– Прошу прощения… Я, собственно… Словом, я ничего не собираюсь вынюхивать. Просто мне интересно, почему…

– Почему я утаила свою настоящую фамилию? Дейл кивнул.

Клэр холодно улыбнулась.

– Доктор Стюарт, поймите, не так-то просто быть дочерью знаменитой оперной дивы. Даже в Италии. К тому же эта подробность моей биографии никак не влияет на мою учебу здесь.

Дейл кивнул.

– Я знаю, ваша мать росла в резервации «черно-ногих» индейцев на севере…

– На самом деле это не так, – возразила Клэр свойственным ей тоном «нечего-нести-всякую-чушь», который он уже успел полюбить на семинарских занятиях. – Во всех статьях о маме вечно пишут, будто она выросла в нищете, в резервации, где-то под Сент-Мэри, но в действительности она там только родилась, а росла в Кат-Бэнк, в Грейт-Фоллс, в Биллинге и еще в дюжине мелких городишек, пока не поступила в театральную школу «Джуиллиард», а потом переехала в Европу. – Клэр смотрела ему прямо в глаза. – Мать моей матери вышла замуж за белого, которому было стыдно жить в резервации. Так что я не чистых кровей.

Дейл при этих словах только покачал головой.

– Мисс Харт… Поверьте, я отнюдь не собирался выяснять подробности вашей личной жизни. Просто заметил разницу в фамилиях и вспомнил имя вашей матери. Мне показалось, что стоит рассказать вам о прибывших документах.

– А кто-нибудь еще знает? – спросила Клэр.

– Не думаю. Я совершенно случайно увидел папку в тот же день, когда пришли копии, мы как раз проставляли зачеты выпускникам, которые уходят от нас без степени. – Он достал из ящика стола папку, вырвал из нее несколько листов и протянул ей. – Я заново подошью оставшиеся бумаги, – пояснил он. – Копии здесь необязательны.

Клэр сунула бумаги в свой рюкзак, даже не заглянув в них, и повернулась, чтобы уйти. У двери она остановилась и снова обернулась к Дейлу. Он ожидал услышать «спасибо», но вместо этого она произнесла:

– Я в Мизуле уже месяц, но мне так и не хватило духу доехать до резервации.

– Каждую осень я езжу в парк Глейшер и в резервацию, – к собственному изумлению, ответил Дейл. – Могу показать вам эти места, если захотите.

Клэр поглядела на него пристально и холодно, резко развернулась и молча вышла. Позже, когда Дейл узнал ее лучше – не исключено, что настолько хорошо, насколько это вообще было возможно, – он догадался, что именно в тот момент она, скорее всего, решала, стоит ли заводить с ним роман.

Дейл просыпается от громкого стука.

Оглядывается вокруг. Он в кабинете – заснул в кресле. Во всем доме, если не считать единственной настольной лампы, темно. Он не помнит, как задремал, вообще не помнит, что работал здесь, перед тем как заснуть. Компьютер выключен.

Стук доносится сверху.

«Да пошли они все к черту». Дейл внезапно впадает в ярость. Он оглядывается в поисках бейсбольной биты, но она то ли осталась в другой комнате, то ли закатилась под кровать.

Стук все усиливается.

Дейл выходит из освещенного кабинета и идет по темному коридору, поднимается по узким ступенькам.

Блеклый свет пробивается сквозь пожелтевший пластик.

Дейл достает складной нож, выбирает самое острое лезвие и сильным ударом пробивает пластик, режет его крест-накрест, по диагонали. Потом голыми руками отрывает от него куски, пока не образуется дыра. Он расширяет дыру, выламывая куски пластика из рамы двери.

Ветер, вырывающийся из-за пластика, несет с собой запах сирени и гниения. «Гробница Тутанхамона какая-то…» Дейл шагает в дыру, ощущая, как острые края пластика цепляются за одежду, словно пытаются удержать его… И вот он стоит на выцветшей дорожке в коридоре второго этажа, обдуваемый потоками спертого воздуха, которые затем устремляются вниз по лестнице… Словно он выдернул пробку из горлышка сосуда…

Справа от него одна открытая дверь, слева еще две. Свет выбивается из дальней комнаты слева.

Стук прекращается.

По-прежнему сжимая в руке маленький походный ножик, Дейл идет по коридору, останавливается, чтобы заглянуть в первую комнату слева – это небольшая спальня – и в открытую дверь справа – там ванная, еще меньше. В обоих помещениях темно. Свет в дальней комнате мерцает, словно там горит свеча.

Дейл останавливается в коридоре и заглядывает в открытую дверь.

Высокая кровать, массивный комод, низкий туалетный столик с мутным зеркалом, на столике мерцает керосиновая лампа, в углу самодельный шкафчик, выкрашенный в бледно-желтый цвет, – он кажется Дейлу странно знакомым. Окна так плотно занавешены портьерами, что пробиться сквозь них не в силах ни лунный, ни солнечный свет. Выставив перед собой жалкий маленький ножик, Дейл идет к кровати.

На потускневшем от возраста лоскутном одеяле что-то темнеет. Сначала Дейл думает, что это чье-то тело, потом, что это просто вмятина, а когда подходит ближе к высокой кровати, видит, что это не просто вмятина.

В середине кровать провисла, и в этом месте образовался глубокий провал, по форме напоминающий очертаниями человека. Как будто на этом месте долгое время лежал труп. Даже на подушке остался след – овальный, словно от головы человека. Дейл слышит, что на дне провала что-то шуршит. Он склоняется над кроватью, стараясь не обращать внимания на отвратительный запах – тот самый запах разложения, который он ощутил в первые минуты пребывания в доме, – и жалеет, что не захватил с собой фонарик.

На дне провала в матрасе кипит жизнь. Личинки… Черви…

Дейл отскакивает назад, прижимает руку ко рту, оборачивается и всматривается в темный коридор.

Старая керосиновая лампа вспыхивает, словно от сильного порыва ветра, огонь едва не гаснет, но затем успокаивается и вновь горит ровно.

Стук возобновляется – громче, яростнее, настойчивее. Он доносится из самодельного шкафчика в углу.

Дейл смотрит на шкафчик и неожиданно понимает, что это большой гроб, грубо сколоченный, выкрашенный в желтый цвет и поставленный вертикально.

Крышка трескается и начинает открываться…

Дейл проснулся от громкого стука.

Сел. Он был не в кабинете, а в подвале, рядом с ним на старой кровати Дуэйна лежал тяжелый том «Антологии» Нортона. Консольное радио тихонько шипело, едва слышались звуки музыки. Ночь была уже на исходе. Утренний свет проникал в узкие окна под потолком.

Стук возобновился.

Дейл поискал глазами лом или бейсбольную биту и вспомнил, что вечером оставил их наверху. Он помотал головой, пригладил руками всклокоченные волосы, поднялся по лестнице и пошел через кухню на звук.

В заднюю дверь колотила Мишель Стеффни.

Дейл потер лицо и открыл внутреннюю дверь.

Она оглядела его с головы до пят.

– Дейл, надеюсь, ты не против, что я заскочила. Дейл отрицательно помотал головой и шагнул назад,