словах. Лилли так прищурилась, что глаз совсем не стало видно.

– В чем твоя проблема?

– Знаешь что, – говорю я, – у меня никакой проблемы нет. Кажется, проблема есть как раз у тебя, у тебя большая проблема со мной. И знаешь что, я тебе помогу ее решить. Я ухожу. Если уж на то пошло, я с самого начала не хотела помогать тебе с этой серией про «Хо-гейт». Мистер и миссис Хо – милейшие люди, они не сделали ничего плохого. Не понимаю, почему ты к ним прицепилась. А еще… – это я сказала, уже открывая дверь, – мои волосы вовсе не желтые.

И я ушла. Я даже почти хлопнула дверью.

Дожидаясь лифта, я думала, что, может, Лилли еще выйдет и извинится передо мной, но она не вышла. От Московитцев я пошла прямо домой, приняла ванну и легла в кровать, взяв с собой пульт от телевизора и Толстого Луи. Кажется, Толстый Луи – единственный, кому я нравлюсь такой, какая я есть. Я все ждала, что Лилли позвонит и извинится, но она до сих пор не позвонила.

Ну и ладно, пока она не извинится, я тоже не буду извиняться.

И знаете что? Минуту назад я посмотрела на себя в зеркало и решила, что мои волосы выглядят не так уж плохо.

Лилли все еще не позвонила.

О господи! Мне так неловко! Если бы я могла куда-нибудь исчезнуть! Тут только что такое случилось… вы не поверите.

Выхожу я утром из своей комнаты, чтобы позавтракать, и вижу, что за столом сидят мама и мистер Джанини и едят оладьи! При этом мистер Джанини одет только в футболку и трусы-боксеры!!! А мама – в розовом кимоно!!! Когда она меня увидела, то чуть не подавилась апельсиновым соком. Она откашлялась и говорит:

– Миа, что ты здесь делаешь? Я думала, ты осталась ночевать у Лилли.

Лучше бы я так и сделала. Лучше бы я вчера вечером не решила проявить наконец твердость и уверенность в себе. Я могла бы остаться у Московитцев, и мне бы не пришлось увидеть мистера Джанини в одних трусах. Я могла бы и без этого зрелища прожить долгую, наполненную и счастливую жизнь, не говоря уже о том, что он не увидел бы меня во фланелевой ночной рубашке.

Как я смогу теперь ходить к нему на дополнительные занятия?

Это ужасно. Мне очень хотелось позвонить Лилли, но, кажется, мы с ней в ссоре.

Ну вот. По словам мамы, которая только что приходила ко мне в комнату, мистер Джанини провел ночь на диване в гостиной, потому что на ветке, по которой он обычно возвращается домой в Бруклин, поезд сошел с рельсов, ремонт обещали делать несколько часов и мама предложила ему переночевать у нас.

Если бы мы с Лилли по-прежнему дружили, она бы, наверное, сказала, что мама лжет, чтобы возместить моральный ущерб, который она, как ей кажется, мне нанесла, потому что до сих пор я воспринимала ее исключительно как мать, а следовательно, существо бесполое. Именно это Лилли говорит, когда чья-нибудь мама оставляет у себя на ночь мужчину, а потом лжет об этом.

Но если мама и обманывает, мне удобнее ей поверить. Только так я смогу и дальше ходить на алгебру. Если я буду считать, что учитель, который стоит передо мной, не только целовал маму, но и, наверное, видел ее обнаженной, то ни за что не смогу сосредоточиться на многочленах.

Ну почему со мной происходят все эти неприятности? Давно пора, чтобы со мной хотя бы для разнообразия произошло что-нибудь хорошее.

После того как мама пришла и обманула меня, я оделась и спустилась в кухню, чтобы наконец позавтракать. Мне пришлось спуститься, потому что мама не захотела принести завтрак мне в комнату, как я просила. Она сказала:

– Завтрак в комнату? Кем ты себя возомнила? Принцессой Дженовии?

Мама, наверное, думала, что это ужасно смешно. А по-моему, ничего смешного.

К тому времени, когда я во второй раз спустилась в кухню, мистер Джанини тоже оделся. Он попытался обратить все в шутку, пожалуй, это единственный выход в такой ситуации.

Сначала мне было не до шуток. Но потом мистер Джанини завел разговор о том, как бы некоторые учителя из нашей школы выглядели в пижамах. Например, директриса Гупта. Он думает, что наша директриса надевает на ночь спортивные штаны своего мужа и футболку. Я представила миссис Гупту в спортивных штанах и засмеялась. Потом я сказала, что миссис Хилл наверняка носит элегантный пеньюар с перышками и кружевами, но мистер Джанини возразил, что она, скорее, надевает что-нибудь фланелевое, а не перышки и кружева. Интересно, откуда он знает? Может, он встречается и с миссис Хилл? Для такого скучного типа с кучей авторучек в кармане рубашки он довольно много гуляет.

После завтрака мама и мистер Джанини уговаривали меня пойти с ними в Центральный парк, потому что на улице хорошая погода и все такое, но я сказала, что мне очень много задали на дом. Мне действительно кое-что задали – мистер Джанини сам должен это знать, – но не слишком много. Просто мне не хотелось быть третьей лишней.

Помню, когда Шамика в седьмом классе начала встречаться с Аароном Бен-Саймоном, она вечно звала нас с Лилли в кино или еще куда-нибудь, потому что ее папа не разрешал ей никуда ходить одной с мальчиком (даже с таким безобидным парнем, как Аарон Бен-Саймон, у которого шея не толще моей руки). Но когда мы куда-нибудь с ней ходили, она почти не обращала на нас внимания, наверное, в этом был весь смысл. Тогда все две недели, что они встречались, с Шамикой вообще невозможно было разговаривать, потому что она могла говорить только про Аарона.

Не то чтобы мама не могла говорить ни о чем, кроме Джанини, она не такая. Но я подозревала, что если бы я пошла в Центральный парк, то увидела бы, как они целуются. Я не говорю, что поцелуи – это плохо, но одно дело, когда их показывают по телевизору, и совсем другое, когда твоя мама целуется с твоим же учителем алгебры.

Вы понимаете, что я имею в виду?

Причины, по которым мне стоит извиниться перед Лилли:

1. Мы с ней – лучшие подруги с детского сада.

2. Одна из нас должна быть мудрее и сделать первый шаг.

3. Она умеет меня рассмешить.

4. С кем еще мне ходить на ланч?

5. Я по ней скучаю.

Причины, по которым мне не стоит извиняться перед Лилли:

1. Она вечно указывает мне, что делать.

2. Она считает, что все знает.

3. Лилли первая начала, значит, она и должна извиняться.

4. Я никогда не достигну самоактуализации, если не научусь отстаивать свои убеждения.

5. Что, если я перед ней извинюсь, а она все равно не захочет со мной разговаривать???