Теперь, когда я смотрела на мемориальную доску своего отца, такую чистую и новую, меня поглотила волна глубокого горя. Мраморная табличка говорила так мало. Его имя, ДЖЕЙМС ГОВАРД ХОФФМАН, и даты рождения и смерти: 20 мая 1940 г. — 29 декабря 2003 г.

Рождение и смерть, а все, что было между двумя этими датами, олицетворяет лишь тире. Эта молчаливая черточка ничего не говорит о двух его походах во Вьетнам и о его непоколебимой любви к своей жене и дочерям. Эта черточка не может сказать о бесчисленных часах, которые он провел у моей постели, утешая меня, читая мне, делая все, что было в его силах, чтобы мне помочь. Нет слов, чтобы описать глубину отцовской любви ко мне.

И тут меня настигла знакомая ослепляющая боль. Одним из последствий опухоли являются мигрени, продолжительные головные боли. Теперь, когда появились новые лекарства, я почти всегда могу остановить боль сразу же. Признаки надвигающейся головной боли безошибочны. Однако на этот раз мигрень настигла меня врасплох.

Я рылась в своей сумочке в поисках таблеток, которые всегда носила с собой. Мама, понимая мое состояние, подошла ко мне, когда увидела, что я спотыкаюсь.

— Лидия, что с тобой?

Я медленно делала глубокие вдохи.

— Мне нужно домой, — прошептала я, закрывая глаза от слепящего солнечного света.

— Маргарет, Мэтт! — встревожено позвала мама. Она обняла меня за талию. Не прошло и нескольких минут, как она усадила меня в машину, но вместо того, чтобы отвезти в квартиру над магазином с вязальными принадлежностями, мама настояла, чтобы Мэтт привез меня к ней домой.

Вскоре я уже лежала в постели в комнате, где провела большую часть своего детства. Шторы были задернуты. Мама положила мне на лоб намоченное в холодной воде полотенце, а потом на цыпочках вышла из комнаты, давая мне поспать.

Я знала, что, как только подействует лекарство, я просплю пару часов. После этого буду прекрасно себя чувствовать, но достичь этой точки — начала облегчения — очень нелегко.

Вскоре после того, как ушла мама, а ужасная пульсация боли достигла пика, я услышала, как заскрипела, открываясь, дверь спальни. Хотя и лежала с закрытыми глазами, я поняла, что в комнату вошла моя сестра.

— Ты не могла без этого, верно? — Ее слова были отягощены горечью. — Ты не можешь и дня прожить, не будучи в центре внимания, не так ли?

Мне было трудно представить, что моя сестра всерьез полагает, что я намеренно вызвала у себя мигрень ради нескольких минут внимания. Если бы Маргарет хоть когда-нибудь страдала от мигрени, она знала бы, что это не так. Но у меня не было сил возразить, поэтому я хранила молчание.

— Когда-нибудь мы с тобой останемся одни, ты это знаешь?

Я знала и так сильно хотела поддерживать со своей сестрой хорошие отношения. Если бы меня не преследовала боль, я попыталась бы объяснить, как сильно хочу, чтобы между нами все было по-другому.

— Если ты думаешь, что я собираюсь заменить отца и подхватить то, что начали папа и мама, то глубоко заблуждаешься.

Я слабо улыбнулась. Просто представить не могла, что Маргарет будет делать нечто подобное.

— Я отказываюсь баловать тебя, как ребенка. Настало время вырасти и стать взрослой, Лидия. На самом деле уже давно пришло время принять на себя ответственность за свою жизнь. А что касается меня, то ищи сочувствия где-нибудь в другом месте.

Сделав официальное заявление, она гордо удалилась из комнаты.

Звук с силой захлопнувшейся двери эхом отозвался у меня в голове. Мои легкие застыли, а сердце пропустило удар. Так как мое лицо было накрыто мокрым полотенцем, мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что из моих глаз текут слезы.

Теперь больше чем когда-либо я убедилась, что наладить наши отношения с Маргарет невозможно.

Жаклин проверила свое отражение в зеркале холла и вздохнула, молясь, чтобы Бог дал ей терпение. Поль и Тэмми Ли пригласили ее и Ризи к ним домой на барбекю. Она не могла отказаться, Поль легко отметет любую ее отговорку. Загнанной в угол Жаклин не оставалось ничего иного, как сцепить зубы и мужественно перенести несчастье.

— Ты готова? — спросил ее Ризи в третий раз.

Бранясь про себя, Жаклин пошла к нему. Он расхаживал взад-вперед перед кухонной дверью, ведущей в гараж, звеня ключами от автомобиля.

— Нельзя ли нам как-нибудь отговориться? — спросила она, зная, что это невозможно.

Ризи бросил на нее один из своих взглядов. У него было несколько выражений лица, которые говорили так же ясно, как слова, и с годами она стала отличать их все. На этот раз у него на лице блуждала грустная улыбка, которая выражала неудовольствие тем, что она сказала или сделала.

— Что не так на этот раз? — спросила Жаклин, раздражаясь. — И не говори мне, что ты и в самом деле ждешь не дождешься этого барбекю! Только бог знает, что Тэмми Ли может приготовить на обед. Опоссума на гриле? Шашлык из белки?

— Разве ты не понимаешь? — спросил ее муж. — Поль хочет, чтобы мы поближе узнали Тэмми Ли и полюбили, как любит ее он.

Жаклин в расстройстве покачала головой:

— Этого не случится, и не важно, на скольких барбекю у них мы побываем.

— По крайней мере, ты можешь дать Тэмми Ли шанс.

Такое отношение Ризи начинало возмущать Жаклин. Ее муж был прекрасно осведомлен о том, как важно выбрать подходящего партнера. Он-то выбрал ее не из-за красивой улыбки. Их родители были близкими друзьями, и она училась во всех самых лучших школах, как и он. Да, она полюбила Ризи, но найти подходящего партнера гораздо важнее, чем любовь, значение которой, по ее мнению, сильно преувеличено.

Она боялась, что Поль быстро становится похожим на своего отца, у которого мозги находятся где-то ниже линии талии. Только вот Поль женился. Если бы ее сын питал искренние чувства к Тэмми Ли, тогда он должен был бы поступить как его отец и поселить ее где-нибудь, навещая раз в неделю.

Жаклин не знала размера денежных вложений своего мужа в его женщину, посещаемую во вторник по ночам, но подозревала, что они были немаленькими. Она не проверяла состояние его финансов после того первого случая, предпочитая не знать всей правды. Его отсутствие каждую ночь по вторникам сказало ей все, что она хотела знать.

Они молча доехали до дома Поля и Тэмми Ли, респектабельного двухэтажного строения рядом с Киркландом, с прекрасным видом на озеро Вашингтон. С заднего двора поднимался дымок, и Жаклин подумала, что они уже положили мясо на огонь. Хорошо! Чем скорее закончится это семейное сборище, тем лучше.

Ризи позвонил в дверной звонок, и они вместе стояли па ступенях и ждали. Дверь открыла босоногая Тэмми Ли в потертых джинсовых шортах и кофте для беременных. У нее был такой вид, словно она сошла с экрана телевизора из мыльной оперы 60-х годов.