Она больше не лежала в напряжении, слабея от страха, что Эль Дьябло войдет в ее комнату. Открыв дверь, он, стоя на пороге, всегда желал ей спокойной ночи. Она не имела ни малейшего представления о том, почему он вел себя подобным образом. Ведь он каждую ночь мог заниматься с ней любовью на ее кушетке — целовать ее, ласкать, шептать ей на ухо страстные слова. Казалось, он делал все, чтобы не потакать своему желанию сделать ее женой в полном смысле слова.

Скай перестала сопротивляться его поцелуям, потому что знала: это бессмысленно, напрасная трата сил, оставлявшая ее злой и измученной, в то время как в нем это возбуждало лишь чувство триумфа и ликования. Когда она сопротивлялась, в нем лишь росло желание обладать ею.

Но труднее всего ей было вынести то, что ее чувства для него ничего не значили. Она была всего лишь женщина — из тех, что привлекали его, это правда, — но в ней его интересовала только красота ее юного тела и миловидные черты лица.

— Женщины созданы для любви, для чего же еще? — сказал он ей как-то раз, и она поняла, что он говорит совершенно серьезно.

Когда он брал ее с собой на верховые прогулки, Скай подозревала, что он не столько нуждался в ее обществе, потому что у него нашлось бы достаточно спутников-мужчин, но единственно потому, что ему казалось вернее, надежнее не спускать с нее глаз. Его интерес к ней был крайне эгоистичен и продиктован потаканием собственным желаниям.

Скай закрывала глаза и пыталась проанализировать, что с ней происходит. Она помнила переполох, устроенный из-за нее в Нью-Йорке, помнила мужчин, увивавшихся за ней, когда она была в Лондоне, находивших наслаждение в том, чтобы быть рядом с ней, только лишь слушать ее речь и хоть как-то продлить ее присутствие.

Целыми днями и почти все ночи она думала лишь о том, как сбежать, ее мысли кружились вокруг этого, словно белка в колесе.

Скай была рада, что взяла с собой деньги. К счастью, в тот день, когда ее захватили, она решила ежедневно платить за нанятых лошадей и давать чаевые проводникам. Она решила не скупиться.

— Всегда давай щедрые чаевые, приезжая на новое место, — как-то раз посоветовал ей дедушка, и Скай никогда об этом не забывала.

Кроме денег, бывших в кармане ее юбки, в чемоданах с одеждой, взятых с яхты, она также обнаружила некие суммы денег. Всего у нее оказалось девяносто семь долларов, и Скай могла лишь молиться, чтобы этих денег хватило подкупить молодого индейца, чтобы он не испугался ярости Эль Дьябло.

Если бы ее план удался! Скай без конца расхаживала по пещере, думая, достаточно ли внятно она изложила все случившееся капитану Маклину. У него была радиосвязь с Джимми, он лично пойдет в полицию и поговорит с генералом Алехо. От волнения у нее перехватило дыхание. Если ей повезет, она снова станет свободной, окажется на своей яхте и уплывет из Марипозы и от Эль Дьябло!

Утром она посмотрелась в зеркало, вглядываясь, не оставило ли все пережитое следа на ее лице. Правда, она похудела, но это скорее подчеркивало ее красоту, нежели шло ей во вред. К тому же, хотя она и не желала это признавать, у нее было отменное здоровье. Долгие часы, проведенные в седле, вдали от привычных ей ухода и заботы, казалось, просто смыли с нее изнеженность пресыщенной, роскошной жизни.

В минуту отчаяния она даже подумывала объявить голодовку, но когда перед ней поставили еду, почувствовала такой голод, что поняла: у нее не достанет силы воли отказаться от изысканных блюд, приготовленных французским поваром на примитивной плите, с мастерством настоящего художника.

— Каким образом столь исключительный повар оказался здесь? — спросила Скай у Эль Дьябло однажды вечером, после ужина, показавшегося ей превосходящим все, что она когда-либо ела в Париже.

— Альфонсе вынужден был спешно покинуть Хакару, — ответил Эль Дьябло. — Он был шеф-поваром в одной богатой аристократической семье, но однажды вечером бросился с разделочным ножом на одного из слуг.

— Он убил его? — спросила Скай.

— Боюсь, что да. Он убийца, как и я. Их немало в нашем лагере.

Он невольно запугивал ее, но Скай была мудрее.

— Я не верю, что человек, способный приготовить такое суфле, может намеренно кого-то лишить жизни, — сказала она.

— Вы говорите так, потому что у вас доброе сердце, — саркастически заметил Эль Дьябло.

Она уже поняла, что лучше молчать, когда он грубит. Иногда она даже задавала себе вопрос, вправду ли это она, Скай Стендиш, молча сносит оскорбления, оставляя их без ответа. Ведь она была столь высокомерна, так легко выходила из себя — а сейчас она должна следить за каждым словом, слетающим с ее губ, и даже опускать глаза, чтобы он не прочел в них ее гнева и не подверг бы ее наказанию.

Он стал бы дразнить ее, как ребенок дразнит котенка, доводя до бешенства, чтобы посмеяться, а затем привлечь к себе и поцелуями заглушить слова гнева, срывающиеся с ее губ. Эту пытку было перенести гораздо труднее, чем просто промолчать, и Скай научилась не сопротивляться.

Но иногда он заставал ее врасплох. Вчера было воскресенье, и, так как люди не работали, Эль Дьябло все утро провел сидя за письменным столом. После завтрака он сказал ей, что они могли бы отправиться на конную прогулку без сопровождавших их обычно гаучо.

Проехав шесть миль, они оказались в глухом лесу. Они спешились, и Эль Дьябло стал прокладывать дорогу через чащу к подножию горы, туда, где текущий среди скал ручей впадал в глубокое чистое озерцо. Оно было в плотном кольце тропических папоротников, и жаркие золотые пятна солнечного света пробивались сквозь нависшие над водой ветви, в них, переливаясь, порхали разноцветные, яркие бабочки, отражавшиеся на поверхности воды.

Это было скрытое, тайное место, столь экзотическое и прекрасное, что Скай воскликнула от удивления:

— Жаль, что мы не взяли с собой купальные костюмы!

Сказав это, она посмотрела на Эль Дьябло и увидела улыбку на его лице…

Было глупо бежать от него между стволами деревьев, и он легко схватил ее, запыхавшуюся от быстрого бега и гнева.

— Я думал, скромность нынче не в моде! — сказал он мягко. — Должно быть, я тоже отстал от моды, но я нахожу ее крайне волнующей. Вы найдете два купальных костюма — один для себя, другой для меня — в моей седельной сумке. Извините, но я не прихватил с собой палатку, чтобы угодить вашей викторианской стыдливости, однако вы можете пойти в кусты по ту сторону озерца, а я — по эту.

Эль Дьябло засмеялся, увидев, как румянец стыда заливает ее щеки.

— В чистоте будьте непристойной, — сказал он, и Скай поняла, что ему хочется выставить ее в глупом виде.

— Я ненавижу вас, — вспыхнула она, но Эль Дьябло лишь засмеялся, а ее голос прозвучал слабо и неубедительно даже для нее самой.

Скай услышала, как он прошагал по террасе к пещерам.

Он стремительно вошел в комнату и, казалось, заполнил ее всю своей рослой плечистой фигурой. В руке Эль Дьябло держал маленький холщовый мешочек, который бросил на стол.